31 мая на HBO Max состоится премьера сатирической драмы «На вершине горы» — полнометражного режиссёрского дебюта автора «Наследников» Джесси Армстронга. По сюжету друзья, владеющие медиаплатформами и немыслимыми капиталами, встречаются в горах и оказываются под лавиной технологического и финансового кризисов. Карина Назарова рассказывает, как Армстронг из провинциального парня превратился в шоураннера культового сериала современности и не утратил себя в жерновах индустрии.
Путь Джесси Армстронга начался в Озуэстри, провинциальном английском городке, где совершенно ничего не происходит. Его мама, Джулия, работала воспитательницей в детском саду, отец, Дэвид, преподавал в старшей школе, а затем начал писать криминальные романы. Оба были контркультурщиками, но не в панковском смысле, а где-то между хиппи и осознанным рабочим классом, предпочитающим классическому английскому завтраку вегетарианский, а городскому электричеству — альтернативные источники энергии. О себе, семье и детстве Армстронг почти не распространяется, а вот его отец не упускает возможности похвалить сына в интервью и прямых эфирах.
Весной 1990-го Армстронг вместе с другом отправился в Нью-Йорк и был сражён величественностью суетливого и монументального города. Сразу после он поступил в Манчестерский колледж на факультет американских исследований. Носил широкие джинсы и грубые ботинки. В его расписании числились пары по американской политике, истории и литературе. Полки ломились от книг американских классиков — Миллера, Фицджеральда и Керуака. Но в музыке Джесси хранил верность британцам: слушал The Smiths, New Order, My Bloody Valentine, Massive Attack и Happy Mondays.
На втором и третьем курсах Армстронг посещал практический семинар по креативному письму, где познакомился со своим будущим лучшим другом и соавтором Сэмом Бэйном. Их учили писать в разных жанрах, включая поэзию и сатиру. Благодаря строгим дедлайнам и формальным рамкам письма Армстронг быстро развил навык и обрёл свободу от непостоянного вдохновения. Однако с годами свободы становилось всё меньше: Джесси выработал невротический перфекционизм, что особенно проявилось на съёмках «Наследников».
Впервые за многолетнюю карьеру Армстронг стал шоураннером большого драматического проекта и до самого финала испытывал колоссальное давление. Команда сценаристов быстро привыкла переписывать сценарии многих эпизодов по несколько раз вплоть до начала съёмок. «Производственная машина прожорлива, её нужно кормить исключительно качественным материалом», — делится Армстронг. Погоня за совершенством нередко усугубляла напряжение на съёмочной площадке. Например, Брайан Кокс и Джереми Стронг, работающие по Методу, едва успевали заучивать реплики. Однако Армстронг, по словам его соавторки Люси Преббл, всегда сохранял неуязвимую лёгкость в отношениях с коллегами; молча и сочувственно абсорбируя шум, чужие капризы и неминуемые конфликты, он зачастую доводил себя до головных болей и постоянно извинялся перед командой, если приходил на площадку в плохом настроении. По рассказам Джейми Каррагера, помощника Армстронга и редактора сценария, Джесси лишь раз за всё время работы повысил голос, когда в сценарной комнате все отвлеклись на обсуждение нового документального сериала про The Beatles.
Министр комедии
Флегматичный характер Армстронга когда-то не дал ему прижиться в политике. В 1995-м Джесси, переехавший в Лондон, устроился в Вестминстер помощником Дага Хендерсона, члена парламента от оппозиционной Лейбористской партии. «У нас был широкий круг ответственности — от Нормандских островов до опасных уличных собак, политических убежищ и иммиграции», — вспоминает Армстронг. Как оказалось, на съездах и партийных вечеринках нужно было много общаться, и Джесси, будучи жутким скромнягой, не находил себе места в болтливом мире политиков, предпочитая наблюдать за всеми со стороны. Особенно ему запомнилось, как на стене в кабинете Энн Виддекомб, министерки от правого крыла, рядом висели агитационный плакат против абортов с изображением эмбриона и картинка с мультяшным Гарфилдом, дающим обещание с завтрашнего дня сесть на диету. Незначительная вроде деталь, но из таких нюансов и парадоксов будут строиться все характеры и экстерьеры проектов Армстронга.
