«История крови, денег, оружия, кофе и сексуального напряжения» — это слоган припанкованного вестерна «Прямо в ад», вышедшего на экраны 26 июня 1987 года, хулиганской выходки британца Алекса Кокса с Джо Страммером, Кортни Лав и Джимом Джармушем в ролях. Анастасия Белокурова рассказывает об этом удивительном фильме, который
в России мало кто видел.
Это было время, когда группа The Clash при участии The Pogues и Элвиса Костелло планировала масштабный тур в Никарагуа в поддержку своего гигантского политического альбома «Sandinista!», названного в честь Сандинистского фронта национального освобождения. Того самого, что свергнул правую проамериканскую диктатуру, возглавляемую Сомосой, в 1979 году. Известный своими левацкими убеждениями лидер группы, а по совместительству сын британского дипломата Джо Страммер хотел выступить для африканских товарищей, но кому-то нужно было взять на себя организацию съёмок и оплату столь экстремального акта солидарности. Ни одна из видеокомпаний не согласилась лететь в объятую протестами, обагрённую кровью Никарагуа, финансировать и запечатлевать на плёнке опасную гастроль.
Тем временем приятель лондонских панков, режиссёр Алекс Кокс заканчивал работу над культовой лентой «Сид и Нэнси» и раздумывал о следующем проекте. Зная о намерениях Страммера со товарищи, продюсер фильма, мудрый энтузиаст Эрик Феллнер предложил идею: куда легче, сказал он, собрать 1 миллион долларов для малобюджетного фильма, в котором играют популярные музыканты, чем искать 75 тысяч на съёмки в революционной стране в разгар войны. Сказано — сделано. Деньги нашлись. В качестве локации Кокс выбрал Испанию (уж не Никарагуа!), обзвонил артистов и предложил культурно провести месяцок. Они провели!
Место для съёмок было выбрано безукоризненно. Кокс хотел отдать дань уважения итальянскому «макаронному» жанру — ранним картинам Леоне, Корбуччи и Куэсти. Поэтому случайно уцелевшие «обломки цивилизации» — пришедшая в упадок съёмочная площадка вестерна «Кони Вальдеса» (1973) Джона Стёрджесса с Чарльзом Бронсоном — превратились на время в алкоголический полигон для творческого эксперимента. Согласно сценарию — а был ли он, вот вопрос! — испанская провинция Альмера должна была изображать Мексику, дикую, как сон пещерного человека. Трое киллеров: юнец (Дик Руд), суровый чернокожий (Спай Ричардсон), отвечающий за сексуальное напряжение раздолбай (Джо Страммер) и их беременная подружка (первая большая роль Кортни Лав) после неудачно выполненного задания с чемоданчиком баксов пытаются скрыться от мести своего босса (Джим Джармуш). Они находят убежище в маленьком городке на краю пустыни. Перед посещением гиблого места временно предают деньги земле. Местное население — фрики, отщепенцы, агрессивно-сексуальные женщины — все помешаны на потреблении кофе и постоянно хотят кого-то убить. Как и прознать у чужаков, где их счастье зарыто. Обалдев от столь лютого гостеприимства аборигенов, герои начинают страшно пить. Буквально из ниоткуда к ним является персонаж Дэнниса Хоппера в компании знойной Грейс Джонс и предлагает воспользоваться арсеналом оружия — в ключевой момент оно отказывается стрелять. Отсутствие сюжетных поворотов в конце концов увенчает кровавая баня, и далеко не все найдут этот душ освежающим.
Кокс как-то обмолвился, что Серджо Леоне видел «Прямо в ад» на кинофестивале в Мадриде, но о реакции итальянца на столь дивный — во всех отношениях — опус история предпочла умолчать. Фильм вышел на экраны 26 июня 1987 года и был обруган критиками и зрителями. Лента стала культовой намного позже. Её, как круто сваренные яйца, требовалось переварить. Единственное, с чем можно хоть как-то сравнить творение Кокса, — это фильмы Рашида Нугманова. Бессюжетность «Иглы» и задорное буйство «Дикого востока» были транслированы в мир из того же канала, из которого черпали вдохновение Кокс и компания. Но в отличие от лент казахского собрата по пристрастиям, «Прямо в ад» отличает филигранная режиссура и без дураков выдающаяся операторская работа. Люди не просто перепились на съёмках, поутру выискивая артистов в близлежащих канавах Альмеры, но и умудрились снять визуальный мини-шедевр, хоть и в жанре панк-вестерна.
Другое дело, что хаотичность сюжета, вернее — его отсутствие, может помешать зрителю, имеющему линейное мышление, получить удовольствие от просмотра. Невнятной сценарной конструкции противостоит ряд ярчайших образов. Персонаж Спая Ричардсона предвосхитил появившегося спустя восемь лет тарантиновского Джулса (незабываемый Сэмюель Л. Джексон) из «Криминального чтива» — нет никаких сомнений, что на одной из полок кинопроката, где подвизался в свое время пытливый Квентин, скромно дожидалась своего часа кассета с записью «Прямо в ад». Ещё не знавшая «ножниц» пластической хирургии, белёсый цветок зла Кортни Лав была настолько по-животному магнетичной, что сразу же стала очередной музой Энди Уорхола. Находящийся тогда отнюдь не на пике карьеры Джо Страммер явил блестящий пример воплощения в жизнь строчки из песни группы «Соломенные еноты»: «Нелепо рок-звездою быть, нормально быть звездой кино». А герой Джима Джармуша был так озабочен тем, чтобы не запачкать в кровавой потасовке свой идеальный белый костюм, что получил пулю прямёхонько в лоб.
Снижение величия персон: за полтора часа действия крайне цинично, между делом, погибают культовые герои панк-рока — это ли не ещё один повод полюбить это кино на всю жизнь? «Эти подонки спасли нам жизнь, давайте же поскорее убьем их!» Чья голова только что разлетелась на кровавые ошмётки? Шейна Макгоуэна? Отлично! Кто там корчится в пыли? Элвис Костелло? Нормально, а что же дальше? Окровавленный Джо Страммер, падающий в денежную могилу, но затем прорывающий земную твердь скрюченной рукой, словно из рядового трэш-хоррора — спасибо, ребята! Ирония — это всё, что нам остаётся, когда мир мчится изо всех сил в тартарары.
Бескомпромиссность и неангажированность, когда-то возможные в культуре, вызывают чувство полнейшего удовлетворения и чистой, незамутнённой зависти. Было время, когда можно было «вывезти на природу» условные аналоги «Банды четырёх» или тех же «Соломенных енотов» и воссоздать свой маленький рай безудержного оттяга. Целлулоид запечатлевает момент. Мушкой в янтаре. Мамонтом в льдине. Снежинкой в лавине. У нас этого не произошло. Но произошло у них. «И вокруг такой леденящий уют, от которого всем светло...»
