Лука Гуаданьино — частый участник Венецианского смотра, но в этом году его показали вне основного конкурса. Этот факт глубоко удивляет, потому что в фильме снялись звёзды первой величины (Джулия Робертс, Эндрю Гарфилд и Хлоя Севиньи) и поднятая автором тема актуальна. Докторантка Йельского университета сообщает своей супервайзерше об изнасиловании со стороны молодого лектора, преподавательница встаёт перед выбором: поверить словам девушки или защитить коллегу? О том, почему всё же не стоит снимать кино о ложных (или всё же правдивых) обвинениях в сексуализированном насилии, пишет Дима Елагин.
Читайте также: Самые ожидаемые премьеры Венеции
«Верь женщине» — слоган, используемый в делах, посвящённых насилию над женщинами, будь оно сексуализированным или психологическим. Вопрос веры стоит ребром по нескольким причинам. Во-первых, очень тяжело доказать сам факт насилия, потому что пострадавшие годами не рассказывают о произошедшем, а вещественные улики собрать порой невозможно. Во-вторых, угнетённые люди (по причине гендера, цвета кожи, культуры, религии) постоянно сталкиваются с неравенством, а потому не доверяют системе и обществу. Социум отвечает людям тем же: автоматически подвергает сомнениям любые обвинения, объясняя их желанием нажиться или отомстить за конфликты. Поэтому, когда в художественных произведениях появляется сюжет о том, что человек лжёт о насилии ради своей выгоды, — это сильно вредит реальным жертвам, которые решились рассказать о пережитом. В истории кино есть примеры фильмов, где сюжет построен на ложных обвинениях в изнасиловании: «Красная дорога» 2006 года британки Андреа Арнольд как раз заходит на эту территорию и эксплуатирует тему. Случай «После охоты» Луки Гуаданьино более сложный и требует детального рассмотрения.
Читайте также: Рецензия на 'La grazia' Паоло Соррентино
Альма Олссон (прекрасная роль Джулии Робертс) преподаёт на факультете философии и иногда проводит интеллектуальные вечера в своей шикарной квартире, где исчезает граница между преподавателями и избранными студентами. За бокалом вина они обсуждают философские концепты и публикации, коллеги делятся своими планами и, конечно же, оценивают друг друга. На одно из таких мероприятий приходят докторантка Мэгги (Айо Эдебири) и молодой преподаватель Хэнк (Эндрю Гарфилд): они по-дружески общаются и вместе покидают дом Альмы. На следующий день преподавательница находит у входной двери своей квартиры Мэгги: та насквозь промокла из-за дождя, испугана и просит поговорить один на один. Девушка рассказывает, что в тот самый вечер Хэнк её изнасиловал. На просьбу о помощи Альма отвечает лишь расспросами и отстранённо уточняет детали. Расстроенная подобной реакцией Мэгги уходит домой, и тогда Альма понимает, что своим поведением подвергла риску и свою карьеру.
Телесность — любимый предмет исследования в кино Луки Гуаданьино. Его герои чувствуют себя пустыми оболочками («Квир»), пожирают себя и других («Целиком и полностью»), они потеряны, пытаются нащупать своё будущее («Претенденты») и определить свою сексуальную ориентацию («Мы те, кто мы есть» и «Назови меня своим именем»). В фильмах Гуаданьино тело — это не отдельная сущность, а зеркало, отражающее чувства его обладателя. Поэтому его картины полны крупных планов и деталей, когда камера вместо лиц снимает руки, ноги и другие части тела. При помощи кадрирования режиссёр не разбирает человека на отдельные элементы, а предлагает увидеть, как тело может говорить. В «После охоты» автор выдерживает дистанцию: его герои по большей части разговаривают и почти не касаются друг друга, и лишь изредка режиссёр вплетает в историю метафоры, связанные с телом.
Читайте также: Рецензия на «Франкенштейна» Гильермо дель Торо
Центральный образ — аддикция Альмы: она принимает опиоиды в форме таблеток, их ей исправно каждое утро приносит к кровати эксцентричный муж Фредерик Имхофф, работающий психиатром. У женщины не было никаких физических травм в прошлом, только психологическая. Именно из-за неё Альма будто бы не верит Мэгги и старается занять нейтральную позицию, при этом понимая, что на двух стульях усидеть не получится. На протяжении всего фильма Лука Гуаданьино тянет интригу о том, был ли на самом деле акт насилия над Мэгги или нет, — сюжетный финт, вызывающий большие этические вопросы.
В «После охоты» характеры героев амбивалентны: они ошибаются и не сожалеют о своих решениях, врут и не раскаиваются — в целом ведут себя по-человечески. Наиболее яркий пример «нейтрального» протагониста — это «Тар» 2022 года Тодда Филда, где дирижёрша использовала свои связи, чтобы переспать с молодой виолончелисткой. Драма «Тар» на пальцах объясняла, что насилие не имеет гендера, его порождает власть. У Гуаданьино иной разворот — он не хочет очевидностей, не делает из «жертвы» невинное создание, а из «насильника» — демона во плоти. Только кажется, что Луке Гуаданьино нужна такая «нейтральность» характеров не ради разговоров о проблеме радикальности «культуры отмены», не предполагающей реабилитацию для обвиняемых, или о принятии и осознании травмы, вредящей её носителю и его близким, — а ради игры со зрителем. С Гуаданьино можно было бы сыграть в «Верю — не верю», если бы движение #MeToo изменило весь мир, если бы каждый пятый человек не подвергался насилию на рабочем месте. А пока имеем что имеем, а потому к чувствам людей стоит относиться деликатнее, а не играть на них.
