Когда-то в этих краях изнурённые палящим солнцем, вечными вопросами и сознанием собственной важности мужчины упорно сражались против тьмы. Раст Коул ушёл со сцены, декларируя, что свет побеждает, плохой коп Рэй Велкоро и хороший гангстер Фрэнк Семьон умерли в один день, раскрыв коррупционный заговор, ветеран войны Уэйн Хэйс на последних проблесках сознания и позитивной ноте завершил расследование всей жизни. Герои ушли с экрана, мир погрузился в черноту полярной ночи, и настало время героинь. В четвёртом сезоне «Настоящего детектива» белокурая Элизабет Денверс (Джоди Фостер) на фоне ночного неба и темнокожая Эванджелин Наварро (Кали Реис) на фоне снежной пустыни расследуют смерть застывших монументальным ледяным изваянием мужчин, которые вновь были так заняты великим делом, что переступили границу между светом и тьмой.
Завершившийся четвёртый сезон «Настоящего детектива» разделил публику на два полярных лагеря, при этом граница чаще всего проходит по гендерному признаку. Добавили масла в огонь и высказывания создателя оригинальной трилогии Ника Пиццолатто, который поспешил присоединиться к негодующим фанатам своего творения. Исса Лопес действительно сняла анти-«Настоящий детектив». Но это «анти» гораздо теснее связывает «Страну ночи» с тремя предыдущими сезонами. Лопес рассказывает собственную историю, не следуя заготовленным лекалам, именно это ожидаемо вызвало такое раздражение у создателя оригинала. Но вдохнуло жизнь в истощившуюся до самоповторов вселенную антологии.
Приписывать к числу заслуг и достоинств сериала его сфокусированность на женских персонажах и коренных народах кажется в 2024 году скорее унизительным. Безупречная Джоди Фостер и невероятно органичная Кали Реис оказались здесь не потому, что они женщины, а потому, что прожили эту длинную ночь, полную призраков, как никто другой. Экологический пафос и трагедия малых народов — не костыли, а важный элемент сюжета о возвращении к истокам и о памяти, затягивающей нас в чёрную дыру.
Мужчины Пиццолатто с небывалым красноречием рассказывают о тяжёлом детстве, травмах и мизантропии, даже когда их об этом не спрашивают, женщины Лопес на вопрос «Хочешь поговорить об этом?» неизменно отвечают «нет».
Первых так и тянет в чернеющие пещеры и тайные квартиры — маленькие сгустки тьмы, спрятанные среди солнечного юга, для вторых тьма тотальна, и трогательные рождественские гирлянды под снегом не могут её рассеять. Лопес продолжает эту инверсию и делает мрак не скрывающим тайны, а агрессивным и выпячивающим всю жуть наружу, переполненным призраками прошлого и страхами будущего. Парадокс созданного ей ночного мира в том, что жители маленького городка с их светящимися окошками и фонарями — точно светлячки, ещё больше на виду. Преступления становятся тотальными: в Эннисе, где с одним и тем же дебоширом Наварро сталкивается по несколько раз за смену, иначе и не бывает, все оказываются свидетелями и соучастниками (Денверс не зря замечает, что «Эннис убил Энни»).
Несмотря на то что, по мифологии «Настоящего детектива», время — это плоский круг (найденный в финале Рэймонд Кларк здесь вторит Расту Коулу из первого сезона), события вокруг убийства на полярной станции закручиваются как воронка. Напарницы все шесть серий кружат вокруг станции, пока наконец не догадаются пробурить толщи льда. Время здесь также обращено вспять, Лопес отказывается от фирменного параллельного развития истории в нескольких временах (исключение — второй сезон, и без того перегруженный героями и сюжетными линиями). Каждое новое убийство своими мотивами и обстоятельствами объясняется предыдущим, спираль раскручивается в обратном направлении.
Перекос в мистический морок, который в прошлых сезонах был скорее элементом фирменного стиля, у Лопес не случаен. Таинственная спираль луизианского культа из первой части в «Стране ночи» вездесуща и навязчива. Она и зацепка, и улика, и предостережение, и способ развёртывания сюжета. Она, как спираль гипнотизёра, погружает причастных в транс по обе стороны экрана. Откуда взялись все эти назойливые призраки, как не из подсознания не склонных к откровениям напарниц?
Этот люк между мистическим и психологическим создательница намеренно оставляет открытым, предоставляя зрителям самим выбирать, погружаться ли в мистику или списать всё на последствия непроработанных травм, которые настигают своих носителей долгой полярной ночью.
Лишь иногда Денверс и Наварро даже не говорят, а проговариваются о мучающих их кошмарах наяву так же внезапно, как их видения материализуются на экране. Исса Лопес со всем уважением к оригиналу сняла его инверсию, зазеркалье, в котором всё наоборот. Её взгляд из другого полюса полон уважения, а не торжествующего реванша. Полон живых голосов, а не больших ролей. Проникновенным диалогам и благородной борьбе за свет он противопоставляет непростое выживание, в котором порой достаточно просто не преумножать мрак и остановить цепочку насилия. В этом и заключается вся красота её женского взгляда.
