Альфред Хичкок снял достаточно, чтобы запомниться в веках: от раннего «Жильца» и заканчивая признанными шедеврами, от «Верёвки» и «Окна во двор» до «Психо» и «Птиц». Но иногда за этими громкими названиями несправедливо блекнет остальная мощная часть наследия Хичкока. Виктор Непша составил (кино)расписание и рекомендует 7 недооценённых фильмов великого британца, по одному на каждый день.
Понедельник: «Человек с острова Мэн», 1929
Сам Хичкок говорил о картине, что она интересна только тем, что является его последней немой работой. С одной стороны, ложная скромность британца известна, с другой — фильм действительно не претендует на шедевр. Он полон сценарных клише вроде любовного треугольника, сословных распрей и стереотипных сюжетных поворотов. Но что-то хичкоковское в нём периодически даёт о себе знать: специфичная любовная сцена на мельнице, странные то-ли-гэги-то-ли-нет от персонажей старших поколений (любимые эпизодические герои режиссёра).
«Человек с острова Мэн» — идеальных вариант для тех, кто смотрел исключительно шедевры немого кино и теперь хочется оценить среднюю температуру по палате того времени, не слишком занудно проведя время. Зритель получит добротно сделанный репрезентативный фильм поздней эпохи немого кино, а также сможет развлекаться поиском едва заметных маркеров будущего классического стиля Хичкока.
Вторник: «Шантаж», 1929
Сюжет «Шантажа» не состарился, его ремейк без особых изменений можно представить и сейчас (привет, «Ребекка»!). Молодая англичанка Элис собирается выйти замуж за детектива, но незадолго до свадьбы случайно убивает художника, который пытался заставить её позировать обнажённой. Вскоре после этого Элис начинают шантажировать, а расследованием убийства занимается её жених.
В фильмографии Хичкока «Шантаж» следует сразу за «Человеком с острова Мэн», соответственно, это звуковой дебют режиссёра. Сейчас фильм воспринимается скорее как немая картина со звуковой дорожкой, которая лишь иногда совпадает с происходящим на экране. Тем «Шантаж» интереснее — он позволяет наглядно наблюдать за переходной стадией одного из главных технических событий в истории кино. Ещё один характерный технический аспект — трюки. Картина — хороший пример того, как постановщикам конца 1920-х приходилось справляться, когда экшн был нужен, а больших бюджетов под это не было — например, погони в музее были сняты методом Шюфтана.
Если финал картины покажется слишком надуманным, можно прочитать/перечитать «Хичкок/Трюффо» — там режиссёр рассказывает свой нереализованный вариант завершения «Шантажа» — более уместный, смешной и мрачный одновременно.
Среда: «Убийство!», 1930
В отличие от «Человека с острова Мэн», «Убийство!» Хичкок считал интересной работой и отмечал, что это один из немногих экранизированных им детективов — режиссёр не был фанатом жанра и считал его слишком неэмоциональным и предсказуемым (ведь зрителю всё объясняется в конце).
В фильме воспроизводится фабула литературного первоисточника — романа «Enter Sir John» Клеманс Дэйн и Хелен Симпсон. В смерти актрисы обвиняют её коллегу, однако одного из присяжных — сэра Джона — не устраивает ход дела, и он начинает собственное расследование, которое, как водится, обернётся неожиданным поворотом в финале.
Как и «Шантаж», «Убийство!» — среди первых звуковых фильмов Хичкока (а также дебют в звуке Герберта Маршалла, исполнившего главную роль). На дистанции лет может быть не столь очевидно, но в арсенале съёмочной команды была возможность лишь прямой записи. Поэтому оркестр играл вживую за декорациями, а отвыкающие от немого кино актёры пытались импровизировать, не всегда успешно.
Но фильм обращает на себя внимание не только как артефакт эпохи. В большинстве работ Хичкока того периода интереснее не сюжетные повороты и финал, а то, как режиссёр вплетал странности, выбивающиеся из ровного британского детективного повествования, и обходил цензуру полунамёками на запретные в ту эпоху темы (гомосексуальность, аутинг). Чего стоит, без лишних спойлеров, персонаж убийцы и финальная сцена в цирке — никакого натурализма, но всё понятно, воображение зрителя работает лучше приёмов «в лоб». Если приступать к фильму с хотя бы минимальным представлением о Хичкоке классическом, «Убийство!» обернётся более мрачной и сложной вещью, чем стереотипный детектив с хеппи-эндом, которым оно хочет казаться на поверхности.
Четверг: «Секретный агент», 1936
Британскому агенту (Джон Гилгуд) во время Первой мировой войны дают задание ликвидировать немецкого коллегу. В помощь ему дают напарника-мексиканца по кличке Генерал (Петер Лорре, да, австриец играет мексиканца...), а прикрытие обеспечивает девушка Эльза (Мэдлин Кэрролл). И вот дело сделано, но оказалось, что убит был не тот человек (одна из главных фабульных конструкций в работах Хичкока).
Фильм снят по мотивам рассказов одного из главных британских писателей-разведчиков — Уильяма Сомерсета Моэма. Главной проблемой «Секретного агента» Хичкок называл отсутствие движущей цели — мол, протагонисты, которым вроде бы должен сочувствовать зритель, обязаны совершить убийство, дело не самое приятное, из-за чего сопереживать героям становится сложнее и картина будто бы идёт в никуда.
С другой стороны, то, что Хичкок считал минусом, может при ближайшем рассмотрении оказаться плюсом. Как бы ни старался режиссёр, из протагонистов не получаются приятные люди. Про героя Лорре и говорить не хочется — весь его образ состоит из устаревших стереотипов, и, разумеется, именно он делает всю грязную работу. Персонаж Гилгуда, которого умышленно оставляют с «чистыми руками», лишь выглядит ещё более лицемерно.
