28 октября на Netflix вышли последние эпизоды «Кабинета редкостей Гильермо дель Торо» — пожалуй, главного хэллоуинского сериала 2022 года. Оскароносный автор «Лабиринта Фавна» и «Формы воды» подготовил восемь жутких историй вместе с разными режиссёрами: от автора «Мэнди» Паноса Косматоса до постановщицы «Сумерек» Кэтрин Хардвик. Ефим Гугнин рассказывает о каждой серии отдельно — и выясняет, какие получились лучше, а какие вполне можно и пропустить.
«Лот 36» (Lot 36), реж. Гильермо Наварро
Армейский ветеран Ник (Тим Блейк Нельсон) перебивается случайными заработками и сокрушается о потерянной стране, которую наводнили волны иммигрантов. Его главный источник дохода — выкуп старых заброшенных складских помещений и продажа всего ценного, что там найдётся. Ник задолжал серьёзным людям и очень надеется в этот раз сорвать большой куш. И потому, когда у купленного склада объявляется владелица, иммигрантка Амелия, Ник не разрешает ей даже собрать семейные реликвии. Зато среди вещей находит несколько томов немецких книг по демонологии. Заинтересованный покупатель по имени Роланд говорит, что в коллекции не хватает лишь одной части, последней — и за неё он готов выложить аж 300 тысяч долларов.
«Лот 36» снял Гильермо Наварро, постоянный художник-постановщик на картинах дель Торо — причём по рассказу самого режиссёра. Вот только эпизод почему-то выглядит как неловкое подражание стилю мексиканского мастера. Его как будто снял человек, который очень хочет быть Гильермо дель Торо, но воспринимает его стиль только по самым ярким внешним атрибутам. На месте и жуткие призраки фашизма, и травмы войны, и антиколониальная риторика, и, наконец, порождённые ужасами прошлого монстры.
Но нет ни нарочито сказочной эстетики, чтобы на контрасте скрыть угловатость тем. Ни какой-то визуальной изощрённости, которая оправдала бы довольно прямолинейный нарратив. Это просто очень дубовая притча о том, что расистом быть плохо. Не совсем понятно, зачем было начинать «Кабинет редкостей» с самой слабой его серии, зато дальше — лучше.
«Кладбищенские крысы» (Graveyard Rats), реж. Винченцо Натали
На дворе начало XX века. Очень разговорчивый смотритель кладбища по фамилии Мэссон (Дэвид Хьюлетт) по ночам вскрывает и грабит могилы, а днями очаровывает местный криминалитет своими познаниями в истории и оправдывается за маленький доход. Говорит, мол, в последнее время крысы что-то совсем распоясались — крадут тела до того, как даже самый ловкий вскрыватель могил успевает к ним подобраться. Преступников это не убеждает: либо ищи деньги, либо жди расплаты. Мэссон отправляется на кладбище за добычей и видит, как прямо на его глазах крысы уносят труп куда-то в подземный туннель. Отчаянный мужчина лезет вслед за ними.
«Кладбищенские крысы» выглядят как эдакий «ироничный Лавкрафт» — и совсем неслучайно.
Автор оригинального рассказа Генри Каттнер был современником знаменитого писателя и даже знал его лично, да и сам писал несколько похожие истории: про полузабытые американские городки вроде Салема, где под покровом ночи творятся очень странные дела. Только если у Лавкрафта ужасы в первую очередь неописуемо кошмарны, у Каттнера они ещё и часто довольно забавные. Путешествие Мэссона вглубь крысиной норы превращается в эдакую макабрическую «Алису в Стране чудес», где вместо кролика — исполинская крыса, а за шляпника отдувается один очень назойливый скелет.
Режиссёр «Куба» Винченцо Натали очень точно поймал эту саркастично-готическую атмосферу рассказа. Его эпизод — идеальная страшная сказка перед сном: не столько пугающая, сколько удивляющая яркими образами и неожиданными поворотами на каждом углу. С колкими ремарками и очень подходящим ироничным финалом, ловко закольцовывающим всю историю.
«Вскрытие» (The Autopsy), реж. Дэвид Прайор
На шахте в маленьком американском городке происходит взрыв, несколько работников погибают. Шериф рассказывает патологоанатому Карлу Уинтерсу (Ф. Мюррэй Абрахам) о странных обстоятельствах трагедии. Оказывается, в городе уже некоторое время орудует убийца, оставляющий за собой трупы с необычайно точными порезами. В один день его наконец настигли — а он взял и скрылся в шахте с каким-то странным устройством. Доктор быстро замечает неладное в телах погибших: на них нет никаких последствий взрыва, а некоторые органы будто искусственно высушены.
«Вскрытие» работает как заправский слоубёрнер: большую часть его часового хронометража герои будут размеренно выкладывать детали расследования, задаваться вопросами, на которые ответ дадут лишь в самом финале.
