В каждом приличном детективе неизбежно наступает момент, когда у гениального сыщика складываются фрагменты головоломки — и злодей оказывается загнан в угол силой правды. Хотя правила этой игры всё время меняются, в современном сыщике без труда угадываются знакомые черты: Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро всё ещё сражаются за звание главного детектива и вместе противостоят новым героям скандинавского нуара. Но даже они вынуждены менять старое пальто на новое, более практичное. Рассказываем, как устроены герои жанра и почему детективам больше не нужна дедукция.
Обаятельный социопат
Сегодня определить, где заканчивается детектив и начинается триллер, а то и вовсе хоррор, становится всё сложнее. Лучшие британские образцы XX века уютны в своей стерильности, нож в спине мёртвого богача превращается в приглашение разгадать увлекательную головоломку — этим и занимался Шерлок Холмс, применяя знаменитый дедуктивный метод. Минуя эпоху газового света, Шерлок Холмс XXI века представлен в сериале BBC самым эксцентричным образом — со стеком в руке, избивающим труп. На стройном теле обнаруживается рубашка Dolce & Gabbana, в кармане — смартфон, на голове вместо охотничьей шляпы — кудри.
Он всё так же ослепительно умён, энергичен и раздражителен, а острый ум удачно иллюстрируют точёные скулы Бенедикта Камбербэтча: интеллект — это сексуально. Вся жизнь детектива сосредоточена вокруг неправдоподобно головокружительных загадок, но спустя годы дедуктивный метод наконец начинает вызывать раздражение своей неправдоподобностью, а отсутствие эмпатии становится настоящей проблемой: Холмс на короткий срок сменяет харизматика доктора Хауса, затем оборачивается в заносчивого доктора Стрэнджа, однако всех их ждёт клеймо клише, когда взбешённый Ватсон кричит: «Ты машина!» Пора стать более человечными, иначе есть риск превратиться в Мориарти или Ганнибала Лектера.
Иностранец на страже эмпатии
Традиция поствикторианского утешительного расследования сохраняется на телевидении, пока не появляются прожжённые герои американского нуара, сыщики с крепким кулаком в кармане. В то же время в британской деревушке обманчиво безобидный бельгиец Эркюль Пуаро всё ещё разгадывает свои очень английские убийства без капли крови.
Если перенести эту формулу в Америку нового века и добавить каплю иронии, зрители получат Бенуа Бланка в элегантном исполнении Дэниела Крейга — эксцентричного сыщика, концентрат чудачеств, который появляется из ниоткуда посреди комнаты, полной острых ножей и надменной богемы. Режиссёр Райан Джонсон подчёркивает, что «Достать ножи» никогда не был пародией, даже будучи комедией положений: расследования Бланка стремятся сделать то, что делала в своих детективах Агата Кристи, — бросала вызов светскому классу всей Англии. Оказывается, это так же прекрасно срабатывает в США, где каждый подозреваемый — self-made man, да не совсем.
Сыщик знает цену звуку собственного голоса, не боится выглядеть абсурдно и использовать дурацкие метафоры — с поразительным коварством он вводит в заблуждение подозреваемых и зрителей точно так же, как это делал Пуаро. Однако Бланк — детектив нового времени, удачливый Дон Кихот эпохи сострадания, который отстаивает не правду, но чувства и достоинство. Эмпатия — новая дедукция, то, что заставило Шерлока Холмса уйти в прошлое. С другой стороны, новым Бенуа Бланком сможет стать разве что Тед Лассо.
Премьеру «Достать ножи» дважды упаковывали, как подарок к Новому году: жанр убийства в особняке, отрезанном снежной бурей от мира, не теряет своего обаяния благодаря уютной герметичности. Альтернативой убаюкивающим детективным загадкам могут стать только полицейские процедуралы.
Побитый жизнью коп
В истории кино образ полицейского был самым чувствительным к общественным настроениям: как камертон, он реагировал на внутриполитические перемены и недоверие граждан. Из стража порядка полицейский превратился в машину террора, после — в комедийную фигуру мента с человеческим лицом и обаятельным Рексом на поводке, пока в итоге не пришёл к образу детектива, опасно балансирующего между прогнившей системой и внутренним чувством справедливости.
Ради защиты этой безусловной справедливости британский офицер Джон Лютер в схематичном сериале всё того же BBC готов решить проблему Бенуа Бланка не моргнув глазом: иногда поимка виновного не способна изменить ровным счётом ничего, и Лютер готов зайти за рамки закона, чтобы восстановить миропорядок. Разоблачая нечистых копов, главное — не выйти на самого себя.
Идрис Эльба играет, по сути, первого темнокожего Шерлока Холмса с таким же лихорадочным умом и поднятым воротником пальто. Он же невозможен без собственного Мориарти: гениальные сыщики мало интересны без внутренней тяги к насилию. Добавить немного элегантности, и из этого противостояния можно вырастить несколько сезонов «Краха» с Джиллиан Андерсон или даже «Убивая Еву». В то же время одинокому копу светит разве что старость в стиле страдающего детектива Курта Валландера.
