Алексей Васильев вновь берётся за детективную историю (а мы и рады) и фантазирует о касте, в котором могли бы воссоединиться Сирша Ронан и Джордж Маккей, пожениться Ченнинг Татум и Хейли Беннетт и вновь засиять Роберт Редфорд.
«Ясным зимним днём девять детей из маленького городка Клейтона бесследно исчезли с лица земли вместе с микроавтобусом и водителем», — так по-будничному, в телеграфном стиле начинается эта повесть об одном из самых изобретательных фокусов в истории детективного жанра.
При этом автор её, Хью Пентикост, звёзд с неба не хватал, был всего лишь исправным подёнщиком на ниве криминальной литературы, подворовывал у Кристи и Честертона и скрывал эту свою заурядность за многословием, расписывая «отношения». Здесь же он почувствовал, что изобрёл что-то такое, что уже за ним будут копировать самые непререкаемые детективные авторитеты. И правда, уже год спустя трюк с автобусом собезьянничал у него сам Чейз — и лишние слова оказались не нужны. Только факты, цепь событий, функциональные диалоги, ноль психологии, описания героев сводятся к однообразным «красивый, атлетически сложённый», все алиби — что катался на горных лыжах, а из женщин только две как-то раскрывают себя через поступки и поведение, прочие безлики, как поселянки из массовки дореволюционной русской пьесы.
«Главное — заставить зрителей думать только о том, что нужно фокуснику, и видеть лишь то, что он разрешает им видеть», — пророчески сравнивает в книге престарелый эстрадный артист Пат Махони действия преступника с выступлениями великого иллюзиониста Тарстона.
Вот и Пентикост не даёт своим читателям выдохнуть, водя за нос, подобно Тарстону, который то вытаскивал из цилиндра то кролика, то шарфы, то позволял прорваться на сцену пьянице, который вывернет наизнанку цилиндр и убедится, что он пуст. Однако после выдворения пьяницы со сцены из только что вывернутого его руками цилиндра выпрыгнет болонка, ради которой вся эта суматоха и затевалась. Весь роман мы думаем, что читаем про кролика, потом про пьяницу, потом про шарфы, — и лишь на самых последних страницах ахаем, когда болонка показывает свою истинную морду.
И хотя желания переделать, расширить саму повесть, думаю, не возникало ни у кого из многочисленной армии её поклонников, всё же потребность поскрести за её скупыми экономными строками и подглядеть за судьбами, за отношениями всех этих только что отстегнувших горные лыжи деревенских красавцев и их жён всех нас не покидала. Просто на базе повести можно было бы сделать шикарный мини-сериал, дописав эти самые «отношения». Думаете, есть опасения, что тогда у зрителя возникнет передышка, и он поймёт, как и для чего устроена вся эта необъяснимая неразбериха? Ничего подобного, и тому есть доказательство. Дело в том, что во времена моего детства, в 1983 году, в СССР эта повесть впервые печаталась в журнале «Ровесник» с продолжением, и все строили свои догадки, когда на самом интересном месте, непредсказуемом повороте повествование прерывалось надписью «Продолжение в следующем номере», и невозможно было дождаться следующего месяца, когда вроде бы подходившая к завершению интрига, где рука детектива Хэвиленда уже была занесена над очевидным злоумышленником, делала очередной кульбит — и пьяница давал дёру со сцены, и из шляпы фокусника летели шарфы, платки и голуби.
Кастинг
Когда, как не сейчас, делать такой сериал: ведь именно в наши дни вышли и получили признание такие детективы об убийствах и исчезновениях в американской глубинке, как «Мейр из Исттауна», «Бескрайнее небо», где взаимоотношения, быт провинциалов, деревенщины затягивали не меньше, чем само расследование преступления. Только у всех этих сериалов депрессивный ритм, едкий до изуверства взгляд на жизнь в провинции. А «Дню, когда исчезли дети» требуется бравада циркового парада-алле. И идеальным автором для такой экранизации мог бы стать Райан Мёрфи, чьи сериалы покрыли, кажется, все сферы американской действительности. Он обошёлся Netflix в 300 миллионов долларов, но лично мне стал по-настоящему дорог совсем недавно, когда начал выпускать фильм о техасских пожарных «9-1-1: Одинокая звезда». Он взял всю эту современную американскую инклюзивность, от которой в жизни всё больше проблем, а в искусстве — тоска, смешанная с раздражением, да глупость (чернокожая писательница на борту круизного парохода 1937 года?!), и подал с той жизнеутверждающей бодростью маршей из комедий с Любовью Орловой, ради которой вся эта инклюзивность, собственно, и затевалась. Сейчас у нас дают уже третий сезон, и я жду субботы, чтобы зарядиться от очередной порции на неделю, как от электростанции.