Больше года Джесси пытался вписаться в коллектив — ничего не получалось. Его сплетни были позавчерашними и приходились не к месту. Писательский дар тоже не помогал в создании политических речей и пресс-релизов. В какой-то момент Армстронг заметил, как политический мир выедает идентичность, как люди начинают представляться не по именам, а по партийной принадлежности или близости к конкретным министрам. В 1997-м, когда Хендерсон добился повышения и обзавёлся большой командой студентов-энтузиастов, Армстронг уволился и внезапно ушёл в декораторство и рисование. Эта фаза продлилась недолго. В конце десятилетия, продолжая питать интерес к политике, он решил продать свою инсайдерскую информацию о подковёрных интригах и жизни Вестминстера продюсерской компании Рори Бремнера — шотландца, высмеивающего британцев в эфире своих сатирических шоу-импровизаций, — став впоследствии его политическим консультантом.
На телевидении Армстронг моментально обрёл призвание. Работая на Бремнера, он параллельно писал реплики для Дениз ван Отен, ведущей утренней передачи «Большой завтрак». И вместе с Сэмом Бэйном открывал все доступные двери, где бы пригодились их таланты комедиантов. В итоге друзья взялись за производство ситкомов — детских, семейных, молодёжных — короче, любых. Правда, получилось не с первого раза: парни так и не попали в пул авторов сатирического мультсериала 2DTV. Их первая смена пришлась на 12 сентября 2001 года. Прочитав заголовки газет о вчерашних событиях в США, Армстронг и Бэйн закрыли блокноты, не написав ни строчки. Тем не менее на протяжении нулевых оба работали почти без продыху, сочиняя шутки и истории для шоу «Мои родители — пришельцы», «Шлёпни пони», «Нос королевы», «Женские шалости», «Откровенная дичь».
«Пип-шоу» и возврат к политике
Набравшись опыта, в 2003 году друзья выпустили самостоятельный авторский сериал «Пип-шоу», о котором без слёз не расскажешь. Это хулиганская, грубая и метамодернистская комедия о приятелях-неудачниках, немного вдохновлённая одноимённым комиксом из 1990-х и «Бивисом и Баттхедом». В центре сюжета Марк (Дэвид Митчелл) — социально неловкий банковский клерк, постоянно вспоминающий случайные факты о Второй мировой войне и вечно выставляющий себя посмешищем на глазах у возлюбленной коллеги (Оливия Колман). Джереми (Роберт Уэбб), его друг и сосед по квартире, ничем не лучше: неудавшийся музыкант просиживает штаны в звукозаписывающей студии и так же, как Марк, не может построить здоровые отношения с женщинами. Герои общаются невпопад, много рефлексируют, обдумывая свои неудачи, но никогда не делают выводов.
Что интересно, сериал, по сути, выпускался наудачу: «Мы не задумывались об аудитории, а просто сочиняли для Дэвида и Роберта самое смешное, на что только были способны… Если создавать шоу, исходя из предпочтений зрителя, то никого не удастся осчастливить», — рассказывал Армстронг в 2008 году. Однако остроумность, откровенность и безбашенность принесли «Пип-шоу» несколько престижных британских наград, включая BAFTA. А неунывающие рейтинги продержали сериал до 2015 года — девять сезонов по шесть эпизодов — и сформировали вокруг сериала медиафраншизу. Армстронг и Бэйн вместе с Дэвидом Митчеллом и Робертом Уэббом выпустили совместную радиопередачу «Вот как звучат Митчелл и Уэбб», а также скетч-шоу.