Диккенсовский сиротка
Говоря об истории Корморана Страйка, нельзя обойти вниманием вполне реальное расследование — загадку Роберта Гэлбрейта, появившегося из ниоткуда бывшего следователя военной полиции, который обнаружил в себе талант писателя. Это теперь мы знаем, что за псевдонимом автора бестселлеров скрывалась Джоан Роулинг. Сама история, разумеется, полная ерунда, но Роулинг гениальна не просто так: она точно знает, что лучшие британские детективы, от «Шпион, выйди вон» до «Маленькой барабанщицы», создавались руками шпионов в отставке и рассказывали о самых заурядных людях.
Как и Гэлбрейт, Корморан Страйк — в прошлом офицер военной полиции, лишившийся ноги в Афганистане, эдакий Коломбо, сын рок-звезды, чьё сыскное агентство чудом держится на плаву в непомерно дорогущем Лондоне: в «Шелкопряде» он практически не способен расплатиться за сэндвич, но добудет клиентке лучшего адвоката. Герой страдает от боли в культе, тонет в долгах, носит старое пальто — иными словами, стандартный британский маггл. Чаще всего дела Страйка и его помощницы — о том, что для поиска справедливости не существует срока давности, и неважно, произошло преступление 5 минут или 50 лет назад.
Это похоже на потёртый шаблон о хождении детектива по роскошным особнякам, но Том Берк, лишённый элегантности Камбербэтча, наделяет его какой-то удивительной, телесной неловкостью и обаянием простого человека без феноменальной памяти или чертогов разума — из всех сыщиков лишь он один готов взять нас, обычных, на работу. Много ли вы знаете детективов, способных на это?
Пеппи Длинныйчулок с проблемами
Скандинавский нуар породил невероятное количество триллеров о несчастных замёрзших валькириях, которых не было бы без фрекен Смиллы Питера Хёга и Лисбет Саландер Стига Ларссона, который обучал женщин Эритреи искусству владения гранатомётом, а затем сел за работу над романом — формулой скандинавского нуара.
Вместе с талантливым, но хронически неуверенным в себе журналистом Микаэлем Блумквистом (Дэниел Крэйг) фрекен Саландер (Руни Мара в экранизации «Девушки с татуировкой дракона» Дэвида Финчера) разгадывает классическую загадку убийства в запертой комнате, где вместо мёртвого миллиардера — пропавшая девушка, вместо комнаты — остров. Лисбет в этой схеме — шведская сиротка Пеппи Длинныйчулок, девушка с невероятной силой и чёрными волосами (но под краской обнаруживаются рыжие корни), которая препарирует тесные семейные отношения в традициях скандинавской саги и обнаруживает в них нечто зловещее, из чего рождается ледяной нуар. Противостоять этой хтони может разве что супергероиня с острым умом и фотографической памятью. Но за свою независимость приходится платить одиночеством — так, одна девушка с татуировкой дракона запускает целый жанр историй о женщине в окне под таблетками, пьющей девушке в поезде, исчезнувшей классной девчонке Эми и убегающей от неприятностей Наташе Лионн из Poker Face.
Философский детектив
Макабрический первый сезон «Настоящего детектива» с лавкрафтианскими нотками — пример того, как эффектно плотная литературная подкладка способна преобразить изношенный американский нуар благодаря грандиозным мощностям HBO. Сериал Ника Пиццолатто мог стать романом, но иногда кинематографическое пространство способно проявлять чудеса деликатности, если дело доходит до опасного пространства метафизики, — она грозит вот-вот прорвать ткань реальности в запутанном деле о ритуальном убийстве в Луизиане.
Странные смерти годами точат изнутри Раста Коула и Марти Харта. Офицеры средних лет, пропитанные традиционной американской мужественностью, существуют в рамках пыльной американской готики, в которую проникает зло потустороннее: Раст Коул (Мэттью Макконахи) напоминает скорее агента Купера из «Твин Пикс», чем приземлённого Харри Холе. Главное в этой истории — вовсе не поимка убийцы, а то, как герой вглядывается в ужасающую природу реальности вокруг и, кажется, вот-вот обнаружит чудовище внутри себя. Но и он, говорящий на языке философских концепций, неизбежно превращается в клише, и тогда Холдену Форду и Биллу Тенчу в «Охотнике за разумом» приходится перейти на менее пафосный язык профайлинга.
Детективы XXI века удивительны: инкарнации Холмса и Пуаро образуют вокруг элегантное, уютное безвременье, но уже не могут позволить себе оправдывать токсичность гениальностью. Герои нуара и готики, несчастные копы в разводе затягиваются сигаретой поглубже, без надежды вглядываясь в источник нечеловеческой тьмы — им всегда есть что сказать, но эта поэтическая философия вызывает чувство неловкости. Этот пафос готова разбавить женщина, нечаянно втянутая в загадку убийства, будто ей своих проблем не хватает, — она и без того едва держится на расстоянии вытянутой руки от очередной бутылки вина. Все они готовы превратить хаос в утешительный порядок, но всех их объединяет главная загадка — как стать полноценнее, счастливее. «Детектив» звучит как диагноз.
