Маэстро возвращается! «Немая ярость» от Джона Ву с Юэлем Киннаманом в главной роли почти добралась до российских кинотеатров. Наши ожидания от новинки велики, и не столько потому, что её позиционируют как «уникальный боевик без единой реплики», сколько из-за громкого имени её автора. Джон Ву — это человек, в своё время перевернувший целый жанр, о творческих успехах которого мы и хотим рассказать нашим читателям в преддверии выхода «Немой ярости».
Философия стрельбы
В видеоигре «Макс Пэйн», в первой части этой культовой серии шутеров, имя Джона Ву используется как пароль среди бандитов, что ошиваются в манхэттенских трущобах. Такой вот скромный акт почтения — способ выразить уважение режиссёру, без которого не случилось бы того самого «Макса Пэйна» — интерактивного неонуара о копе, несправедливо обвинённом в убийстве коллеги и потому вынужденном бегать по заснеженному Нью-Йорку с двумя «береттами» на изготовку и лузгать плохих парней как семечки. Шагая по пути вендетты, усеянному трупами, главный герой больше половины всего игрового хронометража проводит в режиме slow motion — показывает гангстерам мастер-класс по стрельбе по-македонски, кружась в смертельном вальсе дымящихся гильз, кровавых брызг, битого стекла и отлетающей от стен штукатурки.
«Макс Пэйн» — это жестокость и стиль. Как и вдохновившие разработчиков этой видеоигры фильмы гонконгца Джона Ву, которому выдуманный американец Макс очень многим обязан. Вместе с ним мистера Ву себе в духовные наследники смело могут записать Нео из «Матрицы», Джон Престон из «Эквилибриума», вампирша Селин из «Другого мира», ассасин Уэсли из «Особо опасен» и главная звезда современной экшен-сцены Джон Уик.
В той же степени, в которой угрожающие крики и молниеносные удары другой знаменитости из Гонконга, Брюса Ли, в своё время повлияли на весь «дерущийся Голливуд», в той же степени на «Голливуд стреляющий» свой отпечаток наложили бескомпромиссные работы Джона Ву. Он, можно сказать, изобрёл целый киножанр, который как только в среде кинематографистов ни обзывали, будь то банальное определение «гонконгский боевик», более витиеватое heroic bloodshed, что переводится с английского как «героическое кровопролитие», или вовсе gun fu — буквально «кунг-фу с пушками».
В фильмах Джона Ву жизнь бурлит не в перерывах между выстрелами, а лишь в тот момент, когда спускается курок. Для этого режиссёра пистолет — не просто лязгающая железка, цинично засылающая в тело противника свинец. Пистолет в фильме Джона Ву — всё равно что катана в самурайском боевике: предмет столь же опасный, сколь и прекрасный, являющийся для зрителя символом силы и отваги, а для своего хозяина — священной реликвией.
Гонконгское кинематографическое чудо
Огнестрельное оружие в «гонконгском боевике» Джона Ву подобно холодному оружию в руках средневековых китайских воителей, которые являются центральными действующими лицами произведений жанра «уся» (результат слияния китайских слов «ушу» и «ся» — «боевое искусство» и «странствующий рыцарь» соответственно). Издавна данным термином обозначают китайские сказания о подвигах воинов с нечеловеческой силой — эдаких богатырей, что сражаются против сил зла, нередко паранормальной природы. С появлением в Гонконге первых больших киностудий (разумеется, обособленных от цензуры компартии, царившей тогда на территории материковой Поднебесной, так как этот регион до 1997-го являлся британской колонией), титулом уся стали нарекать производимые в огромных количествах (и пользующиеся большой популярностью на Западе) фильмы про храбрых воителей, элегантно начищающих друг другу морды и превращающих каждую драку в акробатическое представление.
Гонконгские киношники той эпохи — зачастую либо потомки тех, кто вовремя сбежал из коммунистического Китая, либо те несчастные, кто воочию видел ужасные последствия послевоенных репрессий и «культурной революции» под предводительством товарища Мао. Они были чужаками на этой земле — на зависимом от европейской метрополии клочке суши, где официальные бумаги марают английскими буквами, персонажи кино общаются в основном на мандаринском диалекте, а простой люд разговаривает на кантонском. К их числу относились такие легендарные постановщики, как Вонг Кар-Вай, Ло Вэй и Цуй Харк. К их же числу примыкает и Джон Ву. В начале 1950-х, ещё ребёнком, мальчик, настоящее имя которого звучит как Ву Ю-Сен, вместе с родителями перебрался из Китая в Гонконг. Его детство и юность пропитались христианским воспитанием и лицезрением беспредела, что учиняли на улицах гангстеры из Триад, посещением кинотеатров, где крутили классические голливудские мюзиклы, и наблюдениями за тем, как полицейские до смерти забивали дубинками студентов, что выходили на митинги за автономное существование Гонконга без правящей руки британской короны.