Впрочем, Мёрфи нам нужен за свой дух: как раз термин «инклюзивность» к повести Пентикоста никакого отношения не имеет, напротив, население посёлка очень однородно. Он строился вокруг каменоломни и населялся в начале XX века ирландскими эмигрантами. Теперь же, 50 лет спустя, здесь орудуют их сыновья и внуки, в молодости — такие же, как отцы, пьянчуги и бабники, с возрастом интегрировавшиеся в благообразный облик Америки конца 1950-х. И кастинг я собрал преимущественно из тех американских актёров, в ком есть, а у кого-то и ярко выражена, ирландская кровь.
И первый, с кем мы знакомимся в книге, потому что именно он хозяйничает в придорожной закусочной у въезда в Клейтон и начинает бить тревогу, когда автобус, ежедневно привозивший его 12-летнего сына из школы, не появляется на узкой, втиснутой между горой и замёрзшим, обнесённым бетонной оградой озером, трассе, — Джо Горман, редкий персонаж, о котором сказано немало.
«— Горманы приехали в Клейтон пятьдесят лет назад. Тогда каменоломни расширялись, и хозяевам пришлось набирать рабочую силу на стороне. Они предпочитали ирландцев из Бостона. Майк Горман был одним из них. Много работал, много пил, дрался, бегал за юбками. По субботам местную тюрьму заполняли пьяные рабочие каменоломен. Майк часто коротал там уик-энды. Он женился на местной девушке. У них родилось семеро детей. Джо, единственный сын, появился на свет последним. Дочери вышли замуж, в Клейтоне, правда, осталась только одна. Джо пошёл в отца, крепкий, хорошо сложённый парень. Тоже работал в каменоломнях, а по выходным пьянствовал. В городе его любили, но старались не выпускать дочерей из дому, когда Джо показывался на горизонте. Но вот он женился на Этель Маккормик, дочери одного из друзей Майка, и полностью изменил образ жизни. Оставил каменоломни, раздобыл где-то денег и купил своё заведение. В одну ночь он стал уважаемым семейным человеком. У них родился Питер.
— Горман по-прежнему пьёт?
— Только по праздникам и не больше пары стопок.
— Идеальный семьянин?
— Это точно. Ресторан открыт семь дней в неделю, и он позволяет себе оставить его на жену только на один-два дня во время охотничьего сезона. Джо любит охоту и рыбную ловлю».
Ченнинг Татум. Это сейчас он развлекает публику дрессурой собачек, а по особо удачным дням спасает президентов, а в молодости-то он зажигал в рекламе нижнего белья и был хедлайнером и душой франшизы о мужском стриптизе.
У жены Гормана, Этель, от силы пара реплик, из которых понятно, что женщина она покладистая. Но ведь очень интересно через диалоги узнать историю их любви, как это она отважилась выйти за парня, от которого прятали дочерей, а он, в свою очередь, — променять их всех на неё одну, ну и так далее. Я бы сосватал на эту роль Хейли Беннетт, и вот почему. Ещё недавно она и Татум являли собой образцы какой-то нестандартной, неповторимой женской и мужской соответственно красоты, той медовой неправильности, от которой глаз не оторвать и в штанах сладко. Теперь же оба округлились, я бы даже сказал — вздулись лицом, а ведь известно, что со временем муж и жена начинают мимикрировать друг в друга. Полагаю, эти двое составили бы ту идеальную пару, какой Горманы и представлены в книге.
Полная противоположность Горманам — Диклеры. Карл — тот сразу начинает орать, обвиняя во всём водителя Джерри Махони, пришлого в Клейтоне, даже не удосужившись задаться перво-наперво вопросом, куда исчез автобус. Ведь если Джо — гарант того, что автобус в Клейтон не въезжал, то Карл — гарант, что автобус не мог в город не въехать: он на своём автомобиле обогнал его за милю до Клейтона, на том участке, с которого уже некуда сворачивать, и помахал рукой своим детям. Позже он ещё наломает дров, являя собой опасное сочетание родительской сентиментальности, неспособности рассуждать логически и дремучей ксенофобии. Райан Рейнольдс.
