В сентябре юбилей отмечают сразу две знаковые экранизации «Гордости и предубеждения» — сериал BBC 1995 года и фильм Джо Райта 2005-го. Для одних эталонным воплощением Элизабет Беннет и мистера Дарси стал дуэт Киры Найтли и Мэттью Макфэдиена, для других непревзойдённой остаётся версия с Колином Фёртом и Дженнифер Эль. Как по-разному экранизировали этот и другие романы Джейн Остин, рассказывает Олеся Новикова.
Романы Джейн Остин переносили на экран десятки раз. Первые телефильмы появились ещё в 1930-х, в 1940-м голливудская компания MGM выпустила пышную экранизацию «Гордости и предубеждения» с Лоуренсом Оливье и Грир Гарсон, а 1960–1970-е отметились чередой не особо заметных британских сериалов и телеспектаклей. Настоящий же бум случился в 1990-х, вдохнувших в романы Остин новую жизнь.
Остиномания 1990-х: культ Колина Фёрта и мини-юбок
В конце прошлого века британское консервативное правительство взяло курс на сохранение национального культурного наследия, и киноиндустрия послушно принялась за производство исторических драм, байопиков и экранизаций английской классики XIX — начала ХХ веков. Бум жанра heritage film (буквально фильм-наследие) заставил заговорить об «остиномании»: за один только 1995 год появились и сериал ВВС «Гордость и предубеждение», и фильм Энга Ли «Разум и чувства».
Тёплые плёночные оттенки, лёгкий блюр и панорамный формат британских драм 90-х влюбили миллионы зрителей в провинциальную Англию с её старинными поместьями, зелёными холмами и живописными пастбищами. Но успех «Гордости и предубеждения», поставленных для BBC телевизионным режиссёром Саймоном Лэнгтоном, в первую очередь определила верность оригиналу. Шестисерийная экранизация подробно развернула линии и характеры персонажей, сохранив и саркастический тон Остин, и эстетические каноны её времени. Главным же козырем был Колин Фёрт: эмоционально сдержанный и статный, но в глубине чувственный и мягкий — идеальный мистер Дарси. Его знаменитая сцена с выходом из озера в мокрой рубашке, придуманная сценаристом Эндрю Дэвисом, произвела фурор на британском телевидении и превратила начинающего артиста Фёрта в секс-символа эпохи. В 2013-м, к 200-летию романа, на том же месте в лондонском Гайд-парке была временно установлена гигантская скульптура Дарси, выходящего из воды.
При этом «Разум и чувство» большинство любит именно в полнометражной версии 1995-го, а не в выходивших в разные годы телесериалах. Здесь сошлись и легендарный каст (Эмма Томпсон, Кейт Уинслет, Алан Рикман, Хью Грант), и постановка тайваньского режиссёра-эмигранта Энга Ли, снимавшего традиционные семейные драмы, и подчёркивающая романтические переживания камера Майкла Коултера (оператора «Четырёх свадеб и одних похорон», «Ноттинг Хилла», «Реальной любви»). Но главная заслуга — Эммы Томпсон, не только сыгравшей центральную роль, но и написавшей эталонный адаптированный сценарий (на это у неё ушло пять лет). Уложив текст Остин в два с лишним часа, она сделала его драматургически цельным и одновременно верным роману, за что и получила «Оскар».
В тот же год вышел американский ромком «Бестолковые» с Алисией Сильверстоун, перенёсший сюжет остиновской «Эммы» в современную Калифорнию. История о молодой и талантливой свахе, в процессе меняющей собственное отношение к любви и браку, давно стала универсальной, в чём убедила нас «Материалистка» (2025). Богатая, независимая и уверенная в себе героиня вполне соответствовала и духу 90-х, прошедших под лозунгом girl power. Но что отличало адаптацию Эми Хекерлинг (снявшей впоследствии ещё и телевизионный спин-офф) от более поздних экранизаций «Эммы», так это постфеминистская оптика, типичная для кино того времени.
Читайте также: 30 лет «Бестолковым» — как новая вариация классики стала поп-культурным феноменом
Одержимость конвенциональной красотой и модой, стремление к мужскому одобрению и троп «makeover» (сказочное преображение) — всё это выделяло ромкомы 90–00-х, но несколько искажало представление об остиновских персонажах. Её героини всегда были свободолюбивыми и отстаивали собственные принципы, даже если соглашались на замужество. Писательницу не волновали ни красивая внешность, ни приданое — она была убеждена, что острый ум, начитанность и самоуважение способны поднять женщину в глазах окружающих. Впрочем, именно эту адаптацию некоторые сочли приближенной к роману, поскольку классовая проблематика здесь естественно проявляется в школьной среде. В конечном счёте «Бестолковые» стали культовой картиной своего времени, которую любят пусть и не поклонники костюмных экранизаций Остин, но точно те, кто скучает по эпохе раскладушек и розовых мини.