Именно эта отчуждённость и помогла гонконгским творцам нащупать секрет успеха: выносить китайский культурный багаж за скобки, вырисовывая свой собственный индивидуальный национальный колорит (оно и неудивительно для Гонконга — одного из самых значимых портов во всей Азии, в котором всегда обитало великое множество иностранцев). В 1970-е весь мир заполонили «шаолиньские боевики» родом из Гонконга, а снимали кино на гонконгских студиях (комедии и мелодрамы для внутреннего потребления и экшен-муви на экспорт) очень дёшево и очень сердито — вплоть до того, что одни и те же декорации подолгу не разбирали, чтобы там могли реализовывать по десять разных проектов один за одним. В это время от старейшей киностудии Гонконга Shaw Brothers ушёл главный продюсер всего Гонконга Рэймонд Чоу и открыл собственную фирму под названием Golden Harvest. Именно в её павильонах начинали тот же Брюс Ли и не менее обожаемый за границей актёр Джеки Чан. Там же на заре своей карьеры трудился и Джон Ву.
Golden Harvest доверяла ему постановку лишь низкопробных картин про кунг-фу и второсортных драм, а с началом 1980-х даже перевела в тайваньский филиал, где режиссёр выпустил парочку посредственных боевиков. Первые по-настоящему успешные проекты Джона Ву были созданы им в Гонконге, но уже в другой студии — основанной в 1984 году Цуем Харком компании Film Workshop.
Открыть огонь!
Тогда-то критики впервые и заговорили про «гонконгский боевик» Джона Ву — в 1986 году, когда на экранах появился криминальный экшен «Светлое будущее» за его авторством. Причём у этого жанра есть не только конкретный год рождения, но и конкретный тайминг на линии хронометража: примерно на 27-й минуте фильма улыбающийся гангстер Марк Ли в исполнении Чоу Юнь-Фата — одного из самых любимых актёров Джона Ву — устраивает лютейшую перестрелку в ресторане, мстя мафии за друга, попавшего в тюрьму. Это не самая первая схватка в ленте, но первая, в которой Ву на славу отработал элементы своего фирменного gun fu: слоу-мо, обилие крови, мастерски владеющий огнестрельным оружием протагонист, яркие искры и всполохи пламени от выстрелов, локация, зрелищно разлетающаяся в щепки. Это не пролетающие за доли секунды дуэли из спагетти-вестернов и не преисполненные «предварительных ласк» самурайские разборки — это сочный монтаж и смакование каждого выстрела и каждой упавшей на пол злодейской туши.
Заслуга Джона Ву как основателя нового направления в гонконгском кинематографе заключается в том, что он грамотно объединил эстетизированное насилие с сюжетными конструкциями криминальной драмы. С поправкой на то, что у Ву плохие парни, беспощадно уничтожающие десятки людей в считанные минуты, являют собой чуть ли не героев рыцарского романа — хоть их руки и запачканы в чужой крови по самые плечи, им не чуждо сочувствие и они всегда готовы защищать сирых и убогих.
В «Светлом будущем», что в первой части, что в продолжении 1987 года выпуска, изобретательные и ослепительные, словно фейерверки, перестрелки со сложной хореографией и бешеным напором тоже присутствуют. Но они ещё не образовали магистральную линию режиссёрского метода Джона Ву. Тем более его желание создавать чистый и ничем не замутнённый экшен не находило отклика в планах продюсера этих фильмов, по совместительству главы студии Film Workshop Цуя Харка. Из-за этого сценарий третьей части, изначально написанный Джоном Ву, оказался забракован, а режиссёр ушёл с проекта — его место занял сам Цуй Харк. Свою задумку про безумные заварушки гонконгских бандитов в джунглях Вьетнама в самый разгар интервенции в оный солдат США Джон Ву реализует значительно позже, в 1990-м, в фильме «Пуля в голове» — брутальной и одной из самых безудержных работ гонконгского мастера, в которой военная драма и бадди-муви замешиваются во взрывоопасный коктейль из слёз, пороха, грязных денег и подлых военных преступлений.
В период между премьерами второй главы саги «Светлое будущее» и ленты «Пуля в голове» Джон Ву выпускает ещё две картины: малопримечательную, пускай и крепко сбитую драму о буднях бойцов Триады «Просто герои» и свой первый международный хит — «Наёмного убийцу» (оба фильма были выпущены в 1989 году). Эта картина о киллере, что пытается завязать, но идёт против бывших заказчиков, попутно помогая ослепшей по его вине «даме в беде», отчасти вдохновлена мельвилевским «Самураем» (чего режиссёр никогда не скрывал, да и имена у героев Юнь-Фата и Алена Делона — Джеффри и Жеф — схожи по звучанию). Вот только гонконгский наёмник, в отличие от своего парижского коллеги из 1960-х, холодному расчёту предпочитает грубую силу: он чуть ли не парит над полем брани, жонглирует пушками убитых им мерзавцев, ради красивого кадра засаживает в своих врагов по десять пуль за раз, стреляет от бедра даже более метко, чем китчевые персонажи Франко Неро и Клинта Иствуда. Но при всём при этом Джеффри ни за что на свете не позволит негодяям досаждать простым гражданским.