Кто этот загадочный убийца? Что делает его странное устройство? В какой момент, в конце концов, всё пойдет не так, как надо? По всем законам саспенса зритель знает чуть больше героя: нам приходится с ужасом наблюдать, как патологоанатом приходит к ужасающему заключению и оказывается один на один со смертельной угрозой.
Последние минуты «Вскрытия» оправдывают его некоторую неторопливость. Эпизод вдруг превращается в кровавый аттракцион практических и компьютерных эффектов, детектив трансформируется в жестокий триллер о противостоянии неординарных разумов. Что любопытно: «Вскрытие» не следует жанровым штампам с обязательным интеллектуальным превосходством зла. Серия, напротив, эффектно декларирует, что зло всегда банально, будь оно хоть сто раз инопланетным.
«Извне» (The Outside), реж. Ана Лили Амирпур
Стэйси (Кейт Микуччи) работает в банке, а в свободное время занимается таксидермией. Она завидует девушкам-коллегам: героине кажется, что ей никогда не стать такой красивой и не попасть в их круг общения, где обсуждаются преимущественно супружеские измены и дорогая косметика. На рождественской вечеринке Стэйси дарят популярный крем для кожи, вот только тот почему-то жжёт и вызывает раздражение. Мужчина из телерекламы (инфернальный Дэн Стивенс) вдруг обращается к девушке напрямую и говорит, что всё нормально: прежде чем крем поможет, будет больно. Стэйси решает «исправить» себя, несмотря ни на что — как бы муж (Мартин Старр) ни убеждал её, что с ней и так всё в порядке.
В других руках «Извне» мог бы стать малопримечательным эпизодом какого-нибудь «Чёрного зеркала» — бронебойной критикой общества потребления, где девушек вынуждают жертвовать психическим и физическим здоровьем ради недостижимых идеалов красоты.
Всё это здесь и правда есть, вот только прямота изящно прячется под ярким стилем Аны Лили Амирпур, создательницы фильмов «Девушка возвращается одна ночью домой» и «Плохая партия».
Амирпур умеет оборачивать простое содержание в выдающуюся форму — в этом случае она строит вокруг героини абсурдистский мир с неестественно вычурными цветами, чересчур дурацкими разговорами и, конечно, неожиданно циничным насилием. Нужно отметить, что многое тут держится на комедийном и пластическом таланте Микуччи — потрясающей актрисы, которую преступно редко задействуют в большом кино.
«Модель для Пикмана» (Pickman’s Model), реж. Кит Томас
Художник Уилл Тербер (Бен Барнс вновь играет в готическом романе о жутких картинах) знакомится в академии искусств с таинственным новичком Ричардом Пинкманом (Криспин Гловер). Его работы сильно отличаются от всех остальных: Пинкман предпочитает искать красоту в уродстве, изображает ужасающих чудовищ и ищет вдохновения на кладбище. Уилл поначалу очарован работами коллеги. Но затем он видит одну особенно сильную работу Ричарда — тот прячет её в доме за занавесками. Тербер начинает видеть образы с картин и в обычной жизни. И даже спустя много лет не может от них избавиться, считая, что Пинкман специально его проклял.
Одна из двух экранизаций Говарда Филиппа Лавкрафта в «Кабинете редкостей». Кит Томас, режиссёр очень посредственной адаптации Кинга «Воспламеняющая взглядом», неожиданно органично чувствует себя в мире другого великого хоррор-писателя. «Модель для Пикмана» совмещает обычную для Лавкрафта историю столкновения с неописуемым, иррациональным злом с конфликтом более, что ли, простым — встречей простого человека с новым, непонятным ему искусством, которое оказывается слишком сильным для неподготовленных глаз.
Не зря периодически на фоне здесь мелькают разговоры об экспрессионизме — на тот момент ещё новая форма живописи встречает сопротивление со стороны художников-академиков. Точно так же и непонятные картины Пинкмана сводят с ума его восприимчивого коллегу.
Эпизод, впрочем, работает не только как высказывание о деструктивной силе искусства — как прямолинейный хоррор он тоже вполне эффектен. Главный герой видит жутких монстров вместо знакомых лиц, постоянно озирается на чудищ, а те снуют по периферии кадра, скрытные, но достаточно заметные чтобы у зрителя пробежал холодок по спине. Ближе к концу Тербер и вовсе оказывается в центре кромешного ужаса — пожалуй, в самом циничном и жестоком финале из всех серий антологии.