Его жена Джозефина, одна из двух наделённых характерами женщин в книге, не разговаривает, а визжит и по ходу событий предстанет настоящей современной бабкой-ёжкой с вязальными спицами в руках. В этой роли насмешит Кристен Белл, так неотразимо изобразившая американского чёрта в юбке в прекрасном ситкоме о загробной жизни «В лучшем мире».
Другая характерная героиня — невеста водителя автобуса, Лиз Диринг. Безутешно страдающая по жениху, она осознаёт, что в своем горе — одна против всего города, который с вилами идёт на дом её будущего тестя, виня пришлых Махони в беде. При этом она исправно обслуживает взбесившуюся толпу в банке, где работает кассиршей, и только мысленно позволяет себе вздыхать, что тот или иная совсем рехнулись, — и эту иронию перепуганного человека под маской лихорадочной собранности отлично покажет закоренелая ирландка Сирша Ронан.
Что до тестя, того самого бывшего эстрадного артиста Пата Махони, который единственный распознает за необъяснимыми событиями фокус, то это был «хрупкий, почти прозрачный старик, седой как лунь, с живыми ярко-голубыми глазами». Тут нужна легенда, и я предлагаю Роберта Редфорда: вы особенно оцените его кандидатуру, когда дело дойдёт до финала, и он облачится в один из своих старых эстрадных костюмов.
Преданный друг водителя Джерри, Джеймс Крейвен: он закорешился с ним в армии и 12 лет назад привёз его сюда и устроил в гараж своего отца. Исполнительный красавец, в час похищения катавшийся на горных лыжах в Вермонте. Тут нужно сочетание уюта и шика, и лучше не придумаешь, чем Джейк Лейси, природа красоты и обаяния которого идеально ложится на Америку конца 50-х, на стиль фильмов Дугласа Сёрка — как показал знаток и последовательный стилизатор того периода Тодд Хейнс, занявший Лейси в своей картине «Кэрол».
Самый богатый человек в городе Нельсон Крайдер, высокий мужчина с седыми волосами, с кем надо — покровительственный, с кем надо — непринуждённый, но и распсиховаться способный не на шутку. Сэм Эллиотт.
Его сынок, красавец (а то как же?!) Дейв — с публикой дневного света вежливый и воспитанный, по ночам беспутный. Обворожительность богатого молодого негодяя в нынешнем кино, по-моему, прерогатива Коула Спроуса.
У Дейва есть кореш, Пауль Сандерс, с которым они неразлучны, как сиамские близнецы. Вместе пьют, охотятся, катаются на лыжах (и снова — а то как же!), гуляют с девушками. Сандерс тоже беспутный, только уже и при свете дня — дважды вылетал из школы, один раз из колледжа. Когда детектив Хэвиленд постучится в его коттедж, чтобы допросить, то у крыльца он приметит ярко-красный спортивный автомобиль, а дверь ему откроет рыжеволосый юноша в джинсах, голубом свитере и полушубке, наброшенном на плечи. В таком обрамлении будет чрезвычайно выигрышно смотреться Уилл Поултер с его ряхой дворового балбеса.
Наконец, детектив Хэвиленд: высокий, сутуловатый, больше похожий на учителя, нежели на детектива. Местным жителям были знакомы его спокойная уверенность и бульдожья хватка. Только он поймёт — хоть и не сразу — что рассказы старого Махони о Великом Тарстоне — отнюдь не бред. Думаю, Аарон Экхарт будет великолепно смотреться в очках.
И есть ещё сам Джерри Махони, водитель автобуса. Думаю, не нарушу тайны детектива, если скажу, что в самом финале вы встретитесь с ним, этим симпатичным ирландцем с ярко-голубыми глазами, этим призовым парнем, которого после стольких дней мучений и неразберихи сможет увидеть отец, обнять невеста и выслушать, чтобы воссоздать недостающие звенья трюка, детектив. Тут нужен актёр действительно призовой, кто-то совершенно необыкновенный, заветный — и да пребудет с нами Джордж Маккей!
