В российский прокат вышел приключенческий боевик «Три мушкетёра: Миледи». Вторая часть французской дилогии, переосмысляющей великий роман Александра Дюма — отца, получилась зрелищной, но сумбурной. Рассказываем, как сиквел добивается справедливости в отношении Миледи и чем адаптация режиссёра Мартена Бурбулона отличается от других прочтений классики.
Благородный гасконец д’Артаньян (Франсуа Сивиль) становится свидетелем похищения своей возлюбленной Констанции (Лина Кудри). В то время как отважные королевские мушкетёры Атос (Венсан Кассель), Портос (Пио Мармай) и Арамис (Ромен Дюрис) сражаются на войне, юноша заключает сделку с коварной Миледи де Винтер (Ева Грин). Д’Артаньян помогает женщине сбежать, поверив, что та поможет найти Констанцию. Миледи же преследует корыстные цели, пока лицом к лицу не встречается с прошлым.
Переосмысление бессмертного историко-приключенческого романа Александра Дюма — отца, как и двух его продолжений («Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя»), в кино стало доброй традицией. Впервые перенести мушкетёрский эпик на экран в 1898 году попытался британский режиссёр Уильям Джексон. Однако фантазии постановщика ограничивались эффектным воссозданием дуэлей на шпагах. В 1903 году легендарный экспериментатор и один из основоположников кинофантастики Жорж Мельес явил миру «Мушкетёров королевы». Французская картина тонко улавливала дух авантюризма, воспеваемый Дюма, и с тех пор похождения отважных д’Артаньяна, Атоса, Портоса и Арамиса экранизировали с упорным постоянством. Какие только интерпретации не претерпевал вечный сюжет о бесстрашных (но морально неоднозначных) героях, готовых даже в самой опасной ситуации постоять друг за друга и отдать жизнь за короля. Советские «Д’Артаньян и три мушкетёра» (1978), романтичные и дерзновенные, отложились в памяти музыкальным размахом и фразой Боярского «Тысяча чертей!». «Три мушкетёра» (1993) Стивена Херека отличались неуёмной энергией и лёгкой карикатурностью. «Человек в железной маске» 1998 года (киноверсия «Виконта де Бражелона») с Леонардо ДиКаприо удивлял мрачным сеттингом и политическими заговорами. На фоне других экранизаций «Мушкетёры» (2011) Пола У. С. Андерсона казались смелым, но бессмысленным жанровым экспериментом.
К привычному фехтованию на тонких шпагах добавились захватывающие сцены воздушных боёв, а Миледи в исполнении Миллы Йовович превратилась в совершенную машину для убийств. В романе Дюма героиня тоже не могла похвастаться эмпатией, но у Пола У. С. Андерсона она окончательно отрекается от всего человеческого, что едва ли идёт ей на пользу. К слову, женские персонажи не были сильной стороной оригинальных «Трёх мушкетёров». В книге характеры Констанции, Миледи и королевы Анны Австрийской пестрили шаблонностью и не получали должного развития. Конечно, это можно списать на «романтическую» эпоху, когда женщин условно делили на «святых» и «падших». Одних любили и превозносили, а других клеймили и обрекали на гибель. Ангела Констанцию считали невинно убиенной, а Миледи, которая многим виделась исчадием ада, по итогу казнили. Забавно, но впервые об эмансипации героинь Дюма заговорил мультфильм «Барби и три мушкетёра» (2009). Да, роль элитной охраны короля (в этой версии — принца) отводилась храбрым девушкам. Однако найти баланс между классической историей о дружбе и чести и новой этикой кинематографистам удалось гораздо позже. В марте прошлого года французский режиссёр Мартен Бурбулон представил внушительный приключенческий боевик «Три мушкетёра: Д’Артаньян». Преданные поклонники романа с осторожностью отнеслись к довольно суровой экранизации, в то время как широкая аудитория хвалила картину за вдумчивое погружение в исторический контекст и свежий взгляд на знакомых персонажей. Спустя девять месяцев амбициозный Бурбулон выпустил сиквел «Миледи», который наконец добрался до российских кинотеатров. Бюджет дилогии составил громадные для Франции 72 млн евро, а обе части снимались параллельно.
