Поп-драма про холокост, ода вегетарианству, «мамулиевщина» и Джонни Депп на фоне экологической катастрофы — берлинские бдения Зинаиды Пронченко продолжаются.
Иллюстрации: Катя Гендикова
День третий, уже явно лишний. Уровень плохого кино в крови растёт, инъекция Келли Райхардт не помогает. С утра в Берлине показывали «Уроки фарси» Вадима Перельмана — крепкий мейнстрим про холокост с родным нам Ларсом Айдингером и Ноэлем Пересом Бискайяром в роли прикинувшегося персом еврея (все русские тут — от Ильи Стюарта до Владислава Опельянца — за кадром). Кстати, о Стюарте: в приуроченном к берлинской премьере интервью Антону Долину для «Медузы» он замечательно отвечает на прямые вопросы про Андрея Звягинцева.
E.g.: «Скажите, почему не состоялся ваш с Андреем Петровичем проект?» — «Наш проект не состоялся, потому что мы столкнулись с невозможностью его сделать». Очень познавательно, даже исчерпывающе.
Затем настал черёд главной надежды кинокритиков — Келли Райхардт, снявшей медитативную картину про броманс, которую можно использовать и в помощь грибнику, и как кулинарный справочник. Это экранизация романа про покорение фронтира, однако вестерном здесь и не пахнет. «Первая корова» пропитана с ног до головы ароматом свежих скоунсов, клафути с голубикой, парного молока, свежесорванных лисичек и Лондона, точнее Южного Кенсингтона. Двое друзей-бедолаг — повар и недоразбойник китайских корней — осели в затерянной в лесах и утонувшей в грязи деревушке. Ради пары серебреников они по ночам воруют у соседей-англичан, счастливых обладателей единственной на весь Дикий Запад бурёнки, удой. Пекут на сливках десерты (москвичи в зале назвали это кондитерское изделие пончиками, петербуржцы, ожидаемо, — пышками) и продают изголодавшимся по файв-о-клоку старателям. Кончается всё плохо. Кино страшно изысканное, его даже не портит добрая улыбка, что не сходит с лица автора, увы, на открытие сезона «Первая корова» не тянет.
Зоологическую тему должен к вечеру продолжить Виктор Косаковский с «Гундой» — одой вегетарианству. В центре внимания одноимённая свинья и сотоварищи (курица и ещё кто-то пернатый). Говорят, без слёз смотреть невозможно. Торговцы сосисками на Потсдамер-плац уже подсчитывают судорожно грядущие убытки, ведь синефилы, наверняка, не останутся равнодушными к этой пропаганде прав животных.
За команду соотечественников отыграла и выпускница МШНК Мария Игнатенко, её «Город уснул» — семидесятиминутная перепасовка без голевых моментов. Этот сомнамбулический дебют устарел на целую вечность, на профессиональном кинокритическом сленге мы называем хорошо забытую статику учеников МШНК «мамулиевщиной». Имеется даже тематическая прибаутка: Мамулия-Мамулия, до титров доживу ли я. Неважно, кто по задумке автора уснул и не проснулся в фильме, — в зале дрыхнут все. Манерные диалоги, чудовищная игра актёров, неухоженная Россия, высшие, но не глубокие смыслы.
Иллюстрации: Катя Гендикова
Очередной пенальти от рецензентов заработал и Джонни Депп. Его период распада после развода с Эмбер Хёрд чего-то затянулся. Уже и самые преданные поклонники «Мертвеца» не находят слов оправдания для этой мертвечины. В новом фильме «Минамата» Депп опять идёт в бар (точнее из бара), а попадает на съёмочную площадку, где надобно играть фотографа, приехавшего в Японию фиксировать экологическую катастрофу. Катастрофа однако не в водохранилище, а у него на лице — «Джонни, проснись, нас обокрали на ещё один, в теории интересный, фильм».
Ночная жизнь на Берлинале не отстаёт от дневной. Жаждущая отдохновения от ужасов конкурсной программы публика штурмует активно полторы модные точки — «Гриль Рояль» и «Сохо Хаус». И там, и там делать совершенно нечего, кроме как стоять в очереди к бару. В «Сохо» ещё и вход только по клубным картам. Я вчера, воспользовавшись надёжными связями кинематографиста Васке, просочилась на крышу «Сохо», к бассейну, вокруг которого креативный класс поглощает мексиканский фастфуд и взвешивает риски коронавируса — нанесёт он удар по их вдохновению, испортит ли маска их тщательно продуманный лук или станет маст-хэв аксессуаром? Наблюдать и слушать всё это довольно невыносимо, но меня спас голливудский продюсер с парой легендарных франшиз в фильмографии. Пребывание за его столом стало путёвкой в вечность, он молча выслушал наши с Васке комплименты и приветы Слаю и Херцогу, как и полагается магнатам, заплатил за такос с энчаладос всех столов в радиусе десяти метров и отчалил искать настоящих русских — инвесторов и красавиц.
