10 марта Шэрон Стоун отметит шестидесятилетие, меньше чем через неделю 65 исполнится Изабель Юппер. В своих последних работах, сериале «Мозаика» и фильме «Ева» (в российском прокате с 8 марта), они вновь предстают в образах femme fatale и вновь в одну калитку обыгрывают молодежь на поле агрессивной сексуальности. Как это работает — разбирается Зинаида Пронченко.
Красота преходяща. Правда, что ли? Смените оптику. Настали новые времена. Вчера — любви все возрасты покорны, сегодня — возраст сексу не помеха. Аргументы? Очень просто. Новинки теле- и кинопродукции. Только в зимние месяцы 2018 года нам показали «Мозаику» Стивена Содерберга с шестидесятилетней Шэрон Стоун в роли горячей вамп, остудить пыл которой мужчинам визави пришлось при помощи грубой силы. Теперь на экранах — фильм «Ева» Бенуа Жако, ремейк одноименной кинокартины Джозефа Лоузи по культовому роману Джеймса Хедли Чейза. Жанну Моро заменила шестидесятипятилетняя Изабель Юппер, ей чертовски идут черный парик и латексные аксессуары, одержимость героя Гаспара Ульеля Евой не вызывает никаких вопросов.
Любопытно другое: в «Еве», так же как и в «Мозаике», немолодую и сексапильную протагонистку все мужчины вокруг сначала хотят затащить в кровать, а потом прикончить. Значит ли это, что утверждающие свою привлекательность и право на плотские утехи женщины за 50 (не поднимается рука назвать их вульгарным словом cougar) провоцируют в мужчинах сложный комплекс чувств — смесь похоти с агрессией? То есть нет ли тут противоречия? Секс после менопаузы — недавний важный рубеж в феминистской борьбе или фетиш с многолетней историей? И не злятся ли подсознательно мужчины на чересчур раскрепостившихся женщин? Тем более, что плоды сексуальной революции, которую делали рука об руку, бок о бок, пожинают дамы, а кавалерам в связи с недавними событиями предлагается встать обратно в строй.
Секс и страх — такова повестка современности. И выбор в качестве объекта вожделения женского контингента постарше смотрится реверсом голливудских репрессий. Победить харассмент можно только инклюзивностью. Речь Фрэнсис Макдорманд на «Оскаре» легко перевернуть с ног на голову, а словосочетание «inclusion rider» трактовать как руководство к действию для гиперактивных мачо — домогаться пожилых проще и безопаснее. Ведь они, игнорируемые вполне фашистской индустрией молодости и красоты, изголодались по вниманию, да и степень их сознательности или риск психологической травмы, простите за цинизм, — не тема для разговора. Ведь под конец жизнь — пустыня, no man’s land.
Секс-символ нескольких поколений мужчин Шэрон Стоун ведет себя в «Мозаике» так, будто только вчера встала со стула в полицейском участке из «Основного инстинкта». Каждое движение Оливии, каждая усмешка — намек на знаменитую сцену допроса, долю секунды, которую только импотент не перематывал до остервенения, чтобы углядеть фрагмент плоти — ловкость ног и никакого нижнего белья. То был аванс от писательницы Кэт. А тридцать лет спустя художница Оливия наконец-то закроет долг. Да, она носит теперь свободные брюки, «своровавшие ее задницу», вместо головокружительного мини, зато с декольте у нее полный порядок, и зритель вслед за героем Гаррета Хедлунда тонет взглядом в глубоком вырезе ковбойской рубашки.
Кто платит, тот и заказывает музыку? Отнюдь нет. Ева-Юппер (так хочется поставить уже знак равенства, после фильмов «Она» или «Пианистка», между актрисой и ее персонажами) считает иначе. Самых раскованных в сексуальном плане героинь последних лет сыграла хрупкая француженка, и это не случайно. В какой еще стране мира либертинаж возведен в культ, а 1990-е годы не закончились? Кандидат в президенты Доминик Стросс-Кан десятилетиями организует оргии в офисе МВФ, домогается каждой журналистки и в порыве страсти откусывает одной из них ухо — где тут сенсация? Действующий президент сожительствует с целой стайкой незамужних мадмуазель, а по утрам вместо брифинга с министрами бегает по булочным в поисках самого хрустящего багета для посткоитального завтрака — практически национальная идея в действии. Секс с детьми 11 лет отроду буквально до вчерашнего дня не рассматривался обществом как что-то выходящее за рамки эротических норм и, главное, закона. Кому пришло в голову писать чуть ли не манифест в защиту харассмента — конечно, француженкам.
Если бы молодость знала, если бы старость могла. В 2018 году с сослагательным наклонением покончено. Да и поколения поменялись местами. Пока юные девы думают о проблемах «объективации» и «виктимизации», зрелые женщины делают. Отношения полов: Make love, not war.
