Долго варившийся в производственном котле фильм Алексея Германа — младшего наконец увидел собственную премьеру. Оказался ли он массовым военным эпиком или ненароком забрёл на территорию дорогостоящего артхауса — давайте разбираться вместе.
У военной драмы Алексея Германа — младшего есть два трейлера: прокатный и фестивальный. И если первый смонтирован и выстроен как присказка к типичному возвышенно патриотическому кино о Великой Отечественной, то второй — это уже что-то ближе к духу фильмов Алексея Германа — старшего. Не «Двадцать дней без войны», не «Проверка на дорогах», однако что-то такое там всё-таки есть — авторское и не блокбастерное.
Так какой же из двух роликов релевантен по отношению к «Воздуху»? И до сих пор ли уместно сравнивать работы старшего и младшего Германов? Настолько ли обязательно иметь в виду неповторимость наследия отца, которое многих зрителей электризует и заставляет их заочно диагностировать синдром вторичности у любого проекта сына?
Много слов было сказано и написано о Германе-старшем, и мы тоже не постесняемся высказаться по теме. Алексей Юрьевич всю свою карьеру ставил правила академической постановки вверх тормашками. У него не было передних и задних планов — была экранная суматоха из случайных людей, случайных звуков, как будто бы нечаянно пойманных звукозаписывающей аппаратурой, но на самом деле нет, из обескураживающих взглядов статистов прямо в камеру, из выражений боли — как явных, внешних, так и невидимых, переживаемых внутри. Война у Германа-старшего — война не героическая, а страшная, честная, лишённая ауры подвига и замешивающая сотни жизней в густую человеческую похлёбку, где не разберёшь, кто кем был до начала боевых действий, кто кем станет после и даже кто есть кто в данный момент. В перманентно монохромном универсуме Алексея Юрьевича это навсегда останется загадкой. А ещё Герман-старший любил идти против штампов и против идеологически безопасных установок советского киностроения — поэтому его фильмы, такие настоящие до жути, пускай и веет от них фантазмом, критика и современники не всегда принимали (а первый самостоятельный полный метр и вовсе закинули «на полку» на 15 лет). И с историей родной страны, будь то революция, сталинские 30-е, военная пора, месяц смерти Иосифа Виссарионовича или взгляд на Россию, замаскированную под далёкую отсталую планету из прозы Стругацких, режиссёр всегда вёл отнюдь не приятельскую беседу — давил на живое и вспоминал то, что прочими советскими кинематографистами по указу вышестоящих инстанций зарывалось поглубже и наподольше.
Этот пространный экскурс в творческий рецепт Алексея Юрьевича считаем необходимым, так как многое из того, что мы начеркали в предыдущем абзаце, применимо и к новому фильму Алексея Алексеевича.
«Воздух» — это много немой ярости, много солдатской бытовухи, много тяжести на душах, загубленных бесконечными боями. И самое главное (и самое ужасающее) — это рутина, обескураживающая потому, что это просто-напросто не может не повергать в шок, когда высшее проявление насилия становится рутиной.
Этот процесс покрытия коростой некогда горячих юных сердец выражен через становление военной лётчицы, в 1942-м прибывшей в распоряжение смешанного авиационного полка под Ладогой и за несколько лет войны из хрупкой необстреленной пташки превратившейся в матёрую воительницу, в «валькирию, восхитительную и пугающую». Цена этой трансформации высока — фронт никому не делает скидок, вне зависимости от пола, возраста и военно-учётной специальности.
К слову, отдельной строкой в «Воздухе» проговаривается мысль, которую советский фильм про бомбардировочный полк «Ночных ведьм» утрамбовал, тоже советские «Крылья» Шепитько развили, а «Дылда» Балагова провела её декодинг для зрителя XXI века. Мысль о том, что, хоть у войны и не женское лицо, отважные девушки и в небе, и на земле, если труба позовёт, готовы пойти на смертный бой и при этом, если им всё ж доведётся пережить мясорубку и вернуться домой целыми и невредимыми, то в итоге они теряют гораздо больше, чем мужчины. О стигматизации фронтовичек что в СССР, что в нынешней России говорят не очень часто. Но даже малейший намёк на эту неоднозначную тему создаёт лишний повод в неё окунуться, за что «Воздух», мы уверены, многие критики поблагодарят, пускай тесная и гулкая интонация фильма полноценному исследованию в этой области не совсем способствует.
Фильм Алексея Германа — младшего настроением, атмосферой и минорно-брейгелевской тональностью, напоминающей проекты его отца, чем-то похож и на «Дюнкерк» Нолана. Экранное воплощение восточного фронта у Алексея Алексеевича такое же промозглое, серое, апатичное и беспощадное к своим героям. Разве что саундтрека от Ханса Циммера не хватает.
Вместо него, как и вместо саундтрека в принципе, — рёв моторов, вой дырявого фюзеляжа, глухие выстрелы и свистящие порывы ветра. Заголовок «Воздух» Герман-младший, не исключаем, давал своему фильму не в последнюю очередь из-за его звукового оформления. Ведь в воздухе, там, наверху, всё иначе слышится — создаётся чувство невесомости и в какой-то степени безмятежности. Даже под обстрелом или в крутом пике паника заглушается пустотой пасмурного и равнодушного к людским страданиям небосвода, роль которого исполняли панорамные LED-панели. На них с помощью передового видеоигрового движка съёмочная группа воссоздала свинцовые небеса. Актёров не науськивали терпеть критические перегрузки в кабинах настоящих истребителей, как в случае с нашумевшим «Топ Ган: Мэверик», однако технологическое решение с имитацией воздушного боя в условиях павильона оказалось не менее действенным. Иной раз натурная съёмка столь филигранно стыкуется на монтажном столе с «искусственным» кадром, что об искусственности говорить не приходится и не хочется. Герман-старший никогда не стремился снимать удобное кино, кино «для неискушённых глаз», зато его сын — стремится, и работу его на этой стезе следует отметить и похвалить.
Да и в целом «Воздух» достоин похвалы. Он не глуп и не претенциозен, он достойно выглядит и не скатывается в авиационный боевик. Он про войну, но зрительской слезой не манипулирует, предлагая нам взглянуть не на то, «как ужасно это было», а на то, «почему такого быть не должно». С этим фильмом-долгостроем (ковид и все последующие за ним большие катаклизмы растянули продакшен ленты на пять с лишним лет) Алексей Алексеевич однозначно обошёл свои прошлые картины — и байопик «Довлатов», и притчевый «Под электрическими облаками», и камерное «Дело». Правда, не обошёл нетленки собственного отца, однако теперь и уже воспринимается не как его подражатель, а как полноправный наследник стиля. Кому-то такой подход, такая преемственность покажутся занудными (герои общаются как роботы, а окружение их намеренно заунывно), нереалистичными (некоторые сцены и ситуации конфликтуют с рациональной логикой) и банально несовременными (грустными «производственными драмами», в том числе и фронтовой направленности, нынешнего зрителя не удивишь). Кому-то даже сам факт сопоставления старшего и младшего Германов может показаться если и не кощунством, то далеко не самой подходящей тактикой рецензирования. Однако мы убеждены в том, что «Воздух» только с такой позиции и можно рассматривать — как неслучившийся военный эпик, которому повезло состояться как техничное, исправное произведение, знающее, что оно хочет высказать и каким языком — во многом заимствованным — оно будет это делать.