Хичкок стремился к зрительскому вниманию, но вышло так, что фильм будто бы восстал — не менее дерзкий и циничный, чем его создатель. В результате получился любопытный пример сбоя в отлаженном режиссёрском механизме: все элементы устроены как надо, гэги на месте (однорукий человек пытается тащить гроб — Хичкок in a nutshell), но работают они не по плану. Лишний пример того, что фильм — всегда что-то большее, чем усилие съёмочной команды + видение главы проекта.
Пятница: «Спасательная шлюпка», 1944
Хичкок неоднократно за карьеру доказывал, что отличный фильм можно снять и без разнообразия сеттингов. Наиболее характерный и успешный пример — «Верёвка» (девять монтажных склеек, одно помещение).
Но ещё до неё была «Спасательная шлюпка» — «микрокосм войны», по выражению самого режиссёра. Действие разворачивается в одной и той же лодке, здесь собрались пассажиры торпедированного немцами лайнера. Чуть позже выясняется, что подводная лодка врага тоже потерпела крушение, экипаж шлюпки подбирает выжившего немца-подводника Вилли и пытается понять, как с ним поступить: припасов мало, а вокруг только море и обломки.
Фильм был снят в военное время, по горячим следам, но персонаж Вилли был сложнее плоской карикатуры на врага — умный, умелый моряк, а не безлично-абстрактное зло. Это вызвало шквал критики. А тут ещё и номинально-положительные потерпевшие оказались сложнее, противоречивее, неприятнее. Последнее не понравилось в том числе и Джону Стейнбеку (картина была снята по мотивам его рассказа).
Хичкок оправдывался, что хотел лишь показать всю разобщённость союзников перед лицом опасного врага. Но спустя годы важнее кажется то, что «Спасательная шлюпка» — качественно снятый фильм-вызов на классическую тему жестокости и бесчеловечности войны, где нет места карикатурно «хорошим» и «плохим».
Если забыть о прямолинейно-идеологической стороне, то, как и от «Верёвки», от фильма сложно оторваться. Хичкок закручивает действие так, что за полтора часа от лодки и её обитателей сложно устать, одна сюжетная коллизия сменяется другой и взгляд зрителя не успевает заскучать. При этом режиссёр умудрился встроить в минималистичный сеттинг любимые фетиши и детали, от почти одушевлённой печатной машинки одной из героинь до вуайеристской любви к женским ногам и переодеванию. Фирменное камео тоже присутствует, одно из любимых у британца: он появляется в газетной рекламе диеты, «до» и «после» похудения.
Суббота: «Я исповедуюсь», 1953
Альфред Хичкок и Монтгомери Клифт были очень талантливыми людьми со сложными характерами, поэтому можно радоваться, что есть хотя бы один пример их совместной работы.
Немецкий эмигрант (Отто Хассе) на исповеди признаётся в убийстве отцу Логану (Клифт). Священник связан тайной исповеди и не может рассказать полиции о признании, а детективы начинают подозревать в преступлении именно его.
Монтгомери Клифт в главной роли выдаёт один из своих лучших перформансов. Его персонаж — сосуд с саспенсом, он обладает знанием, его разрывает от беспокойства и невозможности сделать что-либо. Он беспомощно ждёт развязки и не может ничего изменить. Он участник, но фактически не влияет на ход событий. Экранное отражение идеального зрителя Хичкока.
Воскресенье: «Не тот человек», 1956
Ещё один случай разового сотрудничества Хичкока с суперзвездой — на сей раз с Генри Фондой. Музыканта Мэнни Балестеро ошибочно арестовывают за преступления, которые он не совершал. Пока главный герой пытается доказать свою невиновность, его жена начинает сходить с ума.
«Не тот человек» — классический пример нуара в карьере Хичкока, со всеми обязательными атрибутами. Несмотря на такую стилизованность, фильм основан на реальных событиях — режиссёр даже задействовал в картине участников истории. Для некоторых это был перебор — обычно доброжелательный Трюффо в разговоре с британцем сетовал, что тот излишне стилизует саму реальность, в чём нет необходимости.
Но если отбросить фактическую подоплёку, «Не тот человек» оказывается ладно сделанной историей развития паранойи на фоне несправедливого обвинения — и здесь Хичкок в своей мрачности наконец-то смог зайти дальше, чем обычно. Хеппи-энд, как и в реальности, получается совершенно случайно и практически не зависит от действий персонажей на протяжении всей предшествующей картины.
«Не тот человек» — вполне кафкианская хроника бессилья перед лицом равнодушной бюрократической машины, спасти от которой может лишь слепая фортуна. Человека забирают в полицию прямо на пороге его дома, он не успевает предупредить семью. Психическая болезнь необратимо прогрессирует. Представители власти показательно безразличны к судьбе отдельного человека. Эти сцены и мотивы кажутся гораздо убедительнее внезапного счастливого избавления от проблем.
Возможно, именно поэтому выражение лица Генри Фонды на протяжении всего фильма — сдержанно-несчастное. Он маленький человек, который ни на что не влияет. Мы почти не видим его счастливым, а хеппи-энд Мэнни лишь написан текстом, а не показывается зрителю целиком. Кто знает, возможно, счастливая случайность очень скоро вновь обернётся случайностью сокрушающей и несправедливой. Как и «Я исповедуюсь», не самое оптимистичное, но стильное весьма отрезвляющее зрелище с минимумом хичкоковского юмора.
