В новом выпуске рубрики о лучших саундтреках к фильмам — неожиданно картина, в которой музыка практически не звучит, «Белорусский вокзал» Андрея Смирнова. О том, как Альфред Шнитке отказался от создания музыки, помог Булату Окуджаве и выбрал подходящий для картины рок-н-ролл, рассказывает Артём Макарский.
Историю о «Белорусском вокзале» Андрея Смирнова стоит начать с другого Смирнова — Сергея. Отец режиссёра наряду с Константином Симоновым считается человеком, который убедил Брежнева сделать День Победы выходным и проводить парад на Красной площади (также Смирнов участвовал в травле Пастернака, но это явно тема для другого, отдельного текста). К Смирнову-старшему прислушивались ветераны: он вёл передачи о несправедливо забытых героях войны, рассказал историю Брестской крепости в одноимённой повести, часто принимал у себя свидетелей войны.
Именно этот опыт и позволил молодому режиссёру Андрею Смирнову стать соавтором драматурга Вадима Трунина, который сначала пытался разработать «Белорусский вокзал» с Ларисой Шепитько. Режиссёрка «Восхождения» и «Крыльев» считала, что ветераны «растеряли» своё братство после войны, с чем Трунин был несогласен, — к тому же в её варианте сценария один из героев погибал в результате несчастного случая. Поэтому работу над будущим фильмом Трунин в итоге продолжил со Смирновым. Тот предложил написать музыку к фильму Альфреду Шнитке, с которым был уже давно знаком: он писал музыку для его короткометражек «Ангел» и «Шуточка». Но что-то пошло не так.
Как потом рассказывал Шнитке, первые эскизы музыки к фильму он сделал ещё во время съёмок и отсмотра чернового материала — но потом принял решение отказаться от музыки вовсе. По его словам, он увидел «неприятие картиной авторской музыки», и Смирнов согласился с его видением. Это не значит, что в «Вокзале» музыка вообще не приходилась к месту — нет, Шнитке отмечал, что отдельные фрагменты могли играть тихо на фоне, но всё же общий реализм сценария подсказывал ему, что любая музыка будет казаться чужеродной. Из-за этого Шнитке пришлось поневоле стать не композитором, а, как бы сейчас сказали, музыкальным супервайзором картины — и начал он с рок-н-ролла.
Для сцены, будто зеркалящей появление The Yardbirds в антониониевском «Фотоувеличении», — молодая группа в ресторане заставляет ветеранов задуматься о том, что их время уходит, — был выбран молодой ансамбль «Камертон», изначально собранный студентами медицинского института им. Пирогова. Примечательно, что за песню «На Шипке всё спокойно» с не требующими комментариев строчками «Они сражались здесь за нас, чтоб сгинули все войны» «Камертон» обвиняли в излишнем пацифизме. Группа также записала для фильма пару композиций на пробу в стиле традиционного рок-н-ролла — но Шнитке остановил свой выбор на хулиганской песне «На всю катушку!», которая лучше всего остального описывала бы разрыв поколений.
Наконец, фильму требовалась финальная песня — не считая музыки, доносившейся в одной из сцен из телевизора, вместе с «Камертоном» она была единственным музыкальным наполнением «Вокзала». Смирнов изначально предлагал Трунину уже существующую песню, например, «Синий платочек». Однако тот отметал все варианты как слишком заезженные. Смирнов решил обратиться к человеку, который, казалось бы, идеально подходил на роль автора песни о войне, — Булату Окуджаве. Поэт и автор-исполнитель начал писать о своём опыте лишь через десять лет после окончания войны — прожитое получалось воплотить в форме стихов, а затем и песен. Но к тому моменту, как к нему обратился Смирнов, Окуджава от военной лирики уже устал и год как не писал песен вообще — к тому же он готовился к созданию романа.
Смирнов неоднократно говорил в своих интервью, что сценарий «Вокзала» ему всегда казался сильнее собственно фильма — однако Окуджаву убедил вовсе не он, а уже отснятый материал, который его уговорили посмотреть. Он коротко ответил Смирнову: «Я попробую». В итоге текст сначала показался режиссёру странным, однако соавтор Трунин уверил его в том, что это именно то, что нужно, — такую песню мог бы написать один из героев фильма, например, журналист в исполнении Всеволода Сафонова. Впрочем, сам Окуджава говорил, что такая установка как раз исходила от авторов фильма, а текст им хотелось видеть непарадным и лиричным.
Разнятся воспоминания очевидцев и о том, как именно происходило обсуждение музыки, — однако, хотя описание самих реплик никогда не бывает одинаковым, все сходятся в одном: Окуджава стеснялся музыки, которую написал к собственному тексту, и не особо умел играть на клавишных. Подобранная им нехитрая мелодия, впрочем, понравилась Шнитке — что воодушевило автора. Мелодия, которая сначала не сильно понравилась Смирнову (о чём он говорит куда чаще, чем о неприятии текста!), в итоге была принята вместе с текстом. Однако то, что было сыграно на легендарной студии «Тон-ателье», где записывались все мэтры советской эстрады, ещё предстояло показать редакторам — они зацепились за строчку «Мы за ценой не постоим». Смирнову пришлось доказывать, что даже с официальными цифрами в 20 миллионов погибших лозунг «победа малой кровью» приходится считать несостоятельным.
Нину Ургант приходилось утверждать на роль дважды, а герои изначально сидели в кадре голые по пояс, что не пропустил худсовет, поэтому сцена исполнения песни дошла до нас не в самом первом варианте (Смирнов, к слову, считает уже утерянное исполнение лучшим). Режиссёру был необходим дубль, где плакали бы все герои, кроме самой Нины Ургант, — ему казалось правильным, чтобы слезы лились только у мужчин. То самое братство, о котором рассуждала Шепитько, прорывалось в итоге на экран через песню.
Несмотря на то что Шнитке сделал маршевую аранжировку для финала картины, он отказался от упоминания в титрах, сделав композитором Окуджаву, — в итоге на премьеру в Доме кино распорядительница впускала его через толпу со словами «Пропустите композитора!», чему он был несказанно рад; до «Белорусского вокзала» он и не надеялся, что его будут так аттестовывать. Интересно, что аранжировки Шнитке в фильме тоже могло и не быть: он рассказывал, что до последнего момента в монтаже было две версии сцены: одна — с маршевой версией песни, а другая — с классическим «Прощанием славянки». Однако победила, по его словам, правда жёсткости.
«Белорусский вокзал» считается одним из лучших фильмов о войне, но в нём нет ни одного выстрела и кадров военных событий — возможно, его сила как раз в том, что он показывает растерянность поколения ветеранов, при этом нисколько не умаляя их подвиг. Мы видим победителей совсем не забронзовевшими героями, а живыми людьми со своими проблемами, воспоминаниями и радостями — и песня, написанная Окуджавой, отлично этот взгляд дополняет. Он вспоминал: «Война — это кровь, жертвы, ужас, обнищание духа. И когда я писал эту песню, мне хотелось, чтобы лёгкости или изыска не было, понимаете, чтобы это было всерьёз». Он также говорил: «Все мои стихи и песни не столько о войне, сколько против неё». Лучшие фильмы о войне точно такие же — не о ней, но против неё. Для этого необязательно показывать ужасы — можно просто спеть такую песню, от которой хочется плакать.
