Над фильмом «Мегалополис», представленным в основном конкурсе 77-го Каннского кинофестиваля, живой классик Фрэнсис Форд Коппола работал примерно половину своей долгой жизни — около 40 лет (сейчас режиссёру 85). Он попытался в этой своей масштабной работе остановить время — во всех смыслах. В частности, продемонстрировать, что он ещё молод (душой), талантлив и прозорлив. Но получилось ли?
Что вдохновляло Копполу, чтобы работать над картиной почти четверть века? Идея показать Америку, Нью-Йорк как Древний Рим и на этом примере исследовать, как создаются империи и почему они разрушаются. Эта мысль пришла к режиссёру ещё на съёмках фильма «Апокалипсис сегодня», а поскольку крах империи и есть своего рода апокалипсис, то величие замысла понятно. И в представлении автора такая киноработа во всём должна была быть «Мега», поэтому он потратился на неё не только душевно и морально, но и материально — вложил собственные деньги, в том числе и полученные от продажи винодельческой компании. Бюджет картины — 120 миллионов долларов.
С первых же кадров мы видим, что мелкого в этой картине не будет ничего. Империя должна быть империей. И большой актёр Адам Драйвер на фоне слов «Наша Америка не отличается от Древнего Рима» пытается в технологичном мире стекла, металла и небоскрёбов шагнуть вниз с крыши самого высокого здания. Он уже летит, но… останавливает время. Оно застыло! И это позволяет герою остаться в живых.
Москву называют Третьим Римом. И Коппола тоже вспоминает о России. Точнее — о Советском Союзе. Космический корабль с буквами СССР на борту «пролетит» через фильм несколько раз, также символизируя одну из империй. Но пока не родился режиссёр, готовый представить Древний Рим в современной Москве, вернёмся к героям «Мегалополиса». Цезарь Катилина — так зовут героя Адама Драйвера. Он — архитектор, учёный, визионер, мечтатель. В образ Катилины поместился не только Древний Рим, но и эпоха Возрождения — в первой трети фильма зрителю может показаться, что он сейчас заговорит с Леонардо да Винчи. Цезарь Катилина из нового материала — Мегалона — хочет построить Золотой город. Но сможет ли и нужно ли это людям? Эта дилемма для героя так важна, что он читает монолог Гамлета «Быть или не быть» прямо на балках громадной стройки.
У Цезаря Катилины есть противник — мэр Цицерон (Джанкарло Эспозито). Коппола мог бы назвать этого героя и Демагог, но ораторское мастерство для него оказалось важнее. Что бы ни случилось в городе будущего, мэр своим красноречием всегда способен повести за собой толпу в заданном направлении. Цицерон считает, что мечты и золотые города людям не нужны — строить нужно больницы и школы и не вдалбливать в головы людей напрасные ожидания и надежды. Но мэр не умеет делать так, чтобы время застывало, в отличие от Цезаря. И этот талант архитектора и строителя будущего неожиданно разглядела дочь мэра — Джулия (Натали Эммануэль). Она быстро сообразила, что победит тот, кто сумеет управлять временем, и… влюбилась. Тема Ромео и Джульетты (в фильме Копполы нет ни одного случайного имени: Джулия — Джульетта — улавливаете?), любви, которая произрастает из ненависти, в частности — семей, начинает звучать в картине. Но режиссёру ещё важно было ввести в фильм и сплести воедино с другими темы продажности и денег. Продажность олицетворяет собой журналистка и телеведущая Вау Платинум в исполнении Обри Плазы. А деньги — Гамильтон Красс Третий (Джон Войт). Она — любовница Цезаря, он — его дядя и «по совместительству» владелец главного банка в городе.
Не правда ли, сюжет выглядит на первый взгляд весьма интригующим. Не уступают ему и визуальные решения. Чего только стоят, например, балы, интерьеры или наряды на показе мод, куда приходят герои, чтобы решить важные вопросы. А теперь представьте себе, что всё это сделано в формате не фильма, но некоего шоу, поражающего своей высокопарностью и безумием — не в лучшем творческом смысле. Для подобных шоу необходим клоун, фрик, джокер, и это — самая яркая роль в фильме в исполнении Шайа ЛаБафа, героя которого зовут Клодио Пулчер. Он такой же вычурный и нелепый, каким в итоге оказывается и сам фильм, поэтому воспринимается зрителем как родной. Он приносит облегчение тому, кто потерялся в мире смыслов и размахов, и служит некоей отдушиной, тем более что совсем не идеален.
«Пока стоит Колизей, стоит Рим», — эта фраза звучит в фильме, и она понятна — любой империи нужны зрелища. Коппола и попытался такое предоставить, но иногда кажется, что «Мегалополис» снимали сразу несколько режиссёров, причём не могли найти общий язык. Понятно, что Коппола хотел поделиться через эту картину с новыми поколениями своим опытом и мудростью, предупредить, предостеречь, оставить своеобразное завещание, но по каким-то причинам не смог этого сделать — возможно, не хватило сил. Сцены в фильме живут каждая по отдельности и не соотносятся друг с другом. История любви и семьи, борьбы за деньги и за власть показана отрывочно и обрывочно, словно фильм — проморолик какого-то гигантского сериала. Гигантомания проявляется во всём, в чём только можно, кроме души. И в итоге прогулка в будущее, задуманная великим режиссёром, превращается в некое подобие «задворок» Met Gala. При этом есть поразительно удачные фрагменты и находки, напоминающие, что фильм всё же снимал не случайный человек, — например помпезные каменные боги, которые устают от реальности и падают, пытаясь облокотиться на высоченные дома. И первой падает богиня правосудия — Фемида.
Как ни парадоксально, трогают в «Мегалополисе» небольшие личные моменты. Так, жена самого Копполы Элинор, с которой он прожил много лет, ушла из жизни в этом году, и то, что Цезарь Катилина в фильме тяжело переживает смерть своей первой жены и строит Золотой город в память о ней, вызывает сострадание — но к режиссёру больше, чем к герою. Или же сцена, когда будущего ребёнка Цезаря предлагается назвать Фрэнсис, что отсылает к имени самого Копполы. Единственный момент, когда каннский зал «выдал» живую реакцию.
Ещё одна живая эмоциональная реакция —жалость. Копполу после просмотра этой картины становится жаль. Ну почему, когда режиссёр уже достиг уровня мэтра, у него есть всё — имя, награды (у Копполы четыре «Оскара»), деньги, лучшие артисты, самые передовые технологии, в его фильмах не хватает самого главного. Души! Этот «синдром мэтра» есть не только у Копполы. Но очень обидно, что именно он попал в ряд таких творцов. Первый фильм Копполы, который смотрела автор этих строк, — «Бойцовая рыбка». И ведь в нём не было ничего империалистически-эпохального, сверхдорогого. Но при этом сам фильм был эпохой. В «Мегалополисе» у Копполы масштабно заявлен вопрос о том, в какой момент начинают гибнуть империи. Империя по имени Коппола пошатнулась с выходом «Мегалополиса», но она всё равно устоит в силу прошлых заслуг великого режиссёра. А фильм сам может завируситься, благодаря отдельным сценам, но целиком смотреть его будет тяжело. Но это простительно. Автор — Коппола. Имеет право!
