Странно познакомиться, приятно разойтись: про «Кофе и сигареты» Джармуша

Поделиться
Скопировать
VK Telegram WhatsApp Одноклассники

Кадр из фильма «Кофе и сигареты»
Кадр из фильма «Кофе и сигареты»

В прокате, щурясь из-за дыма, на большом экране можно посмотреть «Кофе и сигареты» Джима Джармуша — культовую ленту, диалоги из которой разбирают на цитаты. Вероника Хлебникова рассказывает про абсурдные разговоры и скитания между жизнью и смертью.

Кофе и сигареты. 1986–2003

Джим Джармуш растянул удовольствие от «Кофе и сигарет» на 17 лет съёмок, глотков и затяжек. Артисты и музыканты, с которыми он успел поработать на съёмочной площадке за эти годы, появляются здесь под собственными именами — Игги Поп и Том Уэйтс, Билл «День сурка» Мюррей, Стив Бушеми, Роберто Бениньи, просивший сигарет от икоты ещё в фильме «Вне закона», Кейт Бланшетт в паре с самой собой, но брюнеткой, GZA и RZA, Альфред Молина и Стив Куган — нечто вроде документального альманаха в стиле Льюиса Кэрролла. И если продолжать аналогии, то кино Джармуша — центральный элемент на сумасбродной оси между белым вигвамом Дэвида Линча и планетой Меланхолией Ларса фон Триера, средоточие медитации и магии, реинкарнации, геометрии и резонанса просвечивающих и отражающихся друг в друге вселенных.


Монохромные «Кофе и сигареты» устроены как серия более-менее абсурдных разговоров, которые в основном не клеятся. Две точки съёмки, фронтально и сверху — на тёмные зрачки кофейных чашек.


 За столиками в чёрно-белую клетку развязываются меланхоличные раунды спарринга белых и рыжих, независимо от цвета кожи, клоунов, добрых и злых близнецов. Белые слегка куксятся, рыжие пламенеют вполсилы, и по исполнению это чистая лирика. Намеренно скромные в синтаксисе и грамматике фильмы Джармуша оттягиваются в диалогах. Он припоминает людей из пятидесятых, предпочитающих к кофе пироги, но сам из другого племени, как в прозе питерского Вадима Шефнера, различавшего чепьювинов и чекуртабов — человеков, пьющих вино, и человеков, курящих табак.

Кадр из фильма «Кофе и сигареты»

В 1993 году новелла под номером 3 «Где-то в Калифорнии», где Том открывает Игги прелесть завязки: «Я завязал и теперь могу спокойно выкурить сигарету, ведь я бросил», — получила каннскую «Золотую пальмовую ветвь» в конкурсе короткометражек. К 2003 году разрозненные во времени скетчи сложились в декамерон психоделических коанов на основе самых приветливых из психоделиков. Для одного из персонажей кофе на ночь ускоряет сновиденья, те мелькают, только их и видели. Одиннадцатый, финальный, аккорд концептуального альбома — всеобъемлющая эпитафия тому, что достойно жизни и смерти, любви и внимания и однажды неизбежно закончится. 


Он мог быть также послесловием к «Мертвецу»: двое стариков на военном заводе, то есть в самом центре адского города Machine, в свой кофейный перерыв представляют, что кофе — это шампанское, пьют за Париж 20-х, за Нью-Йорк поздних 70-х, и оси мира вдруг сходят с привычных орбит, извлекая музыку сфер — божественную песню Малера Ich bin der Welt abhanden gekommen в исполнении Дженет Бейкер, прощание с миром, для которого ты «отныне потерян».


Так звуковым аттракционом закольцовывается и сбывается гипотеза про Землю как проводник акустического резонанса, высказанная в скетче «Джек показывает Мэг свою катушку Теслы», разыгранном Джеком и Мэг Уайт из White Stripes.


Это также идеальный пролог к «Пределу контроля», где люди не от мира сего, их искусство и праздник, который всегда с ними, состоят в заговоре против того, что делает мир нечувствительным к красоте и поэзии, а ноты застревают в молекулах дерева скрипичной деки.


