28 ноября в российский прокат выходит фильм «Эммануэль» Одри Диван. Многие с нетерпением ждут картину, чтобы сравнить с той, что произвела эффект разорвавшейся бомбы в 1974 году. Фильм режиссёра Жюста Жакена, как и книга Эммануэль Арсан, по которой он снят, открыл новые грани в изображении чувственности в кино. За таким резонансом обязательно последуют и сравнения двух актрис, сыгравших главные роли, — Сильвии Кристель тогда и Ноэми Мерлан сейчас. Сусанна Альперина посмотрела фильм во время фестиваля в Сан-Себастьяне, где состоялась его премьера, и поговорила о нём с режиссёром Одри Диван.
Одри, как вы думаете, почему в последнее время выходит столько эротических и чувственных фильмов? Например, «Хорошая девочка» и «Дива будущего» на фестивале в Венеции. Вы видите в эротике тренд?
Одри Диван: Я вижу необходимость задать себе вопросы о теле и желании, о женском желании. Раньше мы редко видели это на экране. Более того, думаю, что нам нужно понять, какие связи сейчас существуют между людьми. Скажем, сегодня во Франции молодые люди вслух проговаривают, что не хотят заниматься сексом. Это что-то новое — такой цивилизационный сдвиг. Можно сказать, что это меняет нашу реальность. Мне было интересно, почему они больше не хотят касаться друг друга, что случилось.
Вы не боитесь быть откровенной — это касается и вашего фильма «Событие», и «Эммануэль».
Одри Диван: Мне кажется, отсутствие страха вызвано тем, что я стараюсь показывать вещи, которые редко появляются на экране. Это своего рода исследование — именно это для меня движущая сила, я люблю копать и изучать, подсвечивать то, что никто не показывает. Это опасно, и чего я всегда боюсь, так это того, что меня не поймут. Но в то же время испытываю глубокую потребность делать то, что я делаю.
Помните ли вы, как впервые прочли книгу Эммануэль Арсан и посмотрели фильм Жюста Жакена?
Одри Диван: Должна признаться, я не видела «Эммануэль» Жакена целиком, только 15 минут. Мне казалось, что этот фильм не для меня. Меня заинтересовала книга, когда её дал мне мой продюсер. Снять своё кино меня сподвиг длинный разговор между Эммануэль и мужчиной постарше о природе желания. И я задумалась, можем ли мы использовать эротизм как кинематографическую грамматику. Когда вышла первая «Эммануэль», люди хотели увидеть больше. Нужно было расширить кадр. А когда я работала над своим фильмом, то подумала, что наоборот — кадр нужно сузить, чтобы у людей заработало воображение.
Почему для вас было важно снять фильм на английском? Французского языка в картине совсем немного.
Одри Диван: Можно было бы сказать, что это было не так уж и важно, но это история про женщину, которая работает в гостинице за границей. И ей приходится говорить по-английски, иначе всё выглядело бы странно. К тому же это позволило мне пригласить актёров со всего мира, с которыми я давно хотела поработать. Но всё же изначальная причина — в сюжете.
Почему для героини Эммануэль вы выбрали Ноэми Мерлан? Я читала, что на главную роль также рассматривалась Леа Сейду.
Одри Диван: Я давно знаю и люблю Леа Сейду и рассматривала её на главную роль на самых первых стадиях, когда сценария ещё не было. Но когда я написала первый черновик, то поняла, что должна быть другая актриса. Эммануэль больше про эмоции и страсть.
Мне очень хотелось поработать над фильмом, рассказывающим о женском удовольствии, которое героиня пропускает через себя: через любовь, через страсть. Я стремилась показать это через телесные ощущения, используя время как инструмент. В фильме подчёркивается, как растёт удовольствие со временем. Возможно, это почувствует и зритель.
Ноэми загорелась этой идеей. Когда мы с ней впервые встретились, она сказала: «В этой роли я бы без устали пыталась найти своё удовольствие, пробовала снова и снова — и как актриса, и как человек». Она чувствовала родство с персонажем, потому что она живёт в мире, где, как ей кажется, испытывает мало удовольствия. И уже через полчаса беседы я спросила Ноэми: «Хотите сыграть Эммануэль?»
Ваша Эммануэль совсем не похожа на версию Сильвии Кристель. Она интеллектуалка и придерживается идей феминизма.
