На Netflix вышли «Сны поездов» Клинта Бентли — грустная экранизация выдающейся повести «Сны поездов» Дениса Джонсона, классика современной американской прозы. Это меланхоличная история об одном лесорубе (Джоэл Эдгертон), который незаметно прожил жизнь и так же тихо ушел из неё. Роман Волынский рассказывает о степенности и красоте фильма.
В поисках небольшой книги о сбившемся с пути мужчине средних лет мне встретились работы Дениса Джонсона, лауреата Национальной книжной премии (2007) и дважды финалиста Пулитцеровской, — сборник рассказов «Иисусов сын» и повесть «Сны поездов». Первую книгу о наркоманах и алкоголиках, окружающих героя по кличке Fuckhead, интуитивно можно встроить в маргинальную традицию Берроуза, Буковски и всей серии «Альтернатива». Тогда как в «Снах поездов» ещё на стадии аннотации чувствуется искомая мной и, возможно, другими грустная интонация и близость к Хемингуэю, Фолкнеру и Фланнери О’Коннор.
Волнующая книга Джонсона — не то повесть, не то короткий роман — идеально ложится в основу фильма Клинта Бентли («Жокей»). Режиссёр точно схватывает тоску и потерянность, пробираясь вглубь души — прежде всего, зрительской. Бентли и сценарист Грег Куидар («Синг-Синг») изменили лишь некоторые сюжетные детали. Перед нами маленький эпос — жизнь Роберта Граньера, одного из бесчисленных рабочих, занятых на лесоповале и прокладке путей для американской железной дороги. Ничего хорошего он в жизни не ведал: родителей не знал, школу не окончил, целей не имел (да и не подозревал, что можно). Так бы Роберт и прожил неприкаянным бобылем до конца своих дней, если бы не встретил очаровательную Глэдис (Фелисити Джонс) из церковного хора.
«Я думаю, что нам стоит пожениться», — говорит герой Эдгертона спустя три месяца свиданий с Глэдис. Та, хихикая, отвечает, что они уже женаты — нужна лишь церемония, чтобы это доказать. Вскоре Роберт строит дом, и у них рождается дочь Кэти. Жизнь для него наконец обретает ясный смысл, но едва он начинает к нему привыкать, как наступает новый сезон лесозаготовок. Однажды, вернувшись с работ, Роберт теряет всё. В наказание или нет — но ему суждено прожить после этого ещё сорок лет отшельником.
В тексте Джонсона повествование ведётся от третьего лица с использованием вольной косвенной речи. Граньер — нерефлексирующий и немногословный человек; поэтому здесь, как и в фильме, нет внутренних монологов и психологических экспликаций героя. Его мысли и состояния выражаются не речью героя, а декларативным языком нарратора (в такой экономности и сдержанности Джонсон похож на Хемингуэя и Раймонда Карвера). Клинт Бентли подхватывает эту повествовательную логику. Зритель входит в сознание Граньера как бы сбоку, ненавязчиво. В фильме рассказчик обретает спокойный и размеренный голос актёра Уилла Пэттона — словно некого призрака тихоокеанского Северо-Запада, который отстранённо присматривает за одиночками до конца их дней.
Американские критики, похоже, единодушны в том, что визуальный строй «Снов поездов» навеян оптическим лиризмом Терренса Малика. Действительно, в фильме есть крупные планы, где лица героев оттенены мягким светом и пейзажным фоном; сцены семейной идиллии, снятые с низких ракурсов. Однако у Малика всё это работает в потоке — его камера подвижная и блуждающая. Взгляд Бентли, напротив, статичен и созерцателен; ориентирован на эстетику фотографов фронтира вроде Тимоти О’Салливана или на сельские альбомы великого Уокера Эванса.
Пейзажная документальность филигранно сочетается с дедраматизацией насилия, смертей и убийств, свидетелем которых постоянно становится герой. В фильме угроза всегда где-то рядом и незаметно вплетается в повседневность. Примечательна статичная сцена с глубинным мизансценированием: в кадре неожиданно появляется ковбой и застреливает болтливого работягу на глазах у всей бригады, а потом без лишней суеты, любезно объяснив свой поступок, выходит из кадра. Лишена нарочитой кинематографичности и смерть главного друга Роберта — подрывника и философа Арна (Уильям Х. Мэйси), на которого случайно сваливается ветка, хотя сам старый лесоруб говаривал, что если дерево не трогать, то оно будет тебе другом.
Фильм, как и книгу, нельзя назвать строго реалистическим произведением. У Джонсона ближе к финалу появляются мощные вкрапления тревожного сюрреализма, а у Бентли — сгущения, видения, всполохи ирреального. Вероятно, это и есть те самые «сны поездов», если представить, что поездам вообще что-то снится. Но история Роберта Граньера — и в этом её трогательность — не только о мраке существования. Фильм даёт ощущение возвышенности обыденного. Всё-таки нет в нашем мире массовки, живого расходного материала. Каждый человек внутри себя — главный герой собственной трагедии.
