В Каннах наконец-то показали великое кино — «Пылающий» Ли Чан-дона. Шансы на пальму, ввиду засилья в конкурсе фильмов эмпатии про детей, собак, прокаженных и слабый пол, у режиссёра, увы, невелики. Зинаида Пронченко объясняет, почему оставить «Пылающего» без награды было бы возмутительной глупостью.
Сеул, наши дни, на выходе из супермаркета случайно встречаются бывшие односельчане Чжонсу и Хаэми, они не виделись со школы. За эти годы Чжонсу выучился на писателя, но пока работает в службе доставки, копит материал для дебютной книги. Хаэми сделала пластическую операцию, кажется, хочет быть актрисой, берёт уроки миманса, но пока тоже перебивается с одной халтуры на другую, чаще всего на подтанцовках, рекламируя товары ширпотреба. На первом свидании Хаэми разыграет пантомиму с воображаемыми мандаринами, чтобы донести до слишком серьёзно настроенного Чжонсу (его любимый писатель — Фолкнер) простую, но сильную мысль: жизнь — это иллюзия, вопрос веры, не стоит пытаться представить существование чего-то или кого-то, стоит, наоборот, заставить себя не думать о том, что ничего на самом деле нет. Чжонсу позволит себя убедить, и потому второе свидание они проведут уже в постели. Ещё не родившееся чувство, смутное желание близости, вызванное одиночеством, они восполнят актом физической любви. Как и в примере с мандаринами, Чжонсу во время секса будет смотреть на прыгающую перед глазами облезлую стену тесной студии Хаэми и не думать, что всё это значит. Но надолго его не хватит. Хаэми уедет в Африку наблюдать закаты солнца и пляски бушменов, «малого и великого голода»: первый можно утолить с лёгкостью, второй, духовный, гложет до самой смерти. А Чжонсу, ежедневно навещая её кошку, которая странным образом носу не кажет, возьмётся вопреки наказу представлять непредставимое — другого человека.
Хаэми для него, по сути, незнакомка, Чжонсу даже не помнит — вроде бы в школе он её обижал, однажды спас, когда она упала в заброшенный колодец, но это только со слов. Он вообще мало помнит и знает, даже про самых близких. Отец у Чжонсу — разорившийся фермер, за нападение на представителя местной администрации ему грозит тюрьма. Мать ушла в детстве.
Из путешествия Хаэми вернётся в компании Бена, bobo на порше, с квартирой в модном районе Гэнгам, этакого Великого Гэтсби, как съязвит обиженный Чжонсу: на какие средства нигде не работающий Бен устраивает вечеринки (в меню — бордосские вина и homemade паста) — неизвестно. Между молодыми людьми завяжутся странные отношения, кульминацией станет эротический танец Хаэми, исполненный после сообща выкуренного косяка. Потом Хаэми исчезнет. Мираж рассеется, но упрямый Чжонсу не захочет принять образовавшуюся (или изначальную) пустоту как данность. Если объективного мира не существует, а всё, и люди, и явления, — предмет твоего личного опыта и знания, значит, надо заставить память говорить.
«Пылающий» — формально экранизация рассказа Харуки Мураками, вечно ностальгирующего о том, чего не было, мелодия судьбы — джазовая импровизация, ход событий не восстановить, можно только уловить общую тональность — минорную. Ли Чан-Дон сохранил бемоль оригинала, герои мечутся из огня да в полымя под тихие стоны саксофона из вступительной композиции Майлза Дэвиса для «Лифта на эшафот» Луи Маля. Но проводы любви в «Пылающем» — не привычная лирическая мозаика из сигаретного дыма, взглядов украдкой и многозначительных оммажей классикам западной культуры, а феноменологическая трагедия, Чжонсу — персонаж не Мураками или близкого по духу Пола Остера, а Альбера Камю. Назад к самим вещам, сгоревшим в дурной бесконечности экзистенции. Чжонсу ищет Хаэми, но и своё детство тоже, с ужасом осознавая, насколько похож на полубезумного отца, как силён его собственный «великий голод», и постепенно из стороннего наблюдателя-автора он превратится в одержимого жаждой мести актора кровавого финала.
Фоном к саморазрушительным поискам истинного — себя и других, закамуфлированных под детективную интригу и menage a trois, служит портрет страны, в которой драматическое прошлое постепенно уступает место асептическому настоящему. Дом Чжонсу находится рядом с границей, по вечерам здесь слышно транслирующее пропагандистские лозунги северокорейское радио. Соперник Чжонсу Бен — представитель новой социальной страты, избравшей своей философией гедонизм, окружающие — лишь ещё один источник удовольствия, между гоночной машиной и любовницей — знак равенства. Избыточный консюмеризм — всегда следствие душевной пустоты и скуки, недаром настоящее лицо Бена — зевающая маска. Единственное занятие, что способно его расшевелить — поджоги парников, оставленных мигрировавшим в города крестьянством. Уродливые пластиковые конструкции портят пейзаж. Прошлое должно быть стёрто с лица земли, как и у Чжанке, пепельный — самый чистый белый, Бен принадлежит к поколению, которое хочет начать писать историю с новой страницы. Не исключено, что свои действия Бен считает искусством, как Джек из нового фильма Триера или художник Данила Ткаченко, скандализировавший российскую общественность в прошлом году поджогами деревенских домов.
«Пылающий» — редкий пример молчаливого описательного кино, в котором каждый кадр — большая проза, у воздуха есть вкус, цвет и, главное, запах: сгорает жизнь в топке времени, призрачным и горьким дымом воспоминаний, не оправдавшихся иллюзий поднимаясь в небо, скоро эти клубы унесёт ветер перемен, к лучшему или нет — тоже вопрос веры.