Новые «Мушкетёры» сохранили сюжетную канву оригинала. В первой части (действие начинается не в 1625-м, а в 1627 году) молодой гасконский дворянин д’Артаньян, получив благословение отца, отправляется в Париж на подвиги. Правда, по дороге герой вступается за даму в беде (обманчиво беззащитная Миледи), но получает от той пулю и оказывается похороненным заживо. Впрочем, это всё мелочи. Вскоре д’Артаньян знакомится с капитаном мушкетёров де Тревилем, получает направление в гвардейский полк Дезэссара, ссорится со знаменитыми Атосом, Портосом и Арамисом, которые вызывают наглого юношу на дуэль.
Поединок в лесу прерывают гвардейцы кардинала Ришелье, которые собираются арестовать мушкетёров и нападают на них. В этой сцене удачно срабатывает формула «один за всех, и все за одного»: д’Артаньян объединяется с Атосом, Портосом и Арамисом, которые вскоре становятся его друзьями. А дальше фильм балансирует между приключенческой драмой и политическим триллером. В романе Дюма разгорающаяся гражданская война (католики vs протестанты) и кульминационная осада Ла-Рошели остаются всего лишь фрагментами из биографии мушкетёров, причём куда менее значительными, чем возвращение подвесок королевы. В своей дилогии режиссёр Мартен Бурбулон, напротив, больше фокусируется на религиозно-политическом конфликте (берёт пример с «Королевы Марго»), хотя и об охоте за драгоценностями Анны Австрийской (Вики Крипс из «Корсажа») не забывает. Среди источников вдохновения постановщик называл «Игру престолов», и пусть адаптация не может похвастаться такой же эпичностью, паутина интриг здесь плетётся с умом и непредсказуемостью. Обозначенные в романе заговоры обрастают новыми поворотами. Более того, сценаристы не поскупились и на новые околовластные козни.
В первой части Атоса ложно обвиняют в убийстве женщины, а во время венчания Гастона Орлеанского (брата французского монарха) с герцогиней де Монпансье гугеноты покушаются на короля Людовика XIII (у Дюма такого не было). Создатели фильма ввели и незнакомых персонажей. К примеру, у Атоса появился брат-протестант Бенжамен, отношения с которым протянули сквозь дилогию. Ещё одно важное нововведение адаптации — стремление к исторической аутентичности. Париж утратил лоск, заявленный в прошлых экранизациях, и превратился в серо-коричневую клоаку, как того и требуют реалии XVII века. Грязному и сумрачному городу противопоставили пышный в своём блеске Лувр, а потрёпанной униформе мушкетёров — роскошные наряды власть имущих. И такая игра на контрастах только усиливает безрадостную эстетику дилогии. Под стать угнетающей обстановке — уставшие от жизни мушкетёры, которые заметно постарели. Дилогия Бурбулона совершает немыслимое и отказывается от возвеличивания культовой четвёрки. Скорее всего, это связано с веяниями новой этики, ставящей моральный облик мушкетёров под сомнение. Атос (депрессивный Венсан Кассель) напивается до беспамятства, страдает паранойей, а во второй части всё больше рефлексирует о прошлом, правда, обходится без покаяния.
Внешне спокойный Арамис склонен к вспышкам агрессии (может запытать свидетеля, чтобы освободить друга), хотя во второй части искренне беспокоится о судьбе родной сестры. Безобидный Портос идёт на поводу у своей похотливости, но больше не подвергается фэтшеймингу (и на том спасибо). На протяжении двух картин д’Артаньян не изменяет своему амплуа сомневающегося юноши: он пытается понять, где правда, а где — ложь, выбирает между любовью и страстью, а ещё задумывается, стоит ли вообще умирать за короля (слабовольный Луи Гаррель). В обеих картинах гасконец и мушкетёры часто находятся порознь, поэтому девиз «один за всех» постепенно утрачивает актуальность. Бурбулон рассказывает предельно серьёзную, избавленную от юмора историю «плаща и шпаги». В «Миледи» тучи над героями сгущаются всё сильнее.
