В конкурсе 12-го фестиваля имени Андрея Тарковского «Зеркало» показали победителя престижного роттердамского смотра — фильм «Овдовевшая ведьма» китайского режиссера Цай Чэньцзе. Андрей Карташов предлагает запомнить это непростое имя.
Муж молодой женщины Эр-Хао погибает из-за взрыва на кустарной фабрике фейерверков. Два её предыдущих супруга тоже погибли, и односельчане начинают подозревать, что в деле замешаны сверхъестественные силы. Довольно скоро Эр-Хао догадывается, что репутацию ведьмы можно обратить себе на пользу, и начинает карьеру колдуньи, на ходу придумывая ритуалы и рассчитывая на совпадения. Человеческую глупость оказывается легко эксплуатировать — если только жадность, похоть или жестокость не окажутся сильнее. Никаких похвальных качеств людской род в «Овдовевшей ведьме», по большому счёту, не имеет.
Проверенное опытом правило гласит, что если на международном фестивале есть китайский фильм, то его следует посмотреть в приоритетном порядке. В КНР сейчас делают около тысячи картин в год, и среди них попадаются совершенно парадоксальные, а человек из России испытывает ещё и странное ощущение узнавания от заснеженных пейзажей гибридного позднего социализма. «Это место мне знакомо, как окраина Китая» — есть такая строчка у Бродского. Действие «Овдовевшей ведьмы», получившей главный приз Роттердамского фестиваля (главный в мире конкурс дебютного кино) и показанной в основной программе ивановского фестиваля «Зеркало», разворачивается в убогой китайской провинции в почти неопределённое время — только отдельные приметы указывают на то, что это современность. В стандартном фестивальном фильме, особенно европейском, такую среду показали бы в формате насупленной драмы морального беспокойства; вместо этого режиссёр Цай Чэньцзе смешивает экспериментальные методы и жанр чёрной комедии.
Нельзя сказать, что это очень смешное кино: «Овдовевшая ведьма» вообще старается не нравиться и работает на обмане ожиданий. Аннотация как будто обещает кино об аферистах — развесёлый жанр, построенный на остроумных сюжетах, но в фильме нет изящных схем друзей Оушена, только грубый обман и расчёт на китайский авось. Всё же речь идёт не о стильных мужчинах в Лас-Вегасе, и ставки в этой игре иные — выживание всеми доступными способами, тут не до изящества. В фильме, где фигурируют изнасилование и продажа детей, комизм может быть только очень своеобразным — да и задачи повеселить публику Цай Чэньцзе перед собой не ставит. Это скорее часть режиссёрского взгляда на мир, в котором невозможно отделить нелепое от ужасного. Похожим образом устроено мировоззрение братьев Коэн, только у них больше жанровых поворотов и голливудского лоска, полностью отсутствующего в фильме Цая. В России же довольно близким аналогом окажется кино Алексея Балабанова — тоже весьма мизантропическое, особенно в его поздних работах.
Особенно же странно то, как эта картина выглядит. В основном она снята статичными чёрно-белыми планами, которые длятся по несколько минут; особенно выдающийся кадр есть в начале, снятый с точки зрения парализованной после взрыва Эр-Хао. Время от времени этот аскетизм каким-то образом прерывается — то среди чёрно-белых кадров вдруг окажется цветной, то появится пролёт над снежными степями как будто из рекламного ролика, то за кадром неожиданно начнёт играть шаблонная сентиментальная музыка. Это тоже часть игры, которую фильм ведёт со зрителем: подразнив его приёмами увлекательного сюжетного кино, он тут же возвращается обратно в свой медленный, сверхреалистический режим.
Многие китайские режиссёры рефлексируют над экономическим чудом, которое длится в стране уже пару десятилетий, и не всегда они благосклонны к нынешнему положению вещей: авторы вроде Цзя Чжанкэ или документалиста Вана Бина (оба недавно показали новые работы в Каннах) исследуют жизнь людей на обочинах великих строек. «Овдовевшая ведьма» встраивается в ту же тенденцию — здесь даже есть характерный для Цзя Чжанкэ приём, когда в подчёркнуто реалистичное, как будто документальное повествование вдруг вторгается фантастика. За искусственной реальностью звенящих газетных передовиц скрывается неудобная правда об окраинах империи, но и за этим слоем как будто виднеется ещё один уровень реальности, который можно только заметить, но невозможно объяснить и описать. Так «Овдовевшая ведьма» приобретает объём — именно то, чего не хватает обычным социальным драмам, которые обычно кажутся плоскими в своей добросовестности. Имя Цая Чэньцзе западному человеку запомнить непросто, но сделать это стоит — мы скоро о нём услышим.