Более каноничными на её фоне казались две другие «Эммы», вышедшие подряд в 1996-м. Британо-американская версия с Гвинет Пэлтроу, выпущенная студией Miramax в атмосфере американских ромкомов, считается одной из самых изящных в визуальном плане, но заметно упрощённой в соотношении с романом. В лёгкой незатейливости пера и постановки Дугласа МакГрата его Эмма стреляет из лука, управляет повозкой и ведёт себя гораздо энергичнее и современнее, чем на страницах романа. Телевизионная же версия «Эммы», поставленная Дирмудом Лоуренсом вновь по сценарию Эндрю Дэвиса, с молодой Кейт Бекинсейл в главной роли, лишена голливудского блеска. Гораздо больше внимания здесь уделено классовым различиям, разговорам о землевладении и бытовым деталям сельской жизни.
В том же году английская писательница Хелен Филдинг выпустила «Дневник Бриджит Джонс» — роман по мотивам «Гордости и предубеждения», моментально ставший бестселлером. Заносчивый, но обаятельный мистер Дарси превратился в адвоката Марка Дарси, его конкурент, коварный обольститель Уикхем, — в редактора Дэниэла Кливера, а умная и ироничная Лиззи Беннет стала обычной англичанкой Бриджит Джонс, мечущейся между карьерой и личной жизнью, борющейся с пристрастием к вину и сигаретам и вечно считающей калории. Но Филдинг не пыталась переписать роман Остин, а заигрывала с его поклонниками: книжная Бриджит сохнет по Колину Фёрту, увидев его в бибисишной экранизации, а в сиквеле («Бриджит Джонс: грани разумного», 1999) даже берёт у него интервью, расспрашивая о съёмках той самой сцены в озере.
Фильм «Дневник Бриджит Джонс» (2001) не мог не воспользоваться всеми гениальными метаприёмами и пасхалками книги. Одним из сценаристов вновь выступил работавший над сериалом «Гордость и предубеждение» Эндрю Дэвис, на роль Марка Дарси был приглашён Колин Фёрт, а на роль Дэниэла Кливера — Хью Грант, чьё имя Филдинг также припрятала на страницах романа. Буквально повторивший свою роль 1995 года Фёрт окончательно закрепился в образе циничного романтика Дарси. К слову, допматериалом для сиквела 2004 года было даже отснято шуточное интервью Бриджит и Фёрта, которое теперь лежит в Сети.
Гонка британских телеканалов и прорыв Джо Райта
1990-е предложили ещё с десяток экранизаций, адаптаций и ремейков, но поп-культура 2000-х на этом не остановилась. С одной стороны, британское телевидение продолжало множить плоды heritage film, уже практически неотличимые друг от друга. В 2007-м ITV, главный конкурент BBC, запустил целый сезон экранизаций Остин: «Мэнсфилд-парк», «Нортенгерское аббатство», «Доводы рассудка». В 2008-м ВВС ответил очередным сериалом по сценарию Эндрю Дэвиса «Разум и чувства». С другой — остиновские комедии нравов всё лучше приживались на почве других культур и эпох: например, в индийском мюзикле «Невеста и предрассудки» (2004), объединившем Болливуд, Голливуд и британскую традицию, или в мексиканской мелодраме «Prada и чувства» (2011).
На фоне всех этих многочисленных, преимущественно малобюджетных проектов выделялись лишь «Гордость и предубеждение» (2005) Джо Райта, которые одни назовут самой красивой экранизацией Остин, а другие обвинят в мискасте. Режиссёр совместил традиции фильма-наследия с мейнстримом. Кира Найтли, которую к тому моменту знали по «Пиратам Карибского моря», едва ли походила на простушку Лиззи Беннет и сама признавалась, что изначально Райт не хотел давать ей роль, посчитав «слишком красивой». Мэттью Макфэдиен, тогда ещё малоизвестный британский актёр, наоборот, казался простоват для Дарси и мерк на фоне теперь уже звезды Фёрта.
