Жанровое кино на ММКФ чествуют в самых разных секциях, но сразу несколько фильмов параллельных программ невольно сложились в тематическую серию об изолированных «проклятых» землях. Обаятельные лжецы. Пропавшие и пропащие подростки. Депрессивные вампиры. Унылые земледельцы. Кого только здесь не встретишь. Об этих картинах рассказывает Антон Фомочкин.
«Ожидание», реж. Ф. Хавьер Гутьеррес
Фестивальный коктейль
Приняв вознаграждение в 300 песо, ответственный за хозяйскую землю Эладио (Виктор Клавихо) организовывает охоту на несколько палаток для стрельбищ больше, чем положено техникой безопасности. Там шальная пуля не оставляет шансов его маленькому сыну, а спустя сутки с горя вешается жена. Ожидая встречи с некогда доверившим ему этот участок доном Франциско, — якобы рассчитаться и выслушать нотации — Эладио начинает подозревать, что всё это часть заговора.
До последнего получаса режиссёр Ф. Хавьер Гутьеррес («Звонки») со сноровкой охотника-неофита, растерянно машущего ружьём посреди саванны, мажет по всевозможным жанровым мишеням, не слишком уверенно заставляя зрителя колебаться — у измученного Эладио «потёк чердак» из-за утраты (и ему лишь постоянно что-то мерещится) или кто-то взаправду решил извести трудягу, да ещё и при помощи локальных мистических ритуалов. Наконец в многообразии вариантов оказывается выбран формат дурацкой притчи об искушении и невзаимности проклятой земли к неблагодарным пользователям, с обязательным библейским эпиграфом (для вида).
Гутьеррес будто стесняется признать, что все подсмотренные им во время работы в Голливуде нехитрые трюки (используемые здесь) ничтожны в контексте нахмуренного этнического хоррора о борьбе добра и зла. Так, наравне с эффектным сновидческим превращением Эладио в борова режиссёр беззастенчиво пугает ожившими мертвецами почившей семейки или змеёй, с разгона выпрыгивающей из трубопровода аккурат в тот момент, когда туда решил заглянуть бедолага Эладио. Предвкушением дешёвых скримеров пресловутое «ожидание» и ограничивается.
«Трасса», реж. Душан Глигоров
Первая серия
Тринадцатилетняя девочка, заблаговременно заготовив для себя удавку в сарае, расстреливает под утро всю свою спящую семью. Ребёнка в последний момент вытаскивает из петли бдительный сосед Витя (Александр Ильин — младший), а дело отдают лучшему следаку участка Бараевой (Анна Михалкова). Аномально жестокое преступление неким образом связано с похищением на местной трассе дочки (Лиза Ищенко) влиятельной санкт-петербургской судьи Светланы Незнамовой (Карина Разумовская), в юности уехавшей из этих мест, чтобы никогда больше не возвращаться.
Торговля детьми. Круговая порука. Коррупция на местах. Обесценивание (всем очевидных) обвинений в изнасиловании. Подростковые травмы, отзывающиеся в Незнамовой тягой к случайному сексу, физической боли и алкогольному забытью. Визгливые журналисты, готовые подкупать медперсонал ради сенсаций. Актуальной проблематики пилота «Трассы» хватит на квартальный каталог новинок отдельно взятого стриминга, да только исполнение удручающе меметично. Каждый встречный-поперечный, не церемонясь, шлёт Витю на три буквы. Кира Незнамова одним звонком благодарит маму за айфон, а другим вопит о своей к ней ненависти. Незнамова-старшая совращает дальнобойщика стопкой водки. Карикатурно похотливый «пиджак», расправляясь с обедом, костерит девчонок, «клевещущих» на честных состоятельных парней.
