Изабель Аджани исполнилось 65 лет. Прекрасная Стелла из фильма «Жилец» Романа Полански, возлюбленная графа Дракулы в картине Вернера Херцога «Носферату: призрак ночи», безумная, загадочная и притягательная «Одержимая» Анджея Жулавски и ещё десятки ролей. Дмитрий Карпюк изучил карьеру одной из главных ныне живущих актрис французского кино и попытался разобраться в секретах её мастерства.
Слава к Аджани, дочери эмигранта из Алжира и баварской немки, пришла в 19 лет после главной роли в фильме «Пощёчина» Клода Пиното, истории непростых отношений угрюмого разведённого отца, преподавателя географии, и его дочки-студентки, жаждущей взрослой жизни. Юная красавица в джинсовой куртке с чистым овалом лица, огромными глазами и чуть капризным изгибом губ не терялась в кадре рядом с Лино Вентурой и Анни Жирардо, была естественна и очаровательна, а в одной сцене семейной ссоры так оглушительно взвизгивала, что сразу фокусировала на себе всё внимание.
«Пощёчину» увидел Франсуа Трюффо и предложил ей роль дочки Виктора Гюго в «Истории Адели Г.», а также свою постель. От последнего пункта Аджани отказалась, так что атмосфера на съёмочной площадке была напряжённой; возможно, поэтому актриса добилась такой нюансированной точности в изображении женщины за гранью нервного срыва, которую одержимость молодым британским офицером Пинсоном доводит до безумия.
Фильм Трюффо был принят критиками без восторга, но все отметили потрясающую игру Аджани. Именно эту исступлённость, выросшую из того самого визга в «Пощёчине», она затем не раз успешно использовала в других картинах. Например, закрывшаяся в комнате и воющая от бессилия писательница, недавно закончившая роман «Грозовой перевал» (сдержанная драма «Сестры Бронте» Андре Тешине). Скульпторша и любовница Родена, которая потеряла рассудок от пьянства, ревности и провела в сумасшедшем доме все 30 лет оставшейся жизни (затянутая мелодрама «Камилла Клодель» Брюно Нюиттена). Нервная Лаура, разрывающаяся между двумя Депардье, блондином-боксёром Самсоном и убившим его безымянным брюнетом (сюрреалистическо-романтический триллер «Барокко» Тешине). Наивная Мария Зелли, доведённая до отчаяния содержащим её любовником-мучителем, пока муж сидит в тюрьме (изящный и выхолощенный «Квартет» Джеймса Айвори). Распутная королева в залитом кровью белом платье и головой возлюбленного в руках (кровавый гиньоль Патриса Шеро «Королева Марго» по мотивам романа Александра Дюма). Ну и, конечно, бьющаяся в нервических пароксизмах посреди берлинского подземного перехода «неверная жена» в «Одержимости» Анджея Жулавски. Именно за последнюю роль в хоррор-притче о ревности, снятой режиссёром в процессе развода с женой, она получила приз в Каннах, «Сезар» и другие награды.
Впрочем, было бы несправедливо свести талант Аджани к веренице образов неуравновешенных женщин. В 1983-м она снялась сразу в двух фильмах с Танатосом в названии — «Смертельной поездке» Клода Миллера и «Убийственном лете» Жана Беккера — и в оба привнесла щедрую долю Эроса (особенно во второй). В «Поездке» она, как самка богомола, очаровывает богатых кавалеров, а затем без намёка на жалость убивает, прикарманив их деньги. За ней по всей Европе следует не совсем нормальный частный детектив (Мишель Серо), проецирующий на убийцу образ своей покойной дочери. Но и героине Аджани отчаянно не хватает отца, которого в детстве навсегда увели жандармы прямо на Рождество. Болезненная история поисков отцовской любви периодически уходит в комедию в духе Клода Шаброля (не зря тут появляется его жена Стефан Одран, загримированная до неузнаваемости), однако финал фильма всё равно крайне пронзителен.
В картине Беккера по роману детективного классика Себастьяна Жапризо летний зной и эротическое томление слились воедино в фигуре Аджани — она ходит по улицам французской деревушки в крайне фривольных платьях, принимает ванну на глазах у матери и глухой тёти своего жениха и вообще кружит головы всем мужланам округи. Впрочем, это только завязка — 140-минутное повествование ведут сразу несколько рассказчиков, а то, что поначалу кажется похожим на итальянские эротические комедии, постепенно превращается в историю мести со стреляющими ружьями. В обоих фильмах героини Аджани плетут коварную паутину и в итоге платят за это, превратившись ближе к финалу в трогательных обиженных девушек, очень нуждающихся в фигуре отца.
Эту ранимость актриса проявит ещё не раз — например, у мастера комедийного жанра Жан-Поля Рапно («Огонь и пламя»), где она играет дочь непутёвого отца-мошенника (Ив Монтан). Кстати, и там в одной из сцен, где она прячется за поленницей от итальянских мафиози, в глазах актрисы промелькнёт фирменная сумасшедшинка. Или в роли юной Виолетты, согласившейся воровать в магазинах под влиянием своего неудачника-мужа («Виолетта и Франсуа»).
В «Носферату» Вернера Херцога она подставляла шею под клыки Кински. В параноидальном шедевре Полански «Жилец» её героиня поплатилась за свою доброту, впустив к себе бедного месье Трелковски, который в припадке безумия разнёс всю её квартиру. Именно между этими полюсами виктимности и истерики и кроется секрет актёрского дарования Аджани. Сложно представить её в роли сильной женщины — но доверчивость и экзальтация удаются ей блестяще. В её образах всегда есть некая незрелость характера. Возможно, чтобы соответствовать своему актёрскому стилю, она так упорно стремилась сохранить молодость, не брезгуя операциями. В одном из интервью Жулавски, известный своим умением доводить актёров до состояния исступления, похвалит её самоотдачу в «Одержимости», но едко отметит, что уже тогда она начала болеть «звёздной болезнью» и сравнит теперешнее «постоперационное» лицо актрисы с портретом Дориана Грея. При этом именно в XXI веке, подменив свою естественную красоту чудесами инъекций и подтяжек, Аджани стала играть роли, идущие вразрез с её привычным амплуа. Такова мошенница в «Раскаянии», которая скрывается от мести своего подельника и влюбляется в одинокого богатого мужчину, но никак не выглядит жертвой обстоятельств. Или замученная насмешками учительница, которая отняла у одного из учеников пистолет и захватила в заложники целый класс («Последний урок», хотя оригинальное название «День юбки» более точно отражает суть).
Да, эти женщины решаются на крайние меры, но в них видны внутренняя сила и достоинство, а не одни лишь нервные порывы. Любопытно, что в обеих ролях Аджани играет женщин с арабскими корнями, словно возвращая себе с возрастом национальную идентичность. Впрочем, с чувством юмора у неё всё тоже нормально. Достаточно вспомнить участие в «Последнем Мамонте Франции» пересмешников Керверна и Делепина, где она в четвёртый раз встречается с Депардье, или её шикарную криминальную мамашу, подворовывающую в дорогих бутиках и готовую взяться за нож, в комедии «Мир принадлежит нам» Ромена Гавраса, чтобы понять — Аджани ещё может удивить и готова посмеяться над собой. В любом возрасте.
