Со вчерашнего дня в российском прокате каннский рекордсмен по оценкам критиков — «Пылающий» Ли Чан-дона и хит Санденса — «Зверь» Майкла Пирса; всё ещё можно застать на широком экране «Чудеса» Аличе Рорвахер, «Тебя никогда здесь не было» Линн Рэмси и «Фокстрот» Самуэля Маоза; на подходе — «Мектуб, любовь моя» Абделатифа Кешиша. Кто и зачем покупает фестивальные картины в эпоху комиксов и мультиплексов? Кто их смотрит? Можно ли делать бизнес на авторском кино? Кино ТВ задал эти вопросы представителям ключевых прокатных компаний.
Зачем вам это надо?
Таня Долженко, директор по закупкам, соучредитель ПРОвзгляд:
Да, действительно, мультиплексы заполнены блокбастерами, и люди теряют способность смотреть вдумчивое медлительное кино с торжеством смысла над формой. Но мы можем вносить своей деятельностью посильный вклад, предоставляя качественную альтернативу зрителю. Таким образом мы отстаиваем на площадках интересы существующего меньшинства любителей фестивального кино и методично, запасаясь терпением, расширяем его.
Алёна Опрокиднева, PR-менеджер A-ONE films:
Мы специализируемся на работе с фестивальными картинами, поэтому все наши релизы — участники каких-либо международных фестивалей, от Канн до «Сандэнса». Участие фильма в международном кинофестивале и победа на нём, безусловно, влияет на зрительский интерес к авторскому кино. Но всё равно это рискованный бизнес. Невозможно спрогнозировать, как зритель воспримет фильм, какие факторы могут отрицательно сказаться на прокате.
Евгений Крас, сооснователь компании «Иноекино»:
Массовое кино в разное время было разным, и то, что сегодня — классика, в своё время считалось мэйнстримом. На аудиторию в кинотеатрах, на репертуар кинотеатров и на сами кинотеатры в последние годы сильно повлиял технический прогресс: переход от плёнки к цифре и удешевление производства кино. Контента стало много, кинотеатры переместились в ТРЦ, взрослая публика стала ходить в кино реже, а смелые и авторские проекты (не все, но многие) переместились на телевидение, в сериалы. Но это совсем не означает, что фестивальное и авторское кино стало менее востребованным или у него стало меньше публики — просто мы её всё реже видим в кинотеатрах. Но она всегда была и есть. Поэтому в том числе мы и занимаемся таким кино — мы любим его сами и хотим доносить его до зрителя на большом экране.
Насколько фестивальный хит дешевле голливудского блокбастера?
Роман Дорофеев, директор по кинопрокату ТА «Русский репортаж»:
Всё зависит от фильма, и цена, и роспись. Голливуд не продаётся, есть представительства в СНГ, так что если фильм раскрученного режиссёра и со звёздами, то и сборы будут хорошие, и роспись. Что касается фестивального кино, цены отличаются в зависимости от каста, готовности проекта, наличия или отсутствия конкурентов. В Каннах традиционно много конкурентов, поэтому цены могут расти в зависимости от востребованности проекта.
Евгений Крас:
Сравнивать цену на авторское кино с Голливудом просто некорректно. Прежде всего, потому что у крупнейших голливудских студий есть свои представительства во всех странах, в том числе в России, и они не «покупают» кино, а прокатывают своё собственное, им не нужно что-то за него платить. Цены же на фильмы студий, чьих представительств в России нет, а также на авторское кино, могут начинаться от нескольких тысяч долларов и заканчиваться несколькими сотнями тысяч. Роспись на авторское кино, как мне кажется, начинается от 5-10 копий и доходит до 150-200, но это, к сожалению, потолок. У провинции всегда есть шансы. Всё прежде всего зависит от активности кинотеатров и желания показывать авторское кино.
Таня Долженко:
Что касается цен на кинорынках, Торонто нам ещё только предстоит проверить, как и американский кинорынок в дальнейшем, на европейских же порядок цен отличается незначительно, если только мы не берём в расчет каннское кино из основного конкурса — здесь не редкость, что продающие компании пытаются сыграть на элитарности.
Как часто авторское кино проваливается в прокате?
Роман Дорофеев:
Думаю, нет компании, у которой не было бы неудачных закупок. Сразу скажу, что в России плохо идёт азиатское и скандинавское кино (если это не Ларс фон Триер). Отдача, конечно, есть, но всё в конечном итоге зависит от фильма. Если фильм нравится аудитории, участие в каком-либо фестивале может быть лишь приятным дополнением. По поводу лауреатов, опять же, в их числе бывают и абсолютно провальные фильмы, и настоящие шедевры, и коммерчески успешные фильмы, всё зависит от компетентности жюри, которое таковым бывает не всегда.
