Свежий дайджест интересных материалов о кино из иностранной прессы от Виктора Непши. В этом выпуске: Апичатпонг и синдром взрывающейся головы, «Искушение» Верховена и нансплотейшен, сравнения изданий The New Yorker и The French Dispatch, Дэниэл Крэйг и его агент 007.
«Память» Апичатпонга и синдром взрывающейся головы
В июле на Каннском кинофестивале состоялась премьера «Памяти» (2021) — нового фильма Апичатпонга Вирасетакула (также известен под именем «Джо»), одного из самых крупных азиатских режиссёров нулевых. Сентябрьский Cinema Scope публикует разговор с Апичатпонгом о его новой работе. Джо рассказывает, что его привлекло в Колумбии (там снималась картина), как на стиль «Памяти» повлиял зомби-фильм Жака Турнёра и что такое синдром взрывающейся головы — малоизученное явление, от которого страдает сам режиссёр. Спустя 30 лет после начала карьеры Апичатпонг впервые поработал с профессиональными актёрами: в фильме играют Тильда Суинтон и Жанна Балибар. Судя по отзывам критиков и самого Джо, союз с Тильдой оказался идеальным, не в первый и не в последний раз актриса ладит с нестандартным автором (от Дерека Джармена и Джима Джармуша до Белы Тарра и Пона Чжун Хо).
Апичатпонга духовная и эмоциональная природа кино интересует куда больше, чем техническая. Из-за этого интервью не перегружено профессиональными терминами и неймдроппингом, но и не остаётся поверхностным. Скорее материал — идеальный способ заглянуть «в голову» режиссёра. И, возможно, услышать необычный звук взрыва вместе с ним.
«Cinema Scope: Фильм был написал для Тильды, верно?
Апичатпонг Вирасетакул: Да, хотя до определённого момента мы не были уверены, кем именно станет [главная героиня фильма] Джессика. Речь шла о совместной работе над персонажами. Но по итогу, думаю, едва ли кто-то может заменить Тильду. Странно то, что я написал роль для Тильды, но на тот момент не знал, как она выглядит, какие у неё волосы и так далее. Думаю, я сконструировал персонажа для духа Тильды. Но потом, когда мы начали примерять костюм и укладывать волосы, мы постепенно открыли героиню, и Тильда вошла в ритм. Было потрясающе. Фильм подобен телу или миру, где обитают немного потерянные персонажи. Они собираются вместе и общаются. Было важно дать понять, что в конечном итоге всё в этом теле [фильма] связано. Когда у меня был синдром взрывающейся головы, мне было любопытно посмотреть на [этот недуг] как на физический [объект], мне и вправду хотелось вытащить что-то из головы. Я размышлял о трепанации, когда в голове просверливают отверстие, чтобы освободить демонов. Я хотел, чтобы Джессика чувствовала это, испытывала необъяснимое влечение к этой круглой форме, к этой дыре, которую она видит в голове скелета. То же самое и с туннелем в горе: возможно, дыра была пробурена для того, чтобы [Джессика] могла обнаружить нечто внутри?»
«Искушение» и нансплотейшн: сексуализация церковных образов
По следам «Искушения» Пола Верховена (запрещённого к прокату в России).
Мэйделин Саттон для MUBI Notebook разбирает нансплотейшн (nunsploitation) — эксплотейшн о жизни в женских монастырях и монахинях в целом. Автор следует хронологии: сначала рассказывает о фильме, с которого, предположительно, нансплотейшн полноценно начался в кино, — о «Дьяволах» Кена Расселла, короля кэмпа. Но Саттон прослеживает традицию женского сопротивления, конечно, с более ранних времен — с писаний Терезы Авильской, которая видела в своих мистических озарениях ангела, пронзающего её золотым копьём.
После небольшой исторической справки мы возвращаемся к делам 70–80-х — и получаем целый набор эксплотейшна про монахинь — от японских фильмов, подражающих Дарио Ардженто (с названиями вроде «Мокрая и связанная» (1979)) до мексиканских образцов, снятых другом Алехандро Ходоровски («Алюкарда» (1977)). Эпизодически Саттон рефлексирует над жанром нансплотейшна как политическим заявлением/критикой церковной иерархии. Но, как чаще всего бывает в разговоре про эксплотейшны всех мастей, в тексте не хватает критической границы и комплексного рассмотрения этих фильмов как проблемного явления. С одной стороны, такие работы якобы сопротивляются мейнстриму и критикуют институции, с другой — активно, в соответствии с названием жанра, наживаются на проблемных темах и откровенно завлекают дешёвой наготой и сексуализацией женских персонажей.