При всей очаровательной глупости героев и банальности их будней, шоу сделано умно и смело для начала нулевых. Армстронг настоял на специфической эстетике: все события комментируют закадровые голоса персонажей, камера резко меняет перспективу взгляда, идентифицируясь то с Марком, то с Джереми, то с их непутёвыми знакомыми. А порой смотрит на них в упор, ломая четвёртую стену. Сталкивая внутренние монологи героев, полные фантазий и ожиданий, с разочаровывающей и часто предательской реальностью, Армстронг и Бэйн раскрывают причуды и растерянность своих современников и обнажают кризисы «новой мужественности».
Выбранный для «Пип-шоу» стиль — одновременно писк моды нулевых и отражение вкуса Армстронга, обожающего Чарли Кауфмана, Вуди Аллена и всё, что связано с пост- и метамодернизмами. Неподдельная искренность, комическая естественность, лёгкая интонация при тяжеловесности политических и социальных тем, съёмка по правилам «Догмы 95» — черты, перетекающие из одного проекта Джесси в другой. С помощью режима мокьюментари, намеренно неидеальных, но глубоко продуманных диалогов он воссоздаёт саму реальность в её чистой, сырой и грубой форме. И неустанно допытывается до правды в поведении героев и ситуациях, в которых они оказываются. Даже в «Истории всей твоей жизни» — одного из лучших эпизодов «Чёрного зеркала» и первого проекта в карьере Армстронга, где он писал один, без соавторов, — он строит сюжет вокруг поиска истины и искренности в условиях технологизированного мира и невозможности выхода за пределы субъективного восприятия. «Реальность и правда — вещи, которые я обожаю захватывать», — делится сценарист.
Ирония как инструмент очеловечивания
Так уж выходит, что Джесси видит мир, при всей его парадоксальной банальности и монструозности, притягательно смешным. По словам сценариста, он питает нежность к человечеству, несмотря на «чёртов бардак, который мы неустанно устраиваем». Сатира и юмор, обычно используемые для создания дистанции, низвержения героев и обнажения их грязных сторон, в руках эмпатичного Армстронга работают как инструменты очеловечивания самых скользких и неприятных типажей. Аморальные лузеры, потерянные подростки, политики или избалованные богачи по сценарной воле оказываются в стеснённых обстоятельствах, под постоянным внутренним и внешним давлением. Джесси важна даже не событийная трансформация характеров, а то, как мельчайшие детали и само движение жизни способны срывать покровы, вскрывать в людях худшее и лучшее. Так он и добивается честности: заталкивает героев в водоворот и наблюдает за их поведением, намеренно избегая мелодраматических клише и прочих приукрашиваний реальности.
В каждой из своих работ, включая сериал «Вавилон» или фильм «Четыре льва» про группу исламистов, Армстронг копает вглубь нарциссизма. Его героев заботят имидж, влияние и слава. Политики вместо проведения действительно важных реформ воюют с прессой и утечками данных, думают, как их слова и поступки отразятся на их репутации. Очевидно, недолгая работа в политических кругах повлияла на его почерк и подход к людям: замечая несоответствие между публичным образом политиков и их закулисными амбициями и тщеславием, Джесси нашёл универсальную человеческую уязвимость — стремление быть любимыми, чему, в общем-то, он и сочувствует, балансируя между сатирической критикой и полным принятием, осуждением персонажей и снисхождением к ним.
По-человечному живыми, этически слабыми и неловкими получились и персонажи ситкома «Гуща событий» о больших и маленьких политиках министерства Великобритании, их суетливых подчинённых и насыщенных буднях. Шоураннером выступил Армандо Ианнуччи — наставник и хороший друг Армстронга, — решивший переосмыслить шоу 1980-х «Да, министр» при помощи коллекции наблюдений Джесси за министерской работой. Сериал с Питером Капальди в одной из главных ролей стал общепризнанным хитом, «лучшим шоу в истории», изменившим восприятие политики. Его спин-офф «В петле» про малодушное закулисье и политические игры в ООН, предшествующие войне в Газе, получил номинацию на «Оскар» в категории «Лучший адаптированный сценарий». Уже в этих двух проектах чувствуются «Наследники» в зародыше: остроумные и непредсказуемые шутки; многослойные реплики, скрывающие глубокий смысл и натуры персонажей за хитросплетённым набором слов и многозначных метафор; властные герои. В шоу и фильме даже появляются прототипы для потрясающего дуэта Грега (Николас Браун) и Тома (Мэттью Макфэдьен) в лице персонажей Тома Холландера и Криса Эдисона — министра на пороге отставки и его помощника.
