Алексей Васильев на время оставляет на полке произведения об изощрённых убийцах и смышлёных детективах, чтобы отправиться в путешествие. Мечтаем об экранизации романа, который мог бы стать великолепным роуд-муви.
Кто такой Гуннар, главный герой и рассказчик в повести «Автостопом на север», легко понять, взглянув на обложку книжки, вышедшей в советском издательстве «Детская литература» в 1979 году. Он — гэдээровский школьник, только что благополучно перешедший в 9-й класс. На обложке — и на первых страницах рассказа о нём — мы видим его голосующим у бензоколонки на шоссе при выезде из Берлина в половину девятого утра благословенного летнего утра 1975 года, когда высоко-высоко в небе впервые в истории совершалась стыковка советского и американского космических кораблей «Союз» — «Аполлон». В Болгарии Алла Пугачёва впервые исполнила перед телекамерами песню «Арлекино», а Элизабет Тейлор снялась в Ленинграде. После кругосветного путешествия Брежнева в 1973 году мир на семь лет погрузился в счастливое состояние разрядки. Были достигнуты мирные договорённости, возрос культурный и потребительский товарообмен между странами Востока и Запада, на смену непримиримой риторике пришла атмосфера добрососедства. Конечно, сохранялось противостояние двух систем, капиталистической и социалистической, но на страницах книжки Гуннар не раз скажет о преимуществах социализма: «Нет уж, наш социализм — яснее, да и надёжней. Это наша весёлая жизнь, и хорошая погода, и никакой тебе эксплуатации, и добрые учителя, и шофёры, безо всякого сажающие голосующих ребят». А с другой стороны — где, при какой системе ещё детей вот так беззаботно отпускали в общество незнакомцев, добираться на попутках к морю?! Только у нас! Это уже у меня вырвалось — книжка Гуннара была моей самой любимой книгой нашего беспечного социалистического детства.
Впрочем, сейчас Гуннар начинает заводиться, громко, как тогда не стеснялись, объявляя на всю стоянку, полную людей: «В социалистической стране живём… а ведь ни один не остановится!» И сетует уже нам, своим приятелям-читателям: «Стою! Тяну руку! Загребаю двумя! Подмигиваю мизинцем! Даже завлекательно щурюсь, как египтянка, танцующая танец живота».
Обычно в этой рубрике, чтобы описать персонажа и тем самым подтвердить, что тот или иной актёр подходит на его роль, мы приводим обильные цитаты с описаниями из книги. Здесь этого почти не будет, да и за портретом Гуннара я перенаправил вас к советскому художнику Г. Мазурину, блестяще проиллюстрировавшему похождения героя. Зачем Гуннару описывать себя — он за 15 лет к себе в зеркале так привык, что смысла в этом не видит. Но из его реплик, реакций мы узнаём о нём предостаточно, чтобы получился именно тот веснушчатый курносый голубоглазый чувачок с обложки.
Он позёр, нахватался мимики и жестов у киноартистов из любимых им детективных фильмов, прямо как Брэд Питт в той сцене из «После прочтения сжечь», где строит из себя матёрого шпиона, «проницательно» щуря глаза: «Я смотрю на неё своим неповторимым стальным взглядом и вытягиваю подбородок, как Мегрэ, далеко вперёд».
Он не дурак напустить на себя вид эдакого бывалого мужичка: «Из напитков имеется только пиво. “Я-то не прочь кружку-другую махнуть”, — спешу я отметить». Позже так же заправски он угостится папиросой у советского солдата.
Он падок на комплименты: скажи ему, что он хорош, он растает в твоих руках. Когда на пляже Гуннар, петушась, ввязывается в поединок с профессиональным боксёром, а тот на прощанье ему скажет: «Ну ладно, бывай! А ударчик у тебя тяжёлый», — Гуннар останется смотреть ему вслед на пыльной тропинке, восклицая про себя: «Ишь ты! Мальчик, ты мне нравишься».
