На Netflix вышла чёрно-белая картина «Малкольм и Мари», в главных ролях — Джон Дэвид Вашингтон и Зендея, на этих именах актёрский состав ленты и заканчивается. Сэм Левинсон до этого успел уже убойно высказаться на тему беззащитности личной информации и современного лицемерия в своей картине «Нация убийц», теперь же режиссёр говорит об отношениях, роли автора, эмоциональной ущербности, кинематографе, творческих муках, «пустозвонстве» критиков — и всё в одном фильме-диалоге. Виолетта Власова рассказывает, что же случилось в паре «Малкольма и Мари» и о чём герои разговаривают на протяжении всей картины.
Всё, что я скажу, не будет иметь значения, ведь свобода моих слов, мыслей, эмоций, переживаний заканчивается там, где начинается свобода слов, мыслей, эмоций и переживаний других. Зачем снимать эмоционально глубокий фильм, если всё, что увидит публика, — это политическое высказывание, чей-то gaze или сборник «аутентичных» авторских штучек? Какая разница, о чём автор делает фильм, о чём пишет кинокритик, если всё, что нами движет, — это комплекс власти, желание похвастаться витиеватым стилем и оригинальной картиной мира? Имею ли я право брать на себя роль говорящего, когда всё, что я из себя представляю, — это сборник рандомных мыслей?
Другими словами, вопросы, которые поднимает Сэм Левинсон в картине «Малкольм и Мари», — шедевр. К тому же они вписаны в тонкую драматургию отношений и весь фильм сражаются за первенство в психологически нестабильной гонке в замкнутом пространстве одного дома.
Всё, что я напишу дальше, по словам героя Малкольма, — полная ересь. Что он ждёт от меня как автора? Сначала я сравню фильм с картиной Майкла Николса «Кто боится Вирджинии Вульф?», ведь «Малкольм и Мари» — это очевидный реверанс в сторону love/hate отношений героев Джорджа и Марты: театральный сеттинг в пространстве одного дома, чёрно-белая съемка, психологические «игрища» режиссёра-нарцисса (Джон Дэвид Вашингтон) и его девушки (Зендея). Дальше, конечно, стоит вспомнить некоммуникабельность Антониони — когда герои не могут договориться в рамках одного фильма, потому что им не позволяет ограниченность собственной психики. Весь фильм пропитан пессимизмом и ненавистью к пустозвонству кинокритики, которая всего лишь является деталью в механизме капитализма, какой бы высоколобой или нейтральной она ни была.
Малкольм и Мари возвращаются с вечеринки по поводу премьеры их фильма. Главная героиня частично списана с Мари, однако во время своей речи Малкольм забыл (или не захотел) поблагодарить свою девушку — с этого начинается спор, в который вплетаются проблемы их совместной жизни, общества в целом и киноиндустрии в частности. «Малкольм и Мари» — картина, полностью спродюсированная, от идеи до съёмок, во время пандемии COVID-19, отсюда и особая острота диалога героев о кино.
Перед нами пример радикально нездоровых отношений, в которых Малкольм озабочен своей работой, а Мари страдает от нехватки эмоциональной близости со своим партнёром. Всё, что их объединяет, — это мимолётные и едва заметные вспышки близости. Но даже здесь находится место для проблематизации современного положения киноиндустрии. Малкольм — это такой типичный film nerd: с достойным образованием и довольно привилегированным положением. Малкольма заботит то, что его кино воспринимают как политику в первую очередь, ведь «если ты темнокожий, любое твоё высказывание — это политика». Ему недостаточно сравнения со Спайком Ли и Барри Дженкинсом, он хочет — с Уильямом Уайлером. Мари, девушка в «завязке» и с несколькими депрессивными эпизодами в резюме (амплуа Зендеи из «Эйфории»), конечно, в тирадах Малкольма о судьбах кинематографа темнокожих видит только нездоровое эго партнера — с ней сложно не согласиться. Но главное — ей плевать на то, каким вышел фильм, её заботит только подлинность эмоций, а фальшь автора, которая известна героине, не позволяет ей отделить опыт просмотра от собственного. «Я не знаю, кто такой Уильям Уайлер», — да и зачем его знать, если он ещё и мешает здоровой динамике в их отношениях? И действительно, так ли это важно, кто снял «Римские каникулы», когда и сам фильм постепенно из популярной культуры переносится в дневники киномана?
Малкольм, будучи погружённым в вымышленный мир, эмоционально выключен из отношений с девушкой. Точно так же авторское кино сегодня — это в какой-то степени игра со «своей атмосферой», которая доступна очень ограниченному числу людей. Есть ли в этой игре какой-то смысл? Вопрос открытый. В противостоянии главных героев, которые эмоционально зависимы друг от друга, смысла точно мало, но именно в этой борьбе они находят свежие чувства друг к другу. Возможно, это и есть разгадка.
