В прокат выходит «Шоугёрл» Джиа Копполы — внучки Фрэнсиса Форда Копполы и племянницы Софии Копполы. О формальном устройстве фильма-прощания с эпохой знаменитых шоу Лас-Вегаса и о впечатляющей драматической роли секс-символа Памелы Андерсон рассказывает Мария Шиманская.
Культовое шоу Le Razzle Dazzle закрывается после головокружительного успеха длиной в десятилетия, и 57-летняя Шелли Гарднер (Памела Андерсон) лишается работы вместе с привычной жизнью. Некогда популярная танцовщица пытается найти место в других клубах Лас-Вегаса, но сталкивается с тем, что индустрия больше не заинтересована в артистках такого рода. Продюсеры откровенно заявляют, что она слишком стара и несексуальна. Параллельно с потерей работы у героини обостряются отношения с дочерью-подростком Ханной, воспитанию которой она в своё время предпочла артистическую карьеру и признание публики.
Пять минут до выхода на сцену — танцовщицы заканчивают приготовления в гримёрке. На экране — торжество будничной суеты: блёстки, стразы, перья, загримированные лица, в которые вглядывается чуть трясущаяся камера. По дороге на сцену девушки успевают обсудить и работу, и домашние дела, и экономическую ситуацию в мире.
В «Шоугёрл» Джиа Коппола выстраивает элегию по прошлому, а точнее — по миру, который вот-вот исчезнет. Правда, о нём постановщица рассказывает с удивительной интонацией: никакой ностальгии, уныния или же яростного протеста — лишь горечь вкупе с лёгкой иронией. И все героини, так внезапно лишённые перспектив на будущее, оспаривать правила мира не собираются. Но и смирения вы от них не дождётесь.
Драматургия сбивается на кульминационных точках из-за того, что большие актрисы оказываются больше заданных им сценарных ролей.
Каждая из женщин представляет собой определённый социальный тип, наделённый характерными личностными чертами. Шелли (Памела Андерсон) — немолодая танцовщица, беззаветно влюблённая в шоу, в котором выступает уже более тридцати лет. Харизматичная Аннетт (Джейми Ли Кёртис) — престарелая пьянчужка и любительница азартных игр, под конец жизни сменившая карьеру танцовщицы на работу разносчицы коктейлей в казино. Героиня, которая прекрасно осознаёт своё положение и возраст, что не мешает ей сетовать на молодых девиц, без стеснения оголив своё тело в раздевалке. Рядом с ними — молодое поколение, цветущие прообразы умудрённых жизнью женщин: предприимчивая Мэри-Энн (Бренда Сонг), которую куда больше заботит зарплата, нежели ценность зрелищных номеров, и юная Джоди (Кирнан Шипка), сбежавшая из родительского дома и постепенно осознающая последствия своих поступков.
Из этого набора выдающихся актёрских работ на первый план ожидаемо выходит Памела Андерсон. Успех и номинации на главные кинопремии — далеко не только дань уважения и признания диве, на исходе шестого десятилетия открывшей талант драматической актрисы. Её Шелли — естественная, искренняя, никогда не скрывающая свои подлинные чувства и реакции. Тот случай, когда сложно понять, где тут сама актриса, а где — её героиня; различие можно провести разве что по нарочито притушенной сексуальности.
Шелли гармонично совмещает в себе органику невинного ребёнка и опытной, пожившей женщины. Сложно припомнить кого-то похожего на экране даже в исполнении юных актрис. Вот она, подобно Эрин Брокович, ищет новую работу по объявлениям в газете. Записывает голосовое сообщение дочери, видит загоревшуюся сковородку и быстренько срывает со стены трезвонящий датчик пожарной сигнализации. Она никогда не сетует на несправедливую жизнь, но с полной готовностью и пониманием сталкивается со всеми неурядицами.
В героине Андерсон нет притворства, кокетства или жеманности: она — чистый импульс, опытная, но наивная. Шелли грезит о прошлых успехах, о признании танцовщиц как кинозвёзд, о парижских корнях своего родного шоу в Вегасе. Верит в чудеса, но хорошо знает реальность. Вот она торопится на сцену и на секунду останавливается, чтобы похвастаться собранным костюмом: один короткий жест с фразой «Я справилась!» перед тем, как в очередной раз зацепиться за знакомую ручку двери, в очередной раз порвать платье — чтобы потом самой зашивать его в гримёрке до поздней ночи.
Центральный образ Андерсон закрывает собой все огрехи в структуре фильма. Драматургия «Шоугёрл» выстроена по классическим канонам, что не всегда учитывает саму фактуру мира, в котором она развивается. Джиа Коппола запускает для своих героинь временной отсчёт, таким образом лишая их сладостного безвременья. И невольно действует заодно с предприимчивыми продюсерами, прикрывшими убыточное шоу.
Всё было хорошо, пока не кончилось. Шоу закрывается — и порождает обострение всех возможных конфликтов, с которыми вечно сосуществовали его героини. У Шелли есть дочь-подросток Ханна, взрослеющая без присмотра матери. И жили они в натянутых отношениях, по-видимому, всегда — пока из ниоткуда именно сейчас, много лет спустя, для героини не актуализировался конфликт выбора между работой и семьёй, продолжающийся до финальных кадров.
Но есть проблема куда серьёзнее — в самом отсутствии постановки вопроса о том, чем именно для Шелли является шоу: работой, призванием, страстью или жизнью. И если всем сразу, то откуда вообще может взяться вопрос о выборе.
Драматургия сбивается на кульминационных точках из-за того, что большие актрисы оказываются больше заданных им сценарных ролей. Шелли в исполнении Андерсон существует на разломе между наивностью и практичностью. С таким характером и уверенностью ничто не способно её сломать или вывести из себя. И вот после очередной ссоры с дочкой всегда эмпатичная и заботливая Шелли захлопывает дверь перед страдающей коллегой и отказывает ей в помощи, что запускает дальнейший конфликт.
Кульминационный срыв в гримёрке, который любая другая актриса сыграла бы как эпизод максимального отчаянья — разорвала бы все платья к чертям и разбила бы все вещи от свершившейся с ней несправедливости, — Андерсон играет как подлинный срыв именно своей героини. А потому в бессилии падает на пол, так и не превратив мир в труху.
В «Шоугёрл» заметно и стремление Копполы к вычурной красивости — которой и в помине нет в её героинях. В одной сцене параллельно монтируются два представления — пошлое цирковое шоу на сцене (будущая замена исконного шоу Le Razzle Dazzle) и интимный танец Шелли в её комнате. Естественное и подлинное противопоставляется пошлому и бездушному.
Но Коппола использует этот приём ещё раз — в монтаже дикого танца блистательной Джейми Ли Кёртис и прогулки героини Андерсон по городу. То есть лишает монтаж его функции противопоставления и сводит его к простейшей связке. И такими внесюжетными прогулками Шелли по Вегасу (красивыми, под музыку) постановщица на протяжении всего фильма прикрывает швы между эпизодами.
В «Шоугёрл» хаотичный мир уходящей в прошлое культуры Лас-Вегаса упорядочивается и приобретает ясность. И однозначность режиссёрского месседжа если не довлеет над всем фильмом, то внятно считывается. К счастью, сами героини понимают сложность этого мира куда лучше. Последние шоугёрлз знают, что самое важное заключается не в активных протестах или заявлениях, а в верности самим себе.
