В широкий прокат вышел «Онегин» — первая российская экранизация бессмертного романа в стихах Александра Сергеевича Пушкина после советского фильма-оперы 1958 года. Режиссёром нового прочтения русской классики выступил Сарик Андреасян, работавший над сериалами «Сама виновата?», «Жизнь по вызову» и «Чикатило». Рассказываем, какой получилась экранизация «Евгения Онегина» и почему преклонение перед литературным каноном может сыграть с кино злую шутку.
Действие разворачивается в первой половине XIX века. Молодой повеса и по совместительству дворянин Евгений Онегин (Виктор Добронравов) вступает в бесконечные романтические связи с жёнами друзей и артистками балета. Но в герое рано остывают чувства, ему наскучивает света шум, красавицы перестают быть предметом его привычных дум, друзья и дружба надоедают. Онегиным овладевает хандра. Единственным спасением от изматывающей тоски Евгению видится поездка к дядюшке в деревню. Родственник как раз собрался помирать, а его неизбежная кончина сулит Онегину солидное наследство. Евгений прибывает в деревню ровно к похоронам скоропостижно скончавшегося старика. Столичного гостя сразу же начинают обхаживать помещица Скотинина (Ольга Тумайкина) с четырьмя незамужними дочерьми, бывалый бретёр Зарецкий (Алексей Гришин) и вернувшийся из Германии поэт-романтик Владимир Ленский (Денис Прытков). Воодушевлённый знакомством с Онегиным, с которым они сошлись, как лёд и пламень, Ленский приводит нового друга в гости к Прасковье Лариной (Алёна Хмельницкая). Евгения представляют дочерям помещицы — жизнерадостной Ольге (Таня Сабинова), за которой ухаживает поэт, и задумчивой Татьяне (Лиза Моряк). Внимание Онегина привлекает старшая сестра, читающая романы Ричардсона и Руссо. Мечтательная Татьяна видит в Евгении родственную душу и тотчас же влюбляется в него.
Известие о работе над новой экранизацией (это слово здесь более уместно, чем адаптация) «Евгения Онегина» настораживало по двум причинам: перенести пушкинский роман на большой экран в этот раз дерзнул Сарик Андреасян (создатель вопиюще мизогинного сериала «Жизнь по вызову» и разного рода треш-проектов от «Защитников» до «Беременного»), а роли центральных персонажей достались актёрам 30-40 лет. Сотворить достойную киноверсию классики, известной и почитаемой во всём мире, — задача не из простых. Во-первых, Пушкин написал роман в стихах, который в принципе очень сложно переосмыслить в формате фильма или сериала так, чтобы не пострадала оригинальная форма произведения. А во-вторых, фигура рассказчика, рассуждающего о социально-политических приметах XIX века, пороках дворянства и светского общества, переменчивости природы и о многом другом, была важнее самого Онегина. Функция «доброго приятеля» автора, сотканного из черт современников Пушкина, как праздных прожигателей жизни, так и пламенных вольнодумцев вроде Чаадаева с Раевским, сводилась к разговору на темы, волнующие поэта. Как самостоятельная единица Онегин не вызывал особого интереса — пустой повеса и лишний человек, которым овладела хандра, служил лишь гонцом мыслей Александра Сергеевича.
Сарик Андреасян и сценарист Алексей Гравицкий наступают на те же грабли, что и постановщица Марта Файнс в британской экранизации 1998 года: они оставляют Пушкина за кадром и полностью сосредотачиваются на любовной линии. Да, в новом «Онегине» в сюжет ввели рассказчика (Владимир Вдовиченков), в нужный момент произносящего авторские строки, но герой настолько часто пропадает из поля зрения, что о его существовании быстро забываешь. Если бы от присутствия повествователя отказались, как в версии Файнс, ничего бы существенно не изменилось. Тем более что из знаковых строф отчего-то исчезло несколько строк — едва ли зрителям, познакомившимся с «Евгением Онегиным» ешё в школе, изменит память. Герои, кстати, изредка говорят на французском, но ошибки вроде «мисье» в русскоязычных субтитрах причиняют боль.
Главной проблемой картины становится дотошный пересказ известных всем событий. Разумеется, верность замыслу Пушкина объясняется преклонением создателей фильма перед наследием русского классика, но всё же экранизации не хватает выразительного режиссёрского почерка и особой атмосферы, которыми в своё время цепляли «Гордость и предубеждение» и «Анна Каренина» Джо Райта. На ум приходит и сравнение с мрачным, почти что готическим «Онегиным» Марты Файнс, где драма о мужской депрессии граничила с артхаусом, а Татьяна Ларина в трогательном исполнении Лив Тайлер казалась куда более интересной, экстраординарной личностью, чем претенциозный Евгений (Рэйф Файнс). Было ясно, кем из героев восхищается режиссёр, а кого презирает. Более того, мистическая составляющая произведения Пушкина, связанная с народными поверьями и крещенскими гаданиями, эфемерно оживала на экране, хотя пророческий сон Татьяны в этой версии отсутствовал. Пугающие видения девушки в своё кино Андреасян, напротив, решил включить, но вместо фольклорной жути представил пафосный перформанс, абсолютно не вписывающийся в глянцево-исторический антураж картины. Зря авторы фильма отреклись от сказочного нарратива с медведем, приводящим красавицу в избушку со звероподобной нечистью, — там действительно было где развернуться.