«То, что связывает вместе многие нансплотейшны, — возможность для [выражения] политических заявлений — как правило, про церковное лицемерие или (как в более раннем схожем поджанре “женщины в тюрьме”) институциональную коррупцию, злоупотребление силой и запрет на выражение собственной сексуальности. К эротическим и садомазохистским мотивам [тюремного варианта] добавлялась строгая униформа и лелеемый Христос на кресте. В центре интерпретации [Кена Расселла в фильме “Дьяволы”] трагедия уничтожения свободного духа, бесспорно харизматичного Урбена Грандье, руками церковной иерархии — в целях политической выгоды и расширения географического контроля».
The New Yorker + The French Dispatch
The New Yorker позволяет себе минутку обоснованного самодовольства: Эрин Оверби, редактор с 27-летним стажем, проводит параллели между историей своего издания и The French Dispatch из нового фильма Уэса Андерсона. Режиссёр — давний почитатель нью-йоркского еженедельника. В начале нулевых он даже неудачно пытался купить архив журнала — поторопился на пару лет до того, как New Yorker оцифровал все свои выпуски.
Оверби неизбежно находит неточности в экранизации Андерсона, но в целом, кажется, остаётся довольна и погружается в ностальгию, находя в собирательных образах персонажей Билла Мюррея, Фрэнсис Макдорманд и Тимоти Шаламе параллели с прототипами. Приятное чтение для всех, кому не чужд дух издания или хотя бы романтический образ журналистики старого образца, какой её обычно видят абитуриенты и первокурсники профильных факультетов.
«Один из моих любимых эпизодов фильма показывает Джеффри Райта в роли, сочетающей черты [журналиста] Эй Джей Либлинга и [писателя] Джеймса Болдуина. <...> Либлинг сотрудничал с журналом до своей смерти в 1963 году и писал почти про всё, от бокса и медиа до кулинарии. <...> В его серии [текстов на кулинарную тематику] рассказывается о незабываемых обедах в те годы, когда он работал репортёром за границей. Об одном из своих героев он пишет: “М. Миранд поражал своих посетителей, французов и американцев, подавая обед из сырой байонской ветчины и свежего инжира, хорошо поджаренных сосисок, филе щуки на вертеле под насыщенным розовым соусом Нантюа, ногой ягненка с анчоусами, артишоками на пьедестале из фуа-гра и четырьмя-пятью видами сыра, с бутылочкой хорошего бордо и ещё одной шампанского, после чего он просил принести арманьяк и напоминал мадам, чтобы она приготовила к обеду обещанных жаворонков и ортоланов”».
Майк Ли — певец пролетариата из среднего класса
Guardian взяли интервью у режиссёра Майка Ли — одного из главных британских бытописателей на экране, мастера съёмок без сценария и человека, открывшего миру Дэвида Тьюлиса. Ли вспоминает фильмографию и встаёт на защиту своих менее известных работ, размышляет, насколько сексистский его фильм «Обнажённая» (1993), и делится, каково это — снимать о пролетариате, будучи выходцем из среднего класса. Журналист пытался избежать набивших оскомину тем, таких как работа с постоянными актёрами, импровизационный метод съёмок, политические взгляды режиссёра. Без этого текст получается менее предсказуемым, но и более поверхностным — словно портрет режиссёра набросали небольшими небрежными мазками. Не самый идеальный вариант знакомства с автором для новичков, но всё ещё приятно, что про Майка Ли не забывают в 2021-м. А Британский институт кино и вовсе готовит его ретроспективу в самое ближайшее время.
«Ли любит и ненавидит тот факт, что даже сейчас, в свои 78, с тремя наградами BAFTA и каннской “Золотой пальмовой ветвью” он по-прежнему остаётся загадочным аутсайдером — как и когда начинал [карьеру]. Ненавидит, потому что это значит, что ему нужно серьёзно попотеть, чтобы собрать деньги [на новый фильм]. Любит — как знак своей независимости.