Кастинг
Он — Оакс Фигли, главный герой «Пита и его дракона», малолетняя курносая муза Тодда Хейнса из фильма «Мир, полный чудес» и юный Тео — единственная отрада в невнятной и ненужной экранизации бесподобного «Щегла». Именно когда я заставил себя посмотреть «Щегла» — поскольку обожаю книгу, хоть и понимал, что фильм вряд ли потянет, — я снова увидел Гуннара. Хотя о Гуннаре-то я никогда и не забывал: уже и потому, что книга о нём стоит у меня на самом видном месте на книжной полке уже 43 года. Но тут я понял, что кина не миновать.
Фигли-американец будет единственной уступкой в нашем кастинге, который мы соберём из актёров тех национальностей, какими награждены персонажи книги (в основном немцев, конечно). А вот зато будь экранизация всамделишная — тогда эта восходящая звезда Голливуда помогла бы картине выйти на мировой рынок.
Проблема в том, что внешность прочих своих шофёров и попутчиков Гуннар тоже не описывает — нет ему до внешности дела. За единственным исключением — 13-летней Терезы, которую, так уж выйдет, он, наплевав на свой маршрут, доставит по адресу до её лагеря на взморье.
О любви в книге ни слова, да и ничего такого не будет — разве что однажды в дороге «вдруг её круглая голова упала мне на плечо. Я прижался к борту, втянул воздух, стараясь быть плоским, как гладильная доска».
Но это и доказывает, что Хольц-Баумерт — великий детский писатель: он доверяет своим юным читателям, и моё, и любое другое неопытное детское сердечко 1970-х понимало: если из двух дюжин людей паренёк описал внешность только одной — это что-нибудь да значит!
А выглядит Тереза (она же — Цыпка, за писклявый голос, это уже Гуннар её окрестил) так: «Большие глаза, кожа будто сахарная. И волосы у Цыплёнка короче моих. Во всём остальном — брюки, свитер — разве тут угадаешь, что перед тобой какая-то Тереза?» (Он некоторое время держит её за пацана.) И дальше: «То, что сейчас появляется из кустов, лишь отдалённо напоминает Цыпку: круглое лицо, голубые глаза, как два стеклянных шарика, блондинистая чёлка, и всё. Она в купальнике цвета слоновой кости, с чёрными пластмассовыми кольцами, на голове белая шапочка и… эта квадратная улыбочка. Идёт и махает мне, будто королева». И что удивительно — в Германии есть актриса школьного возраста, идеально подходящая под описание, которое также подходит и Гуннару; возможно, его чувства потому так и колеблются между заботой и раздражением, что девчонка будто слизала его внешность. Это Гвендолин Гёбель, исполнявшая роль Клаудии Тидеман в лабиринтообразном сериале о пропавших детях и провалах во времени «Тьма», — но только в первом сезоне, где действие происходит в 1950-х и Клаудиа ещё ребёнок. Гёбель выглядит как младшая копия Фигли — и это идеальный расклад для экранизации «Автостопа».
В остальном они — небо и земля. Гуннар из простых, сын заводского грузоподвозчика и буфетчицы, он и автостопом-то поехал, потому что те 20 марок, что ему наскребли на поездку к морю, сожрали бы билет на поезд и вагон-ресторан. Тереза же — дочь профессора и зубного врача, поезд она богемно проспала, её карманы набиты полтинниками, а голова — Гёте, Бетховеном и «типичной для Ренессанса церковной кафедрой в Бурове» — о чём она спешит сообщить подбросившему их пастору (Аугуст Диль, с его-то глазами и трансцендентным опытом у Терренса Малика в «Тайной жизни»). Она вообще высокодуховна. Гуннар же — о нём как раз очень хорошо сказал тот самый пастор: «Воскресение возможно лишь во кресте. А язычники — и ты, должно быть, один из них, мой юный друг, говорю это, не осуждая, — язычники искали его в возвращении света, весны, в силе биоса, в умри и возродись эротики, в народе и его возрождении».
