В российский прокат выходит картина «Игры шпионов» про полковника ГРУ Олега Пеньковского, который в годы холодной войны сливал секретную информацию западным агентам. Как водится, на историю и личность Пеньковского есть две точки зрения: прозаическая и поэтическая, серость жизни против героики. Ефим Гугнин рассказывает, какую оптику выбирает в художественном фильме про реального человека режиссёр Доминик Кук, какие в картине неожиданные преимущества и ожидаемые промахи, про Москву, чёрную икру, отель «Виталий» и русскоговорящих актёров в роли русскоговорящих героев.
«Игры шпионов» основаны на реальной истории Олега Пеньковского — предателя советской власти, чьё имя было на устах примерно каждого жителя СССР в 1963-м: тогда над ним проводили открытый и показательный суд. В течение нескольких лет до этого он сливал западным спецслужбам засекреченные документы через Гревилла Винна (его в фильме играет Бенедикт Камбербэтч), простого британского бизнесмена, завербованного МИ-6 в качестве связного: причём до сих пор точно неизвестно, сколько информации «утекло» благодаря Пеньковскому и насколько она была важной. Кто-то утверждает, что он чуть ли не в одиночку помог остановить Карибский кризис и предотвратить ядерную войну, другие говорят, мол, ничего нового от него западные агенты не узнали.
В истории советского шпиона вообще много белых пятен. Информация о нём засекречена по сей день, что, конечно, открывает большое пространство для различных домыслов и мифов. Считается, например, что раскрытие Пеньковского косвенно стало причиной падения режима Хрущёва, а про смерть шпиона ходит жуткая легенда: дескать, его не расстреляли, а сожгли заживо в крематории, засняв всё на плёнку в назидание молодым агентам ГРУ. Даже про Пеньковского как личность мало что понятно, ведь имеющиеся характеристики сильно расходятся — от малодушного предателя до благородного героя, спасшего мир от страшной катастрофы.
Какую сторону в этом историческом споре занимают авторы «Игр шпионов», не стоит и говорить: конечно, им ближе «западная» версия событий, согласно которой Пеньковский оказывается одним из важнейших информаторов за всю историю холодной войны. Впрочем, эту оптику — очевидно спекулятивную и едва ли на сто процентов точную — они берут с весьма благородной целью. Не чтобы сконструировать стандартный миф о герое-шпионе, а чтобы показать наивную, но по-хорошему воодушевляющую притчу о том, как два маленьких человека могут изменить историю, особенно к тому и не стремясь.
Пеньковский здесь — не доблестный воин света, в одиночку решивший сразить демонический КГБ. Он гораздо более мифический и невозможный персонаж — госслужащий, который на секунду решил подумать головой и понял, что ему не очень нравится, куда его, следуя приказу, ведёт жизнь. Для истории о человеке, который, быть может, предотвратил ядерную войну, в «Играх шпионов» мало героического пафоса: советский шпион показан человеком, променявшим сухие директивы на обычные живые эмоции, на страх перед будущим и желание жить лучше. В одном из диалогов он говорит Винну, что просто хочет, чтобы у его семьи всё было хорошо, — и если для этого надо сдать идеологическому врагу секреты своей страны, он согласен это сделать. Для убеждённых этатистов такая мотивация, конечно, крамольна. Для остальных — очень понятна. Человечна, в конце концов.
«Человечное» — ключевое слово для понимания «Игр шпионов». Это совсем не Том Клэнси, превративший холодную войну в игровую площадку, но и не Ле Карре с его холодным, механическим изображением закулисных политических игр. Сценаристу Тому О’Коннору интереснее приятельские посиделки Пеньковского с Винном, чем их шпионская деятельность (что симптоматично, его прошлой работой был бадди-муви «Телохранитель киллера»), да и получаются они у него намного лучше. Отчасти это объясняется выбранной перспективой: фильм рассказан от лица персонажа Бенедикта Камбербэтча, играющего в несвойственном ему амплуа неловкого лузера. Он бизнесмен средней руки, которому вся эта политика, в общем-то, по барабану, — в Пеньковском он, как и зритель, видит не источник важной информации, а ещё одного бедолагу, перемолотого жерновами истории. Это ничуть не оригинальная оптика, понятно — если уж на то пошло, в «Играх шпионов» в целом мало оригинального (пластически фильм исполнен, например, на уровне стандартного сериала BBC) — но всё равно любопытная, к тому же очень точно отражающая дух нашего времени, когда истории о холодной войне стало принято рассказывать с невозможной ранее гуманностью.
В этом смысле фильм ближе не условному «Номеру 44», а «Шпионскому мосту» или, неожиданно, «Ходу королевы» — где политические игры тоже задвинуты на второй план историей о неординарных отношениях людей, находящихся по разные стороны железного занавеса. И где также «злодеями» оказываются не «русские» или «американцы», а циничная сущность государственного аппарата, неважно, коммунистического или капиталистического. В «Играх шпионов», правда, эту примирительную интонацию удержать получается не всегда. Да, в кои-то веки советских людей действительно играют выходцы из стран СНГ (Мария Миронова, Кирилл Пирогов, очень сильный Мераб Нинидзе в роли Пеньковского), которые между собой разговаривают на чистом, не ломанном русском, а вечно пасмурная Москва — которую по законам западного кино запрещено снимать без серых фильтров — показана с чуть ли не восхищением.
Но на фоне этой весьма учтивой картины СССР лишь ярче бросаются в глаза отдельные промахи: отель со странным названием «Виталий», чёрная икра на завтрак или дикая сцена, где «кровавая гэбня» убивает шпиона прямо на глазах у ошалевших сотрудников ГРУ. Можно сказать, что «Игры шпионов» — первый на памяти пример «зловещей долины» в области киношных стереотипов о России. Фильм, где почти всё сделано правильно, но именно поэтому так выбивает из истории то, что в это «почти» не входит. Даже так, впрочем, тенденция радует: маленький шаг для режиссёра, большой шаг для «клюквы».