Болезнь отечественных сериалов, проявляющаяся в неразумном использовании съёмок с коптера, в «Трассе» переходит в стадию неизлечимой лихорадки: общие планы местности города Минеральные Воды сменяют друг друга по два, а то и три раза. Пиковая сцена пилота, однако, никак не связана с сюжетной завязкой о нескольких десятках пропавших в похорошевшем провинциальном городке людей (как же так вышло, что эта закономерность никого из локальной полиции до того не смущала…), в ней Кира впадает в предельно кринжово-неправдоподобную паническую атаку — на том же умозрительном уровне выдумана и вся остальная фактура этой волонтёрской фантазии.
«Идеальный лжец», реж. Джозеф Шуман и Остин Старк
Рецепт успеха
В изолированный от бушующей в Нью-Йорке испанки островной особняк зажиточного журналиста Хортона (Билли Магнуссен) прибывает шеф-повар Флойд Монк (Питер Сарсгаард) — наблюдая за хозяевами с нескрываемым богемным снисхождением, он начинает менять иерархию, низвергая буржуазного писаку в ранг бесхребетного сожителя.
Когда-то такое же кино о смене социальных ролей в жизни аристократичных террариумов — чуть более талантливо и аполитично — по текстам Гарольда Пинтера успешно снимал Джозеф Лоузи («Слуга», «Посредник»). И это комплимент! До того момента, когда паромы перестают ходить и остров начинает жить по племенным законам (принеси добычу или умри), «Лжец» кажется рядовой классовой сатирой, преувеличенной на уровне всё той же журналистской мысли, сродни бравурно-социалистским статьям Хортона. Последний сидит у себя в семейном гнёздышке, изображая репортёра-идеалиста на передовой, очно наблюдающего за протестными настроениями против президента Вильсона. Вскоре, впрочем, он сам окажется растерявшим политические очки (внутри собственного дома) патриархом.
Напоминающий в своём походном прикиде вальяжного пирата Монк с первых же дней в имении начинает развращать его обитателей. Играет в картишки с детьми. Устраивает стачку в среде прислуги, соблазнив горничную и дворецкого бутылкой виски, украденной у босса. И, наконец, выдумывает такие сказки на ночь, что супруга Хортона (Сара Гадон) — по призванию литератор — очарованно проводит вечера в его компании. Локальная анархия превращается в праздник непослушания, сродни Неверленду, куда глава семейства остался предательски не приглашён. Многое в «Лжеце» вроде пандейминой испанки кажется злободневной рифмой, но когда фильм вместе с падением иерархий превращается в ироническое противостояние двух альфа-самцов, в режиссёрском тандеме Джозефа Шумана и Остина Старка распаляется завидное остроумие. Транзит власти сводится к передаче хортоновской пары тапок, а лидерство оказывается недоступным для веганов, ведь амбициозно шагать по головам — удел хищников.
«Ибо ночь придёт», реж. Селина Рузе
Дикие ночи
Филимон Фераль (Матиас Легу Аммонд) требовал крови с самого рождения и вырос в уставшего от своей зависимости, замкнутого подростка. Он рад бы купаться со сверстниками в местных озёрах, но боится солнца. Да и без необходимой подпитки люди напоминают ему лишь о голоде. Но как при таких вводных вообще заговорить с понравившейся девчонкой? Очередной переезд семьи Фераль ничего не меняет, а только усугубляет.
Изгой-вампир как метафора подросткового отчуждения. «Ибо ночь придёт» предсказуем, как школьные будни невидимого старшеклассника, но тем и ценен: ни озарений, ни разочарований. Это могла бы быть инди-драма, а Филимон — терзаемым депрессией юношей, траектория его отношений с родителями/подругой/соседской шпаной оставалась бы неизменна. Ферали страдают за инаковость сына, как и подобает сюжетам о переезде в причёсанный маленький городок, где все всех знают. Может, дебютантка Рузе в своей рефлексии по юности и перебирает с драматизмом (любой разговор на повышенных тонах переходит в ор и хлопанье дверьми), но разве эмоциональная острота жизни ощущается подростком иначе?