Одри Диван: С самого начала я думала, что фильм будет феминистским, но сейчас скорее назвала бы его гуманистическим. Потому что в нём я ищу между людьми связи, которые, как мне кажется, исчезли. Я использовала в качестве локации элитную гостиницу, чтобы сказать нечто обо всём мире: в нём всё идеально, как в «Инстаграме» (социальная сеть запрещена в РФ), все сосредоточены на себе, немного боятся друг друга, поэтому держатся на расстоянии. Я хотела порассуждать о том, как сломать это расстояние, чтобы почувствовать желание. Так что это не вполне феминистская трактовка. Да, я — феминистка, так что для меня такой подход — естественный, но со временем мне стало понятно, что есть нечто большее. Конечно, Эммануэль — это женщина, которая утратила способность получать удовольствие и хочет её вернуть. Но есть и кое-что ещё — стремление наладить связи между людьми. Идея рассказать о том, что такие связи исчезают, завораживала меня и заставляла идти вперёд.
Как работалось с Наоми Уоттс, сыгравшей Марго, управляющую люксового отеля?
Одри Диван: Работать с ней было невероятно. Глядя на неё, сразу вспоминаешь всех персонажей, которых она играла, начиная с Бетти в «Малхолланд Драйв» Дэвида Линча. Она сразу мне сказала: «Я понимаю свою героиню, но она играет с властью в классическом смысле. А что, если мы покажем власть через мягкость?» И улыбнулась странной улыбкой. По ней никогда не поймёшь, о чём она думает. И да, она воплощает собой саму идею феминизма.
Я заметила, что вещи и предметы в вашем фильме сняты особым образом, — это помогает Эммануэль понять свою чувственность.
Одри Диван: Мы обсуждали с оператором Лораном Танжи, что фильм — про путь женщины, которая пытается закрыть на всё глаза. Думаю, она похожа на сегодняшний мир. Как и отель, она должна быть идеальной, красивой, улыбаться. И из-за всего этого чувствует себя фальшивой. Поэтому мы с Лораном решили найти способ показать это через съёмку.
Камера даёт понять, что всё хорошо организовано, но это такой фейковый рай. В нём всё мягко, все чувствуют себя хорошо, и это очень спокойный мир. А потом мы шаг за шагом приходим к осознанию, что это не так. Особенно после бури, которая показывает, что природа берёт своё. Начинается хаос. И тут мы меняем место съёмки, выходим на улицу, где больше свободы. Идём в неизведанное, а в этом и состоит часть удовольствия. Один из персонажей говорит: «Страх — это чудесное чувство». Это одна из мыслей, которые я хотела выразить этим фильмом.
Расскажите об авторах музыки братьях Гальпериных.
Одри Диван: О, я обожаю их музыку. Расскажу вам одну странную историю. С тех пор как я послушала саундтрек братьев Гальпериных к «Нелюбви» Звягинцева, я хотела поработать с ними. Я сняла свой первый фильм «Вы сошли с ума» под музыку к «Нелюбви», а потом другой композитор её заменил. Я хотела поработать с ними над своим следующим фильмом, «Событием», но у них не было времени. Но я снова использовала музыку к «Нелюбви» и отправила версию фильма братьям Гальпериным. Они мне позвонили и сказали: «Мы не любим, когда музыку из одного фильма используют в другом, но надо признать, что наши миры хорошо сочетаются». Таким образом они решили поработать над фильмом, и это стало началом нашего сотрудничества. С тех пор мы всегда работаем вместе. Они передают мысли своей музыкой. С её помощью можно понять, о чём думают персонажи, — это редкость.
Будет ли у фильма сиквел, как у оригинальной «Эммануэль»? Если да, сколько всего картин вы бы хотели снять об этой героине? Или, может, сериал?
Одри Диван: Я собиралась сделать фильм о женской сексуальности в мире, где каждый интересуется собой, а не другими. Мой единственный интерес был заключён в этой теме, а не в самой Эммануэль. Мне хотелось через неё поговорить обо всех нас.
Ваш фильм «Событие» получил «Золотого льва» на Венецианском фестивале. Почему вы решили провести премьеру «Эммануэль» не в Венеции, а в Сан-Себастьяне?
Одри Диван: Дистрибьютор сказал мне, что хочет, чтобы фильм открыл фестиваль в Сан-Себастьяне и участвовал в конкурсе. Некоторым трудно понять этот фильм, и я даже знаю почему. Нужно понимать меня, чтобы понять его. Так что, когда нам предложили отдать фильм и на открытие, и в конкурс, мы согласились.