В остальном же «Онегин» поражает своей шаблонностью и заурядностью. К истории «любви, покорившей мир», о которой нам отчаянно пытаются поведать создатели фильма, сам Пушкин относился с иронией. Линию неопределённых отношений между Татьяной и Евгением он использовал для высмеивания романтических клише, по которым в те времена томно вздыхали поклонницы Ричардсона и Руссо. Мечтательная и тонко чувствующая мир Ларина даже вела себя в точности как героини этих авторов. В новом, подобострастном прочтении стихотворного романа Пушкина манера общения героев отчасти списывается с взаимодействия Элизабет Беннет и мистера Дарси в «Гордости и предубеждении» Джо Райта.
Андреасян даже беззастенчиво заимствует эстетику и копирует любимые зрителями сцены из удачной адаптации книги Джейн Остин. Получается фальшиво и бездушно.
По части изображения образа жизни светского Петербурга и бытописания дворянства «Онегин» подстраивается под помпезного «Великого Гэтсби» База Лурмана — блеск театров и роскошных поместий прельщает, но в конечном счёте только подчёркивает искусственную тональность картины. Фильму удаётся впечатлить богатым размахом (не зря же особняк Штиглица, где разворачиваются ключевые сцены, был восстановлен и отреставрирован специально к началу съёмок), который резко контрастирует с не выдающейся компьютерной графикой. Новый «Онегин», где все монологи и диалоги непременно произносятся с театральной высокопарностью, идеально бы вписался в телеформат, ведь многосерийная «Бедная Настя», тоже ностальгирующая по балам и хрусту французской булки, когда-то имела колоссальный успех у массового зрителя. Однако на большом экране фильм Андреасяна смотрится странно.
Что касается подобранного каста, то возраст актёров не может не смущать. Конечно, слова режиссёра о том, что в начале XIX века люди 20-летнего возраста выглядели намного старше, чем сейчас, оправданы, но не обладают силой в случае с художественным кино. Роман Пушкина всё-таки размышляет о молодых, дерзновенных и трепетных личностях, какими воспринимаются Онегин, Татьяна и Ленский, не вписывающиеся в рамки заскорузлого общества. Более того, противопоставление мещанства дворянству прослеживается на протяжении всего произведения. Онегина в деревне, к примеру, остерегаются в том числе из-за его заботливого отношения к крепостным («Ярем он барщины старинной оброком лёгким заменил»). Многие помещики попросту боятся, как бы прогрессивный денди не спровоцировал крестьянское восстание.
В фильме Андреасяна Евгений в исполнении Виктора Добронравова (актёр играл Онегина в спектакле Римаса Туминаса в Театре Вахтангова 11 лет назад) выглядит не свободомыслящим меланхоликом, а сорокалетним мужчиной, сильно уставшим от жизни, и здесь ничего не попишешь. Депрессия случается и у 18-летних философов, коим Онегин рисовался в начале романа, но в кино утомлённость и пресыщенность персонажа не ощущаются как нечто из ряда вон выходящее, как черта его характера.
Добронравов прекрасно справляется с демонстрацией выгорания и безразличия ко всему миру, но кажется не ярким индивидуумом на фоне жизнерадостной массы, а седеющим социопатом.
Оттого и фраза «Зачем я всё ещё молод?», брошенная Онегиным, звучит из уст 40-летнего актёра крайне нелепо.
Татьяна Ларина в исполнении Лизы Моряк неловко принимает облик остиновской Элизабет Беннет, однако её героине недостаёт необходимой глубины и юной наивности. Единственным лучиком света в этом тёмном царстве становится экзальтированный и пылкий Владимир Ленский, сыгранный Денисом Прытковым, но и тот вовсе не «юноша-поэт». Роковая дуэль между двумя мужчинами, которые только вчера были добрыми друзьями, снята с голливудским запалом и поражает масштабом. Если бы вся картина была выдержана в подобном стиле, вышло бы замечательное, динамичное кино в духе того же База Лурмана. У работ австралийского режиссёра фильм Андреасяна перенял только внешний лоск.
«Онегин» старательно загоняет себя в стандарты исторической мыльной оперы и как огня боится творческих экспериментов.
Именно эта смелость была сильной стороной антиутопической экранизации «Мастера и Маргариты» Михаила Локшина. Прилежная картина Сарика Андреасяна не обладает главным признаком успешной экранизации — оригинальным видением классики. Да, создать адаптацию, приближенную к тексту, но выделяющуюся экстравагантным духом, вполне реально, что доказала та же «Война и мир» канала BBC. Возможно, из «Онегина», тоскливо растянутого на два с половиной часа, получился бы отличный телесериал под стать «Идиоту» (2003) по Достоевскому, но это уже совсем другая история.