Точка максимального кипения в этой ленте достигается в финале, в одной из самых запоминающихся перестрелок, что когда-либо ставил Джон Ву, — в эпизоде противостояния нескольким десяткам бандитов из Триады в стенах католической церкви, где Джеффри на пару с детективом, что охотился за ним весь фильм, но в итоге решил сражаться с киллером плечом к плечу, в лихорадочном темпе отправляют в мир иной кучу вооружённых гадов, параллельно превращая храм в руины, а летающих в кадре белых голубей — в один из самых узнаваемых визуальных элементов картин Ву. В будущем они будут служить режиссёру предвестниками возмездия и смерти.
Восхождение на вершину и поездка за бугор
«Наёмный убийца» был образцовым «гонконгским боевиком», но отнюдь не эталонным. До появления самого главного представителя данного жанра оставалось совсем немного времени: после выхода «Пули в голове» Ву срежиссировал криминальную комедию о первоклассных грабителях «Рождённый вором» (1991) («Доспехи бога», но на минималках — с кринжовыми шутками, крутыми трюками и запоминающимися перестрелками), а уже после него, в 1992-м, свет увидел, пожалуй, главный фильм в карьере Джона Ву — «Круто сваренные».
Всё то, чему Ву научился в свой «гонконгский период», отыскало своё применение в фильме уже не о благородном бандите (за романтизацию деятельности криминальных элементов режиссёра часто ругали соотечественники), но о благородном полицейском, что противостоит большой преступной организации сначала в одиночку, а после в кооперации с копом под прикрытием.
Приведём для проформы несколько занятных фактов. Количество трупов в «Круто сваренных» (в режиссёрской версии) — 307. Бюджет — всего четыре с половиной миллиона долларов (именно нехватка денег вынудила режиссёра снимать единым прогоном и без права на ошибку тот самый эпизод с битвой в больнице, который до сих пор считают вершиной постановочного мастерства Джона Ву). Продолжительность — 130 минут. А теперь посмотрите на снятого спустя 30 лет четвёртого «Джона Уика», который при продолжительности почти в три часа и с бюджетом 90 миллионов «настрелял» всего 268 человек.
Но не в циферках дело (таланты Уика мы уважаем не меньше, чем умения доблестных сотрудников гонконгской полиции), а в постановке и в подходе, ведь «Круто сваренные» позволяют себе то, чего не могли многие боевики 90-х, а именно — не притворяться чем-то большим, чем завораживающий аттракцион невиданной жести. Сценарий здесь вторичен, а на первый план выходят дикие и необузданные противостояния, делающие упор не на реализм, а на заоблачный пафос и безграничную крутость исполнения. Уж если стрелять, то так, чтобы в стенах не оставалось дырок от пуль, ибо после каждого попадания стены натурально взрываются и разносятся в клочья. Если переходить на рукопашную, то мутузить супостатов так мощно, что даже Брюс Ли задумается о своей профпригодности. И уж если прибегать к замедленной съёмке, то каждый план превращать в изысканное полотно боли и праведного гнева.
Релиз «Круто сваренных» оказался успешным не только в кинотеатрах Гонконга, но и в точках видеопроката по всему земному шару. Именно после этого фильма Джона Ву пригласили работать в Голливуд, где он трудился до середины нулевых. Начав с «Трудной мишени» с Жан-Клодом Ван Даммом, в этот период он снял такие примечательные ленты, как «Без лица» с Траволтой и Кейджем, вторую часть шпионской серии «Миссия невыполнима» с Крузом и фантастический «Час расплаты» с Аффлеком по мотивам рассказа Филипа К. Дика. Ближе к началу десятых Ву уедет в Китай, где будет создавать масштабное историческое кино и выпустит сносную криминальную драму «Охота на человека» в 2017-м. И никто не будет ждать от уже пожилого мастера «гонконгского боевика» подвоха ровно до тех пор, пока в 2021-м режиссёр не анонсирует «Немую ярость» — экшен о мстящем отце, что потерял сына вместе со способностью говорить и потому не собирается играть со злодеями в дипломатию, словам предпочитая залп из всех орудий.
Получится ли у Джона Ву совершить грандиозный камбэк? Вот-вот узнаем — прокат нового фильма маэстро в России близок как никогда. А вот сможет ли режиссёр переплюнуть прежнего себя и выдать новое слово в жанре — это куда более интересный вопрос.
Но как бы там ни было, мы спокойны, ведь в нас остаётся уверенность в том, что этот человек даже с мизерным бюджетом и в условиях даже самых неадекватных ограничений способен создать великолепную в своей безбашенности свинцовую кутерьму.