«Наследники»
В нулевые Армстронг начал сочинять самостоятельные сценарии для игрового кино. Но два его скрипта попали в «чёрные списки» Голливуда. Первый посвящался медиамагнату Руперту Мёрдоку (владельцу News Corporation и 21st Century Fox), второй — Ли Этуотеру, американскому правому политику, консультанту Рональда Рейгана и Джорджа Буша — младшего. Британский канал Channel 4, по сути, воспитавший Армстронга, согласился на создание псевдодокументальной телепьесы о Мёрдоке, однако метража одного фильма уже не хватало для экспоненциально эволюционирующего замысла.
В 2016-м Армстронг начал питчить сценарий американским студиям, надеясь попасть на HBO — в родительский дом его любимых «Сопрано» и «Клиент всегда мёртв». Проект тут же взяли в производство. Долгое вынашивание идеи пошло «Наследникам» только на пользу: сериал вышел в самую подходящую для подобного повествования историческую эпоху. На процессе создания пилота отразились сразу два политических события: референдум по Brexit и избрание Дональда Трампа президентом США в 2016 году. Пусть это напрямую не осмысляется в сериале, Армстронг, будучи истинно политическим автором, создаёт мир, в котором что-то сломалось, и эта трещина только расширяется и распространяется вглубь.
С каждым сезоном он и его команда сценаристов углубляются в противоречия жестокого консервативно-патриархального миропорядка и инфантильного, свободолюбивого либерального. И, что самое интересное, не отдают предпочтения никому, вскрывая гниющий фундамент политической системы, для которой первостепенны не люди, смыслы и добродетель, а рейтинги и прибыль, стоящая за каждым словом. «К чёрту патриархат», — говорит Кендалл Рой на публику, посылая в этот момент куда подальше тень своего отца. Финальный сезон, захватывающий процесс американских выборов, заостряет это чудовищное безразличие элит, слабость идеологий перед лицом больших денег, крах даже самых благих намерений, которые, в общем-то, никогда и не существовали в повестке героев.
За счёт феноменального каста и сильной команды соавторов, обладающих большим опытом работы на театральной сцене и в её закулисье, «Наследники» выросли в культовое шоу, олицетворяющее нашу эпоху. С первых сцен нас встречают персонажи, несущие в себе закадровую историю долгих и травматичных семейных отношений, неприязни, нежности и сложной любви друг к другу. Этих разных героев Армстронг объединяет не только семейными узами и погоней за властью, но и чертами, присущими их прототипам: «отказом думать о морали, жаждой контроля, маниакальной энергией заключения сделок, страстью к сплетням и связями с властью». И, что самое важное, отсутствием самосознания. В богатстве Армстронг видит ужасную опасность: «Для людей, сидящих на 70-80-х этажах и летающих на частных самолётах, все люди выглядят маленькими».
Словом, контекст создания шоу важен на концептуальном уровне. Все проекты Армстронга подпитывает современность. Война в Ираке повлияла на гневливый и ироничный тон фильма «В петле»; «Четыре льва» создавались на фоне растущего джихадизма в Великобритании и неправильного восприятия его причин. Вот и Трамп с Brexit, тиражируемые в доминирующих медиа определённым образом, оказались в подтекстуальном поле сериала. «Наследники» стали обличителями медиа, консервирующих умы за большие деньги; системы, ломающей демократию; лживых СМИ, «танцующих с аудиторией и уводящих её за собой». Именно среда, история в её вечном становлении волнуют Армстронга в первую очередь — вот что действительно влияет на поведение и характеры людей. На деле он тот ещё марксист: «В книге “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта” Карла Маркса есть мысль: мужчины и женщины творят свою историю, но не обстоятельства… Для меня большая часть искусства и работы шоу находится где-то между историей в самом широком смысле, историей семьи и пространством для собственного выбора. И где-то между есть пустой пробел, который заполняет самая загадочная штука — личность человека», — делится Армстронг.