Вот пляжный хмырь, называющий себя Че и «визажирующий» себя под великого революционера: «Он даже в воде свой берет не снимает», — только и хмыкнет на это Гуннар. Зато Тереза подметит, насколько «чудеснейшим образом» его «синие глаза контрастируют с тёмными кудрями», и распалится дальше на целый абзац: «Широкие загорелые плечи не портили общего впечатления стройной фигуры. Тёмно-каштановые волосы хорошо гармонировали с чёрным беретом, который он никогда не снимал. Небольшие усы мягко обрамляли губы», — и благодаря ей мы увидим Янника Шуманна — когда тот отпускает на своём лице растительность.
Или вот знаменитый актёр Оттомар Хэппус. Для Гуннара он просто мужик, которого они нашли спящим на пригорке, чья машина застряла в кювете, а багажник был полон пустых бутылок. Зато Тереза: «О, как хорошо я знаю эту улыбку! Как часто я видела её в кино и на экране телевизора! Он улыбается как-то застенчиво, я сказала бы — пугливо и ужасно обаятельно». Да это ж улыбка Даниэля Брюля! И какой концерт даст Брюль в роли актёра, который петушится монологом Фауста перед девицей, оглаживая её коленки, и ни минуты не думая выбрасывает её из машины, стоит ей проболтаться, что ей всего 13!
Когда Тереза укатит с Хэппусом, их с Гуннаром пути разойдутся, и с целым рядом колоритных персонажей мы познакомимся, не услышав Терезиных подробных комментариев об их внешности. Но в простоватом и рукастом Великане, который делится с мальчишкой на пригорке колбасой и жалобами, что его жена ушла к его лучшему другу, мы без труда узнаем Девида Штрисова, в «мерседесном дядьке», который сулит Гуннару на всё лето подработку в баре и покоряет его пролетарское мальчишеское сердце своей «мужикастостью» и умением вести дела, но на поверку оказывается жуликом до мозга костей, — Давида Шюттера, пару лет назад с одинаковым харизматическим блеском взрывного самца сыгравшего главные роли и у деликатного Вадима Перельмана в «Уроках фарси», и в многосерийных «Варварах». А в роли советского солдата Севы, того самого, с папиросами, будет здорово увидеть за баранкой грузовика и не только с папиросами, но и со стихами Гёте на губах Глеба Калюжного — тем более что в гимнастёрке он ещё не красовался, а от такого зрелища у любого точно засвистит в ушах!
«Надо, чтобы и танков хватило, — этих самых империалистов приструнить, если сунутся»,
— так реагирует на эту красоту Гуннар.
И, наконец, Эберхард, который доставит наших ребят глубокой ночью к лагерю Терезы. Парень, который сам вызвался отвезти их, не дожидаясь просьб, — знающий мужской долг взаимовыручки. Со слов Терезы, «плечистый и крепкий мужчина, перевернувший свою кепку козырьком назад, что придавало ему вид отчаянного храбреца». Как раз такой в Германии сейчас есть — 20-летний актёр и футболист Пауль Радом. В сериале «Тьма» он играл одного из исчезнувших детей — наркоторговца Эрика Обендорфа, в Бундеслиге играл полузащитником за команду Магдебурга, а теперь перешёл левым защитником в «Альтлюдерсдорф».
Точно так же, как идея экранизации встала перед глазами, как только я впервые увидел Оакса Фигли, прирождённого Гуннара, я ни разу не колебался в выборе режиссёра: конечно, Ханс Вайнгартнер, автор самого проникновенного молодёжного роуд-муви нашего века «Романтики “303”».
Когда герои доберутся до лагеря, Тереза с лёгким сердцем помашет: «Чао!» — и убежит к своим. Укатит на мотоцикле Эберхард, о котором Гуннар подумал было «друг навсегда». И Гуннар останется под луной один, да ещё и без рюкзака, который он забыл за десятки километров отсюда, очарованный широким мужским жестом нового знакомого. Он кричит ему вслед, но тот его не слышит. Простыл след и Терезы. Он доставил до места незнакомую девчонку. Повеселил по дороге кучу людей. Стал хорошим спарринг-партнёром, ни черта не смысля в боксе. И вот теперь — один в поле, да ещё и вынужденный топать обратно за вещами.
Но ведь не зря он поднял дух стольким людям на этом пути. Пришёл черёд подумать о себе.