Таня Долженко:
Маркетинговые просчёты есть в истории, пожалуй, каждого прокатчика. Кино как продукт — величина сложнейшая, эфемерная и не поддающаяся формальному анализу. Иногда элементы вроде каста, режиссёра, жанра внушают уверенность, но в симбиозе не работают на зрителя. И это момент истины: зрителя невозможно обмануть, в том числе красивой обёрткой (в данном случае — трейлером или постером). Это либо работает как «магия кино», либо считывается как подлог, так что отдача чувствуется максимально, кинопрокат — это вообще в каком-то смысле вечный диалог со зрителем. «Провальная закупка» — величина условная, так как свидетельствует скорее о неверных прогнозах, чем о том, что на фильм не пришли люди. Мы пока достаточно юны для этого бизнеса (в активной фазе на рынке около четырёх лет), так что стараемся минимизировать риски и выстраивать консервативные прогнозы на этапе закупки. Плюс у фильма, который сработал в кинотеатрах ниже ожиданий, есть шансы наверстать выручку в процессе продаж фильма на территории СНГ, на интернет- и ТВ-площадки (в большинстве случаев эти права продаются в пакете с основными, кинотеатральными).
Что считать «авторским кино»? И где территория стыка с арт-мейнстримом? Чистый авторский жанр означает роспись в пределах 100 копий. Авторский со зрительским потенциалом, выраженным жанром и так далее, — можем смело увеличить лимит до 300. Сейчас корейский каннский хит «Пылающий» расписан на 150 копий и 48 городов. Да, сборы в некоторых городах оставляют пока что желать лучшего, и предсказуемы только топ-5 миллионников, но мы работаем в этом направлении. Что касается стоимости прав на «авторское кино», то это — за некоторыми исключениями и в отсутствие разогретого рынка на отдельные проекты — релевантные для окупаемости суммы.
Евгений Крас:
Посещаемость разная, но нас устраивает. Есть мнение, что зритель плохо ходит на авторское кино в кинотеатры, но ведь тогда это и есть наша задача — привлечь внимание зрителя к умному, тонкому кино. Чем мы активно и занимаемся уже более трёх лет. По нашему мнению, наличие фестивальных призов у фильма для зрителя играет роль, но не очень большую. То есть её нельзя преувеличивать, но и недооценивать я бы не стал. В каждом городе есть прослойка киноманов, кто обращает на это внимание. Отдачу мы ощущаем постоянно, у нас в соцсетях высокий уровень фидбека от зрителей, да и в личном общении это заметно. А провалы бывают всегда. Другое дело, что на длительный прокат мы вышли впервые, так что всё ещё впереди. Но зато у нас есть сильная подстраховка — это основная деятельность нашей компании по возврату классики мирового кино на большие экраны.
Канны-2018: что вы купили?
Таня Долженко:
Прошедшие Канны оказались очень насыщенными как с точки зрения усилившейся конкуренции за закупки в сегментах арт и арт-мейнстрим, так и самих проектов. Прокатчики при выборе ориентируются не только на фильмы, показываемые в основных и параллельных программах кинофестиваля, но и на так называемые рыночные показы, организуемые сейлз-компаниями, держателями мировых прав на фильмы. Что касается проектов, которые мы привезли из Канн в этом году, — это хит конкурсной программы, триллер «Пылающий» большого корейского режиссёра Ли Чан-дона, экранизация рассказа Харуки Мураками. И за это кино пришлось серьёзно побороться, была высокая конкуренция среди коллег-закупщиков. И второй проект — очень стильное кино из второй по значимости каннской программы «Особый взгляд», жгучая криминальная драма «Ангел» аргентинца Луиса Ортеги. Обе закупки мы видим в сегменте арт-мейнстрим, с потенциалом в том числе для массовой аудитории, так как кроме безусловных художественных достоинств это жанровые фильмы с яркой запоминающейся историей и выраженным вирусным потенциалом. При этом на фестивальную публику мы рассчитываем как на ядро и сегмент, который условно запустит «вирус» и приведёт в кино остальных.
Алёна Опрокиднева:
Мы выпускаем в прокат два фильма из программы Каннского кинофестиваля этого года: «Догмэн» Маттео Гарроне (основной конкурс) и «Дом, который построил Джек» Ларса фон Триера (вне конкурса) — совместно с кинокомпанией RWV. О выпуске в прокат обеих картин мы объявили ещё до начала фестиваля.
Роман Дорофеев:
Основная покупка на Каннском кинофестивале — фильм Дени Аркана «Падение американской империи», которая сочетает в себе комедию для широкой аудитории и качественный арт-мейнстрим, который будет интересен фестивальным зрителям. Фильм находится в постпродакшене, прокат его намечен на начало 2019 года. При выборе фильма прежде всего руководствовались его актуальностью и интересом, который он вызовет у российской аудитории. Плюс известное имя режиссёра. Цена является коммерческой тайной, стараемся, чтобы она была адекватной, хотя это крайне сложно в стране с плавающем курсом валюты.
Евгений Крас:
На Каннском кинофестивале мы приобрели два фильма: новый фильм знаменитого иранского режиссёра Джафара Панахи «Три лица», это работа из основного конкурса Каннского фестиваля, получившая приз за лучший сценарий. На вторую покупку мы возлагаем большие надежды. Это документальный фильм и, можно сказать, арт-проект Германа Васке «Why Are We Creative?». В этой работе собраны интервью Васке с мировыми знаменитостями, политиками и режиссёрами, которые он собирал больше тридцати лет. Также в фильме задействована и анимация. При выборе во время закупки фильма руководствуемся собственными знаниями, интуицией и опытом. Если необходимо, собираем дополнительную информацию и мнения. Финансовые отношения сторон в сделках я не могу публично озвучивать, но цена за фильм — это далеко не единственный решающий момент в этом бизнесе.