Режиссёр обещал, что сиквел «Д’Артаньяна» углубится в историю Миледи, которую, следуя заветам Дюма, привыкли демонизировать, однако это оказалось правдой только наполовину. В первой части героине Евы Грин, привыкшей играть роковых женщин, отводится не так много времени, но её появления всегда эффектны, а вот мотивация сильно изменилась. Опасной интриганкой Миледи движет не жажда материального обогащения, а стремление к неограниченной власти, кроме того, желание вскрыть адюльтер королевы, как и лютая ненависть к мушкетёрам, более чем оправданы. В романе полной противоположностью расчётливой и беспринципной шпионке кардинала Ришелье была нежная и трепетная Констанция Бонасье — доверенное лицо королевы. В дилогии Бурбулона у героинь-антагонисток, напротив, есть кое-что общее: они разбираются в политике лучше мужчин и, как выясняется в сиквеле, понимают друг друга как женщина — женщину. В продолжении «Д’Артаньяна» теме justice for milady действительно отводится пара душераздирающих сцен, одна из которых и вовсе напоминает исповедь. Насилие, пережитое в юности, предательство супруга и обречение им на смерть — лишь часть страшных испытаний, выпавших на долю Миледи. За всю историю экранизаций романа Дюма зритель впервые видит перед собой не безжалостную психопатку, а травмированную и несчастную женщину, у которой не было выбора. Не сострадать ей не получится. Ева Грин тонко перевоплощается из обольстительной шпионки, меняющей личности, в отчаянного человека, готового бороться за свою свободу. «Ни одной женщине я не пожелаю такой жизни, как моя. Всю жизнь я отдала мужчинам, но смерть не отдам», — заявляет Миледи. Можно ли назвать подобную репрезентацию злодейки новаторской? Определённо.
К сожалению, в сиквеле правит бал не Миледи, а динамичное завершение миссии по спасению Франции. Д’Артаньян рыщет в поисках возлюбленной Констанции, выясняет имя человека, стоящего за покушением на короля, и периодически воссоединяется с друзьями, чтобы, например, освободить брата Атоса. Экшена в продолжении прибавилось. Зритель то и дело оказывается в эпицентре перестрелок и поножовщины. Никакой романтики — только фатальные выстрелы и опасно жалящие шпаги. Все сражения виртуозно охватывает камера оператора Николя Больдюка, который часто снимает их одним длинным планом. Осада Ла-Рошели становится кульминацией всеобщей напряжённости и поражает масштабом. Пушки палят с крепости по приближающимся фрегатам, а ядра, долетающие с кораблей, насмерть сбивают несчастных солдат. Как и в романе, мушкетёры в этом адовом месиве не задерживаются, у них есть дело поважнее — раскрыть наконец заговор против короля. В «Д’Артаньяне» Бурбулон жертвовал зрелищностью в пользу драматургии. В «Миледи» он делает ставку на впечатляющие бои и забывает о судьбах персонажей. Портос и Арамис окончательно теряют индивидуальность, оставаясь на подпевках у д’Артаньяна и Атоса, а в единство четвёрки так и не верится. Камрады выручают, но без особого энтузиазма, скорее из чувства долга, а то будет стыдно перед страной. Магия нерушимой дружбы, которую прославлял в своих романах Дюма-отец, в «Миледи» куда-то улетучивается. Героями движут пресловутые обязательства и желание соответствовать благородному образу. Неоднозначность персонажей только обостряется. Атос заявляет себя чутким отцом, но в отношениях с Миледи видится бессердечным монстром. Роковая встреча графа де Ла Фер и его бывшей возлюбленной, которую так ждали зрители, оставляет горькое послевкусие — много боли и никакой химии между Грин и Касселем, а ведь пламенный дуэт актёров в «Связи» так обнадёживал. Дуализма придерживаются не только мушкетёры, но и мужчины, вовлечённые в политику. Ришелье, герцог Бекингем и брат короля Гастон Орлеанский преследуют собственные, а отнюдь не государственные интересы. Интриги и заговоры становятся центром вселенной новой экранизации. Бурбулон вовлекается в безжалостную борьбу за власть, но отрекается от главного: смыслов, заложенных Дюма.
Впрочем, «Д’Артаньян» и «Миледи» прекрасно уравновешивают друг друга. Дилогия Бурбулона не гонется за лаврами хита и просто предлагает альтернативный, более мрачный взгляд на нестареющую классику. Провести за нестандартной экранизацией вечер — возможно, пытка для фанатов романа, но приятный досуг для любителей внушительных исторических драм. Со вторым не ошибётесь.
