Реакция профессионального сообщества на новый (!румынский!) фильм Netflix «О, Рамона!» — в лучшем случае молчаливое презрение, в худшем — откровенная ненависть. Вот что пишет о картине Movie Nation: «Вульгарно, сексистски и старомодно! Смотрел ли фильм Netflix, прежде чем покупать его?» Им вторит The Daily Dot: «Один из худших фильмов, добавленных на Netflix за всё время». Что ж, это было предсказуемо: «О, Рамона!» высмеивает всю новую этику: здесь чуть ли не в каждой сцене шутки над геями, темнокожими, толстяками, зато все постельные сцены заменены видеоэвфемизмами вроде «белочки, стремящейся в дупло». Зинаида Пронченко, редкий русский критик, посмотревший фильм, высказывается о нём подробнее.
Даже в контексте того паноптикума, что не покладая рук продвигает Netflix, «О, Рамона!» выделяется как образцовый, чистой воды «трэш/шапито/кач». Скучали по скатологическим метафорам сладкой эры «Американского пирога»? Dessert is served: женщина равняется вагина, вагина равняется капкейк или булочка со взбитыми сливками. А также ещё два часа гомофобии, виктимблэйминга, слат- и фэтшейминга и просто разнообразного фаллоцентризма с визуалочкой а-ля Давид Ля Шапель. Мир в «О, Рамона!» сводится к упругим задницам, плоским животикам, влажным ротикам и прочим дырочкам и отверстиям, в которые так приятно погружать пальцы, язык, ну и ещё кое-что.
Кадр из х/ф «О, Рамона!», реж. Кристина Якоб, 2019 г.
Эта глянцевая притча взросления имеет литературный источник — румынский бестселлер «Отсоси, Рамона», повествующий о поллюциях юного Андрея из провинциального города Брашов, задрота-старшеклассника, что мечется весь фильм между популярной девочкой Рамоной и хорошей девочкой Анемоной. Розочкой и беляночкой. Обе ему дадут, обе осчастливят фелляцией и накажут «кастрацией», как и полагается любой уважающей себя тёлочке. Отказавшись вначале от халявного секса с Рамоной на вечеринке, Андрей очень быстро возмужает, поняв, что нечего с женщинами миндальничать. Максиму классика про «чем меньше, тем больше» он реализует буквально и с неожиданной для сегодняшних стандартов степенью скабрёзности: каждой бочке найдётся затычка. Параллельно его науськивает мамаша, типичная стареющая фурия, полагающая, что если ей не повезло с мужчинами, то, значит, и всех остальных должна постигнуть та же участь: «Скольких девиц ты ещё разочаруешь?» — напутствует она сынка перед очередным свиданием. Ну и что нам всё это объясняет?
В тяжёлые времена дамской реконкисты единственное прибежище патриархата — порнофеминизм. Когда секс становится орудием террора в нежных женских руках, противоположному полу приходится садиться за стол переговоров. Если веками смысл жизни, как напрямую сказано с экрана, заключался в blowjob, и вдруг «им» предлагают смириться с тем, что «всё бессмысленно», единственной верной реакцией на этот экзистенциальный беспредел будет, по мнению авторов фильма, вульгарнейший пранк, популистская провокация. Чтобы женщины чуть притормозили, надо показать, «как бывает», и напомнить, «как было совсем недавно». То есть «можем повторить».
Неслучаен в этом смысле и выбор локации. Румыния, по мнению ц/а, регрессивной американской общественности, какая-то там восточноевропейская страна, застрявшая в прошлом веке. В гостях у Дракулы везде можно курить, безнаказанно слушать Рика Эстли и приставать к незнакомкам на улице с репликой «привет, крошка, отлично выглядишь, малышка». Короче, time of my life.
Кадр из х/ф «О, Рамона!», реж. Кристина Якоб, 2019 г.
«О, Рамона!» пересыпана цитатами из шедевров 1980-х годов. О, прекрасная эпоха тотальной объективации, когда камера буквально мастурбировала на Ким, Шэрон, Гленн, Кэрри, Мелани etc. Через кадр нас встречает запоздалая отрыжка на все эти совокупления под луной и под звук прибоя, поступательные движения мускулистых спин (Тома, Микки, Майкла, Патрика etc), смятые простыни, капли пота и прочий стремительный домкрат. Только трогательное восьмидесятническое сфумато сменил гиперреализм паблисити. Не жизнь, а смазка. Каждый сантиметр плоти покрыт клейкой и блестящей субстанцией, чтобы глаз зрителя увяз моментально и навсегда. Вроде ничего специально обсценного нам и не показывают, но, как и в порно, додумывать нечего.
«О, Рамона!» как частный случай патриархата, может, и угнетала бы токсичной маскулинностью, но, увы, вместо неё искомой она полна лишь пустых обещаний, то есть попросту лжи, на которой зиждется мужское господство. Битый час тебе рассказывали в баре, какая ты красивая и какой он жеребец, чтобы потом всё закончилось двумя минутами неуклюжей возни. И если мы веками поддерживали этот самообман имитацией, то нынче, неважно, из кокетства, снисхождения или гуманизма, терпеть «вот это всё» не будем. Извините, ребята, мир сдвинулся с мёртвой точки. Повсюду, и в Румынии тоже.
