На Amazon Prime с успехом стартовал ромком «Мысль о тебе», где Энн Хэтэуэй страдает от того, что влюбилась в юношу сильно помладше (лет на 16), и этот факт кто-то агрессивно комментирует в интернете. О том, что же не задалось в экранизации одноимённого фанфика, вдохновлённого просмотром концертов группы One Direction, рассказывает Антон Фомочкин.
Вместо давно намеченного похода — собраться с мыслями, потягать на своей спине несколько обречённых быть непрочитанными фолиантов — сорокалетняя галеристка Солен (Энн Хэтэуэй) вынуждена сопровождать дочь-подростка Иззи (Элла Рубин) и её приятелей на Coachella. В дополнение к билетам у компании на руках оказываются проходки на фан-встречу с бойз-бендом August Moon. Иные девочки были бы готовы убить за эти вписки, но Иззи группа уже не очень интересна — всё-таки ей давно не 13. Зато любопытство к квинтету внезапно просыпается в Солен, точнее, к негласному лидеру August Moon Хейсу (Николас Голицын). Незадолго до фан-встречи женщина, перепутав его персональный трейлер с общественным туалетом, знакомится с парнем тет-а-тет.
Неловкого пятиминутного смолл-тока хватает, чтобы сладкоголосый тин-идол незамедлительно запал на лос-анджелесскую дамочку и после фестиваля первым делом наведался в её галерею, чтобы бездумно выкупить все лоты. В дальнейшей романтической программе: сэндвичи на кухне, турне по Европе, гостиничная жизнь и прочие прелести тайных отношений.
Но что подумает Иззи? Как привыкнуть к рою папарацци? А к шестнадцатилетней разнице в возрасте между вами?
На протяжении двух часов хронометража из экранизации умеренно популярного фанфика — написанного матерью пятерых детей, ночами залипавшей на клипы One Direction — безуспешно пытаются соорудить драматическую версию если не «Ноттинг Хилла», то «Первого встречного».
С последним у «Мысли» до смешного много общего: разница в смене гендерных ролей (в той конфигурации поп-звездой была Джей Ло), наличии в сюжете дочери постарше, отсутствии приличных песен и непрекращаемом нытье на тему эйджизма. Общественное порицание в сердечных делах, конечно же, вопиющая несправедливость, только странно иллюстрировать тезис о том, что любви все возрасты покорны, связью вечно молодой Хэтэуэй и Голицына, который благополучно выглядит на свои 30 — сколько бы, гипнотизируя возлюбленную взглядом невинного оленёнка, ни тупил его незрелый герой.
Мог ли Хейс до помешательства вкрашиться в Солен после нечаянного столкновения в своём вагончике? Для этого оказывается достаточно одной фирменной улыбки актрисы Хэтэуэй (верим!). Но что и правда сомнительно — так это насупленно-дидактическое бурчание на тему токсичности таблоидов, интернет-комментаторов и прочих злых языков, к которому сводится «Мысль» на втором часу неустанной чехарды из расставаний/воссоединений галеристки и музыканта. Режиссёр Шоуолтер, кажется, всерьёз воображает, что у него на руках сильный литературный первоисточник, при адаптации которого вся эта сиюминутная надрывность не будет выглядеть так же нелепо, как опыты Гарри Стайлза в драматическом кино. Хейс и Солен — идеи, а не характеры, что естественно для фанфика. Их постоянно разлучает не молва других, а собственные упрямые загоны и законы жанра.
«Мысль» снята со вкусом (каталога гостиничных люкс-номеров), но содержательно недалека от многосерийной эпопеи «После», только ориентирована на аудиторию постарше. Хейс — «добрый, талантливый феминист», из-за славы лишённый детства и мечтающий о самостоятельной карьере. Солен — селф-мейд-куратор современного искусства, владеющая инклюзивной галереей. В чём разница между феминизмом и щедрыми замашками влюблённого миллионера? Почему площадка Солен инклюзивна? Всё это рекомендуется принять на веру, так же как и внутреннюю сложность парочки. То, что они давно переросли своё окружение — козла экс-супруга и легкомысленно ребяческий бойз-бенд, — также очевидно на контрасте.
Что пугает молодых музыкантов? То, что кумиры зовут их играть для своих малолетних дочерей. «Мысль» за отсутствием, казалось бы, очевидных в этом сеттинге комических ситуативных неурядиц разгоняется, только когда Хэтэуэй и Голицыну оказывается что играть.
Даже если речь про слёзы без причины и другие эмоциональные срывы. Только приблизившись в беседе к чему-то важному (режим восприятия «пусть говорят», нарушение личных границ при популярности, обоюдные проблемы с доверием), Хейс и Солен будто бы начинают стыдливо отмалчиваться, не потому, что нечего сказать Хэтэуэй или Голицыну, а потому, что даже очевидно-шаблонных выводов в вопросах морали лишены их персонажи. По касательной Шоуолтер затрагивает вопрос круга существования любого шлягера: бывшая фанатка — будущая ностальгирующая поклонница, жаль, «Мысль», в отличие от лучших въедливых поп-хитов, скорее всего, состарится в каталоге стриминг-сервиса в тени настоящих ромком-легенд. Поселфились, попрыгали, погрустили, да и хватит.