Но юному поколению зрителей, ориентированному на современные типажи и не цепляющемуся за страницы классики, фильм пришёлся по вкусу. Райт сочетал натурные съёмки и внимательную реконструкцию с приземлёнными деталями — грязными подолами, курами во дворе, беспорядком в спальнях — и динамичным монтажом, делая фильм задорным, непохожим на «возвышенные» экранизации Остин. Его киноязык превалирует над языком литературным, и потому ключевой сценой здесь становится не признание Дарси, а мгновение, когда он помогает Лиззи сесть в карету: в коротком соприкосновении рук заключено больше интимности и чувств, чем в диалогах. В итоге картина получила четыре номинации на «Оскар», в том числе за лучшую женскую роль — живая мимика и крупные планы Киры Найтли стали одной из главных опор фильма.
Пародии, гибриды и эксперименты Netflix
Если в 1990–2000-е отдельные экранизации ещё сохраняли социально-исторический нерв прозы Остин — классовые различия, уязвимое положение женщины, беспомощность медицины и даже рабство (сама писательница хоть и не развивала эту тему, но она звучит в экранизации «Мэнсфилд-парка» 1999 года), — то со временем они становились всё более формальными, жанрово гибридными и абсурдными.
В 2010-х, когда ромком себя изжил и романтика начала пропадать из мейнстримного кино, стала высмеиваться и остиномания. Героиня британской пародии «Остинленд» (2013) настолько одержима мистером Дарси, что едет в Англию на поиски мужчины своей мечты, погружается в атмосферу романа и постепенно теряет связь с реальностью. В то же время популярный мэшап «Гордость и предубеждение и зомби» (2015), снятый по одноимённому роману-пародии, соединял остиновскую комедию с хоррором и боевиком: Элизабет Беннет и её сёстрам приходится не только обсуждать брак и наследство, но и сражаться с ордами мертвецов. Смесь классики и трэша была рассчитана на зрителей, уставших от бесконечных одинаковых экранизаций затёртого до дыр романа.
Когда ироничная постмодернистская линия тоже сошла на нет, на смену ей пришли костюмные мелодрамы, всё дальше уходившие от остиновского реализма. «Эмма.» (2020) с Аней Тейлор-Джой в постановке клипмейкерши Отем де Уайлд стала ярким примером цифровой, подчёркнуто искусственной стилизации: сочные цвета, симметричные кадры и персонажи, похожие на фарфоровых кукол, сближали её с эстетикой стриминговых хитов вроде «Бриджертонов». Лишённый претензии на глубокую эмоциональность, фильм тем не менее стал неожиданно сильнее, чем прежние версии «Эммы» (а до этого их было около пяти), акцентировал тему женской дружбы и сестринства — одну из ключевых, но не всегда очевидных линий прозы Остин. Оно и неудивительно: основную часть команды, включая сценариста, составили женщины.
Адаптации Остин перешли от устаревшей приверженности оригиналу к беззаботной причудливости, что доказал и фильм Netflix «Доводы рассудка» (2022), в лёгкой форме разыгрывающий классический роман на манер Fleabag (хотя в этом случае сравнение уместно скорее с «Энолой Холмс»). Энн Эллиот в исполнении Дакоты Джонсон периодически обращается к зрителю и говорит совершенно современным языком: «Мы хуже бывших — мы друзья». Попытки скрестить остиновских героинь с психотипом сегодняшних женщин в нарядных декорациях эпохи Регентства вызвали у большинства отвращение: пользователи в соцсетях умоляют Netflix не портить их любимые произведения. Но стриминг продолжает активно экспериментировать с неоклассикой, и, кажется, в ближайшее время нас ждёт очередной мини-сериал по «Гордости и предубеждению» — на этот раз приправленный нетфликсовским угаром.
В целом экранизации Остин превратились в самостоятельный культурный феномен. Отходя от социальной сатиры XIX века, они всё чаще делают ставку на визуальную зрелищность, превращая имя Остин в бренд глобальной поп-культуры. Но под всеми масками её истории о браке, выборе, человеческом достоинстве и гендерных ожиданиях остаются универсальными и узнаваемыми, а значит — вечно современными. Именно поэтому Остин принадлежит к числу редких авторов, чьи тексты с одинаковым энтузиазмом перечитывают новые поколения читателей и переснимают новые поколения режиссёров. Недаром искусствоведы отмечают: литературный текст жив до тех пор, пока его можно переписать и переосмыслить.