[Ли:] Мой покойный продюсер <...> возвращался со встреч с потенциальными спонсорами, американцами, и говорил: “Им всё равно, что [у тебя] нет сценария, всё равно, что ты не можешь рассказать, о чём будет фильм, но они будут настаивать на [громком] имени, подразумевая американскую кинозвезду”. И мы отказывались. Каждый проект, который я когда-либо делал, основывался на твёрдом понимании: предоставьте всё мне и [моим коллегам], и мы выполним работу».
О Дэвиде Чейзе — меланхолике с дерзким чувством юмора
К выходу «Множественных святых Ньюарка» — фильма-приквела «Клана Сопрано» — Мэтт Золлер Сайтц из Vulture подготовил профайл о Дэвиде Чейзе, шоураннере оригинального сериала. По законам жанра текст рассказывает о бурном прошлом Чейза (путь от рок-н-рольщика до режиссёра), его двойственном отношении к популярности «Сопрано» и попытках двигаться дальше после окончания сериала. Мощный козырь именно этого материала — в том, что Сайтц лично знаком со своим героем на протяжении многих лет. С одной стороны, это избавляет от нейтральной дистанции, с другой — делает портрет Чейза более сложным и живым. Сайтц воздаёт шоураннеру должное, но не стесняется говорить о нерешительности героя — например, его привычке ускользать от проблемных тем или его озабоченности «Кланом» как magnum opus, лучше которого он уже ничего не сделает. Получается портрет пессимистичного человека с чувством юмора, принципиального и дерзкого — и осознающего, что его время как титана телевидения прошло.
«Чейз любит фарс и плохие каламбуры. Если вы ему понравитесь, он напишет или позвонит, чтобы быть на связи (иногда в самый неожиданный момент). Он смеётся — почти детским хихиканьем, которое усиливается, когда шутки становятся совсем тупыми. Но с моей точки зрения, с точки зрения человека, который знает Дэвида более 20 лет <...>, глубина его меланхолии ощущается каждый раз, когда [Чейз] осознаёт, что ему уже за 80 и он не сможет рассказать всё, что хотел, за оставшееся время. А даже если и мог бы — у него были бы проблемы с созданием и выпуском своих работ».
Дэниэл Крэйг: агент 007, до свидания!
Для поклонников бондианы и всех неравнодушных завершается эпоха — новый «Не время умирать» стал последним фильмом с Дэниэлом Крэйгом в роли агента 007. Издание NYT по этому поводу подготовило интервью с британцем. Формально первый разговор состоялся еще полтора года назад, но из-за ковида и переноса фильма актёр и журналист недавно встретились ещё раз, чтобы обновить и дополнить имеющийся текст. Крэйг рассказывает собеседнику, как справлялся с пандемией, что для него значит Джеймс Бонд и какие роли ещё он мог бы сыграть.
Точнее будет сказать, что журналист пытается разговорить Крэйга, добавить грустной ностальгии и эмоций в его интонацию, но британец остаётся тверд как скала — с неизменно сухими профессиональными ответами. Видимо, когда долго играешь Бонда, Бонд начинает играть тебя (хотя сам актёр, судя по всему, это бы отрицал).
«[Журналист:] Играть всех этих персонажей, отличающихся умениями и находчивостью, а потом случается пандемия, которая напоминает, что все мы во власти более могучих сил, — это ли не повод для смирения?
[Крэйг:] Большую часть времени чувствую себя обычным человеком. Не ощущаю никакой связи с персонажами, которых играю, вообще. Они просто такие, какие есть».
«[Журналист:] В конце этого года выйдет новая киноверсия “Макбета” с Дензелом Вашингтоном в главной роли. Чувствуете ли вы конкуренцию? [Крэйг будет играть в бродвейской постановке “Макбета”. — прим. КИНОТВ.]
[Крэйг:] Не дай Бог мне когда-либо соревноваться с Дензелом Вашингтоном. Господи Иисусе. Не считаю себя достойным. Понятно, что [наши персонажи] будут очень разными, но меня не очень волнуют подобные вещи. Чем больше [вариантов], тем лучше».
Киносписки
- 10 важных ролей Тосиро Мифунэ
- Гайд по фильмографии Майка Ли от Британского института кино
- 50 худших сиквелов всех времён по версии Rotten Tomatoes
- 150 лучших фильмов о спорте
- Все фильмы об агенте 007 от худшего к лучшему