Критики часто и вполне справедливо сравнивают «Наследников» с шекспировской трагедией, но Армстронг избегал «мифического подхода», стараясь «исследовать мелочи жизни в ситуациях с высокими ставками». Что и создаёт его комический приём: даже трагическому поворотному моменту он сохраняет «ироничный привкус». Эндрю Энтони, колумнист The Guardian, замечает: «Армстронгу удалось создать настолько убедительную и тонально необычную вселенную — с яростными ссорами в зале заседаний суда, встречами на частных самолётах, буйством язвительных мнений, — что она в итоге кажется не столько созданной, сколько обнаруженной. Будто Армстронг не придумывал сценарий, а просто откинул занавес».
Может показаться, что естественный стиль подачи материала и шокирующие реплики «Наследников» — результат импровизации актёров, на деле это далеко не так. Каждая фраза, даже самая странная и неочевидная, была задумана по сценарию. Армстронг и его команда вставляли в текст несколько альтернативных строк, чтобы актёры могли выбирать любую и удивлять друг друга во время съёмок дублей. Сцены прогонялись по несколько раз — по методу Ианнуччи, — чтобы одновременно нащупать дискомфортную тишину между брошенными фразами — так ярко выделяющую «Наследников» среди прочих драматических сериалов — и выбрать наиболее подходящую комбинацию слов. Юмор, полифонический и разнотональный, всегда оставался центром притяжения «Наследников»: начиная от политической программы Конрада и перепалок Тома с Грегом и заканчивая рэпом Кендалла в честь дня рождения отца. Впрочем, список можно продолжать бесконечно.
«Наследники» получили 14 статуэток «Эмми» в разных номинациях и десятки других наград, включая премии «Золотой глобус», BAFTA и Critics’ Choice Awards. И это, по большому счёту, заслуга неврозов и перфекционизма его шоураннера: не щадя нервных клеток, Армстронг участвовал в каждой стадии продакшена, каждый день присутствовал на съёмках. Несмотря на грусть от расставания с любимыми актёрами, потрясающе талантливой командой сценаристов и родным нарративом, для которого Армстронг и его команда всё ещё продолжают мысленно придумывать шутки и ситуации, автор шоу наконец выдохнул и сбросил с себя груз ответственности. Однако после финала шоу шоураннер не спешил праздновать триумф на яхте, а пошёл на протестную акцию в знак солидарности с бастующими американскими сценаристами. А до этого встречался со студентами Калифорнийского университета на Оруэлловском фестивале, чтобы рассказать им про Джорджа Оруэлла.
54-летний Армстронг продолжает работать в скромном офисе на юге Лондона — говорят, он, как студент, хранит пинту молока на карнизе за окном, чтобы не тратиться на холодильник. Остаётся жить с женой и двумя детьми в старой квартире, не планируя менять жилищные условия — разве что кухню. Как и прежде, он мило нервничает во время интервью, сбивая дыхание и тревожно разминая ладони. При всём весе его имени и таланта Армстронг до сих пор внушает окружающим впечатление слегка неуверенного в себе, мягкого парня, склонного к самоуничижению. Однако коллеги быстро раскусили, что за его тактичностью и скромностью скрываются неуёмный ум и неуступчивость, позволяющие ему сохранять полный контроль над исполнением его творческого видения. «Джесси — невероятно умный парень, хотя и не выставляет это напоказ. Но я уж точно никак не мог подумать, что он бывает чудаковатым и любит подурачиться», — делился Стив Карелл в перерывах между съёмками «На вершине горы». Армстронг полон секретов.