«Грёзы в ведьмовском доме» (Dreams in the Witch House), реж. Кэтрин Хардвик
Ещё в детстве Уолтер Гилман (Руперт Гринт) потерял сестру-близнеца Эпперли, после чего своими глазами видел, как её дух отправляется в какой-то странный лес. С тех пор парень так и не оправился от потери: бросил занятия музыкой и всю жизнь посвятил поискам настоящих экстрасенсов и медиумов. Хоть кого-то, кто может связать его с сестрой. Однажды Уолтер находит такого человека — тот показывает потусторонний лес, где живёт не постаревшая ни на день Эпперли. Герой решает достать сестру с того света. Вот только вместе с ней в мир живых собирается попасть зловещая ведьма.
«Грёзы в ведьмовском доме» — тоже экранизация Лавкрафта, вот только по самому эпизоду это понять не так просто. Мрачный рассказ писателя ловким движением рук Кэтрин Хардвик превратился в подростковое фэнтези. Что, в общем-то, неудивительно, если вспомнить о самой известной работе режиссёрки, — но при всём уважении к «Сумеркам» (а тут леса сверкают похожей синевой) едва ли их эстетика хорошо ложится на лавкрафтовский слог. Получается странный франкенштейн: для экзистенциального ужаса здесь уж слишком много наивной мелодрамы, а для сказочного приключения «Грёзы» относятся к себе слишком серьёзно. Радует разве что Руперт Гринт в редкой заметной роли. В другом мире из него, кажется, вышла бы вполне неплохая scream queen.
«Просмотр» (The Viewing), реж. Панос Косматос
Богач Лионел (Питер Уэллер, тот самый Робокоп) приглашает в свой дом нескольких интересных ему людей: музыканта Рэнделла (неожиданная роль комика Эрика Андре), учёную Шарлотт (Шарлин Йи), экстрасенса Тарга (Майкл Терриоль) и известного писателя Гая (Стив Эйджи). Вместе с личным доктором Захрой (София Бутелла) он намеревается открыть этим людям новые грани сознания — с помощью высокоинтеллектуальных бесед, наркотиков и странного инопланетного артефакта.
Режиссёр «Мэнди» Панос Косматос не изменяет собственному стилю. «Просмотр» — это залитый неоном фильм с узнаваемым плёночным зерном, эстетскими засветами и громыхающим синтвейвом на фоне.
Большую часть времени люди тут просто разговаривают, условный «хоррор» начинается лишь ближе к финалу. Но он стоит каждой секунды ожидания: вновь отдавая дань уважения классике, Косматос с упоением льёт кровь на экране и конструирует самых невероятных созданий.
Впрочем, интересно не только блестящее техническое исполнение. «Просмотр» доказывает то, что даже после «Мэнди» не всем всё было понятно о Косматосе. Он, конечно, эстет и себе на уме, но при этом ещё и очень самоироничен. Режиссёр собирает в одной комнате группу невероятно претенциозных персонажей и с нескрываемым удовольствием вскрывает им головы — фигурально и буквально. И как бы сам при этом отказывается от любых претензий. Вот видите, мол, я человек простой: если у меня висит на стене золотой АК-47 — он обязательно выстрелит.
«Шёпот» (The Murmuring), реж. Дженнифер Кент
Супружеская пара орнитологов Нэнси (Эсси Дэвис) и Эдгар Брэдли (Эндрю Линкольн) отправляются в отдалённый от цивилизации дом наедине с природой. Там они планируют изучать «шёпот» птиц. Пара недавно пережила трагедию — погибла их дочь Эйва — и до сих пор не может оправиться от этого. Любые попытки Эдгара найти какую-то близость с женой жестоко прерываются. Нэнси всё больше уходит в себя и начинает видеть образы: будто в этом же самом доме владелица убила собственного сына.
Эпизод Дженнифер Кент не просто так поставили последним в антологии. Кажется, его и вовсе можно было показывать отдельно от «Кабинета редкостей» — настолько не попадает он в общую эстетику шоу (куда, с оговорками, вписался даже очень своенравный Косматос). Все эпизоды до этого так или иначе стремились к палпу, к бульварной ретрофантастике, где зло всегда выражается какими-нибудь запоминающимися внешними образами. Даже у Лавкрафта авторы нашли именно такие рассказы, которые можно при желании уложить в форму «страшилки у костра».
Кент же, как и в «Бабадуке» и «Соловье», снимает кино, где весь ужас — внутри. Это одна из самых страшных серий антологии, хотя тут нет ни жестоких убийств, ни изощрённых чудищ. Страшно от того, насколько живо Кент показывает очень понятную человеческую боль утраты.
Как препарирует отношения двух хороших людей, которые не могут найти общий язык из-за травмы и отдаляются, поневоле делая друг другу ещё хуже. Если весь «Кабинет редкостей» — эдакий современный ответ «Байкам из склепа», то «Шёпот» — однозначный пример модного современного постхоррора. Что само по себе не хорошо и не плохо, но любопытно, как дель Торо (а он тут автор оригинального рассказа) умудрился в одном проекте подойти к жанру с совершенно разных сторон.