Если неуклонно следовать каким-то простым внешним правилам, внутри высвобождается больше энергии, и в революционном манифесте «Предел контроля» те же ритуалы, которые невозможно не любить: две чашки эспрессо, два спичечных коробка, один предназначен визави, другой исчезнет во внутреннем кармане. Когда в «Патерсоне» Джармуш снова возьмётся за спички, то втиснет в фильм элегию Рона Паджетта об их зажигательных поцелуях с сигаретами, а идея близнецов будет решена сюрреалистическим способом: близнецами становятся город и человек, Патерсон в Патерсоне. Плечи Патерсона, склонившегося над тетрадью со стихами, отражаются в улицах Патерсона, по которым он ведёт свой автобус, в лобовом стекле плывёт город.

Джармуш, однажды узревший небесную гармонию в нелепице, верит в интернационал странных душ. Его богема способна, вопреки истории вопроса, устроить заговор — никакого предела, никакого контроля, а «тем, кто считает себя важнее других, — дорога на кладбище, там они узнают, что такое мир на самом деле».


В принципе, наше дело табак, ласково сообщает фильмография Джармуша, гипнотически выпуская залпы подсвеченных великим оператором Робби Мюллером и столь кручёных колечек, что другие апокалипсисы now курят за углом кинотеатра.


На сегодняшний день последняя его картина — «Мёртвые не умирают», где полицейский участок силами Билла «День сурка» Мюррея, Адама Драйвера и Хлои Севиньи — местной Люси Моран из приёмной шерифа, если вспомнить странные происшествия в Твин Пикс, — противостоит концу света, который до одури смахивает на повседневную жизнь в эпоху развитого потребления.

Кадр из фильма «Кофе и сигареты»

Слова Фридриха Рюккерта для упомянутой выше песни Малера в эпилоге «Кофе и сигарет» идеально описывают ситуацию героев Джармуша, обитающих в мире мёртвых норм и насилия, но словно бы всегда по ту сторону: «Мне нет никакого дела до того, считает ли мир меня умершим, я даже не могу ничего сказать против, ибо действительно я умер для мира». Они мертвы для мира именно потому, что слишком живы и восприимчивы к смеху, грусти и рифмам, свои в стране странных и страннее рая. Кино Джармуша с его гитарными риффами Нила Янга и само по ту сторону.

Перемещение по Джармушу — вне осей ординат и абсцисс. Рай — ни справа, ни слева, не во Флориде, так, даст Бог, в Айове. И есть право по дороге свернуть. Так и поступали его персонажи до самого последнего времени.

И вот оказалось, что скитаться между жизнью и смертью больше нет смысла. Мёртвые уже здесь, пьют шардоне, ловят вайфай, принимают решения. Зомби из его последнего фильма — всего лишь тошная разлагающая среда, душная рутина, которая агрессивно набегает на островки безмятежной и святой глупости в убежище тихих, дурацких разговоров между боями вялотекущего zомби-апокалипсиса.

Читайте также
Found footage: из чего состоит псевдодокументальный хоррор?
По просьбе КИНОТВ Карина Назарова рассказывает, как жанр заставляет нас бояться.
Кирстен Данст 40: путь от «Интервью с вампиром» до «Власти пса» и комедийный талант
Юлия Салихова вспоминает, как номинантка на «Оскар» добивалась признания и с какими...
The Sandman: Песочный человек Геймана и до него
История создания популярного персонажа.
Впервые на посту: женщины на ведущих позициях
И должности, занимаемые традиционно мужчинами в культурных и медиаорганизациях
Также рекомендуем
2 февраля герой Билла Мюррея из легендарной комедии застрял во временной петле.
Влад Шуравин забрался в склепы неумирающей классики и внимательно изучил всех вурдалаков, обитающих по ту сторону экрана
2 февраля герой Билла Мюррея из легендарной комедии застрял во временной петле.
Влад Шуравин забрался в склепы неумирающей классики и внимательно изучил всех вурдалаков, обитающих по ту сторону экрана

Последние новости

Американский институт кино назвал 50 лучших фильмов года
Список возглавила драма «Всё, что нам кажется светом».
Умер Пол Масланский, продюсер «Полицейской академии»
Однажды ему удалось сблизить советское кино с голливудским.
00:00