На экваторе «Маяка» зрителям показали настоящий краудплизер — «Картины дружеских связей» актрисы и режиссёра Сони Райзман, собравшей в кадре цвет актёров — многие из которых однокурсники по великолепной мастерской Хейфеца в ГИТИСе: от вернувшегося из забвения Александра Паля до Евгения Цыганова. Валерия Косенко рассказывает, почему чёрно-белое драмеди, затрагивающее затёртую тему «кино о кино», — едва ли не лучший российский фильм года.
Неожиданным образом программа «Маяка» зарифмовала два разведённых друг от друга показа — российскую премьеру «Новой волны» Ричарда Линклейтера и «Картин дружеских связей» Сони Райзман. Кино Линклейтера — синефильская реконструкция, посвящённая съёмкам легендарного дебюта Жан-Люка Годара, фильм Райзман — камерное драмеди про друзей и однокурсников, некогда вышедших из одной актёрской мастерской. Обе картины чёрно-белые, обе по-своему выступают порталом в облюбованное прошлое, куда сегодня особенно часто хочется вернуться. Пока Линклейтер тешит киноманское эго воссозданием культовых съёмок, далёких от образцовых, — так, как снимал Годар, мог снимать только Годар, — Райзман берёт в охапку всех своих товарищей по ГИТИСу и снимает программное кино про сегодняшних миллениалов — свободных и меланхоличных, брошенных, но неунывающих.
Как и подобает фильмам, фиксирующим не столько историю, сколько пространственно-временной ландшафт, «Картины» фокусируются на всех и сразу. Первая часть фильма открывается стильным коллажем из любительских снимков, поочерёдно знакомя с каждым из героев. В формате скетчкома проносятся обаятельные, а порой и гомерически смешные эпизоды из жизни современной богемы. Таня (сама Соня Райзман) неловко кастингуется на роль царевны из сказочного мюзикла. Рустам (её муж Руслан Братов) вместе с партнёром обсуждает концепцию постановки «Чиполлино», пуская в ход рассуждения о высокой трагедии Монтекки и Капулетти и нещадно проезжаясь по «луковой» красоте Льва Зулькарнаева, чей портрет украшает стенд со сценарным планом. Кто-то, ряженый в парик и камзол, режется за кулисами в карты между выходами на сцену, дожидаясь подгоняющей команды из репродуктора. А другой, собрав в кулак всё своё красноречие, убеждает коллегу в том, что закончить монтаж полного метра за месяц — задача из разряда фантастических.
Наконец, есть и Саша (Александр Паль) — герой, который никуда не спешит, никуда не опаздывает и потому везде всегда успевает, его пробуждение ознаменовывает в фильме переход к завязке и новой главе столичных приключений.
Встреча некогда сплочённой команды, связанной одной актёрской мастерской — узами, порой даже более прочными, чем кровные, — оборачивается пробуждением искрящихся чувств, старых обид, забытых приколов и нежных памятных моментов. Каким бы манипулятивным ни казался кадр с Палем, героически спасающим котёнка из подвала, выглядит он, согласно законам метамодерна, и иронично, и трогательно. То же касается и всего остального. Герои, нацеленные с шумом проводить закадычного товарища, вряд ли намеренного возвращаться, параллельно успевают совершить путешествие по целому спектру эмоций, шатаясь в хмельном угаре между праздником и отчаянием, сентиментальностью и деловитостью, смехом и слезами, любовью и гнетущей, туманной, беспредметной тоской.
Вероятно, именно эта гармония между светлой грустью и прицельно выстреливающими гэгами возвышает «Картины дружеских связей» над обычным капустником. В них достаточно драматического накала, осторожно тлеющего где-то глубоко внутри, для того, чтобы в случае чего загасить угли очередного уморительно-курьёзного эпизода дровами меланхолии и растерянности. Этим фильм Райзман, помимо американского мамблкора, напоминает ленты советской оттепели и прежде всего программное кино Марлена Хуциева, Геннадия Шпаликова и Георгия Данелии.
По своему сложению «Картины» — несущая конструкция, которая вот-вот упадёт, если её грамотно не удерживать. Однако Райзман ловко обращается с расслабленной фабулой, компенсируя провисания запоминающимися актёрскими перформансами. Чего стоит одно появление Евгений Цыганова — единственной фигуры, признанной лицом поколения сильно старше, однако как всегда органично вливающейся в любую фактуру.
«Картины дружеских связей» — кино, претендующее на статус программного явления и редким образом деликатно работающее с пространственно-временным контекстом так, чтобы его «ручонки» не торчали. Влияние оттепельного кино проступает не только благодаря манере повествования — непринуждённой, гибкой, романтичной, — но и благодаря теме, совершенно не востребованной кинематографистами сегодня. Райзман уверенно снимает кино об интеллигенции — той блёклой социальной прослойке, до сих пор вызывающей у многих разве что зевоту. И всё-таки когда-то режиссёры посвящали ей свои городские симфонии в духе «Я шагаю по Москве» или «Июльского дождя».
Дебютантке и многостаночнице Соне Райзман, работающей в тандеме с мужем Русланом Братовым так же, как патриархи мамблкора Грета Гервиг и Ноа Баумбак, — с ними эту пару не сравнил только ленивый — удаётся вдохнуть жизнь в своих героев, не ограничивая их действия и свободу пластики. Настолько, что каждый из участников отыгрывает, в сущности, собственные образы, одаривая зрителей своим естественным шармом.
