Стартовал юбилейный, 75-й Берлинский кинофестиваль, фильмом открытия которого стала драма «Свет» Тома Тыквера — режиссёра-завсегдатая смотра. Сусанна Альперина рассказывает, каким получился новый фильм немецкого классика и почему «Свет» — закономерный выбор для церемонии открытия.
В Берлине выпал снег, второй раз за зиму. Случилось это на открытии фестиваля, после чего многие увидели в запорошенных фигурках уличных «Медведей» символ грядущих для Берлинале перемен. Однако атмосфера на церемонии открытия была тёплой и располагающей — кому-то можно было согреться, кому-то даже поспать: фильм открытия «Свет» Тома Тыквера длился около трёх часов, завершился к полуночи, и шутка про карету, превратившуюся в Тыквера, оказалась не столько смешной, сколько правдивой.
Первые вопросы, витавшие, как ореол, вокруг картины, были связаны с выбором секции для фильма: «Свет» решили показать вне конкурса, формально поместив в программу Special Gala, и причины тому стали понятны уже после просмотра.
Картина Тома Тыквера действительно должна была послужить лицом Берлинале, примерно как «Второй акт» Кантена Дюпьё в прошлом году открывал смотр в Каннах. Во-первых, сам Тыквер, как и главный герой его фильма — глава семьи в исполнении Ларса Айдингера, — настоящая берлинская достопримечательность. Его картины дважды открывали Берлинале, а благодаря сериалу «Вавилон-Берлин» (2017) каждый, кто знакомится с немецкой столицей, будет смотреть на город глазами режиссёра. Он не раз взахлёб признавался в любви к Берлинале, и фестиваль всегда платил ему тем же. Новый фильм «Свет» — тоже своеобразное признание в тёплых чувствах, причём не просто к Берлину, но ко всей немецкой культуре. В фильме Тыквера Берлин — снова Вавилон, где из-за обилия мигрантов вновь разворачивается «вавилонское столпотворение».
Начинается картина с панорамы многоэтажных домов-«человейников». В одном из окон виднеется силуэт женщины, озаряемый внезапно включающимся светом. Здесь живёт семья Энгельсов — люди, которые не видят и не слышат друг друга уже много лет. Отец Тим (Ларс Айдингер) всё время ходит дома обнажённым, но держится обособленно. Если его что-то и интересует, то только то, что можно интегрировать в работу: он формирует общественное мнение. Мать Милена (Николетт Кребиц) пребывает в постоянной истерии, напоминая кричащую в телефон бизнес-леди. У супругов трое детей: близнецы Фрида и Джон, а также сын Милены от других отношений Дио. Фрида находит спасение в компании таких же брошенных подростков, как она сама, своим примером претендуя на новое определение «потерянного поколения». Джон с модным жемчужным ожерельем на шее — постоянный гость виртуального мира. Дио — единственный, кто ещё не вырос, а потому не успел поддаться сумасшествию современного мира.
Картина Тыквера складывается по принципу дополненной реальности: события в жизни одного человека перетекают в судьбоносные явления для другого. Полька Мари — домработница семьи главных героев — едва не попадает под пожарную машину, но выживает. Однако этот же тяжеловес становится причиной гибели другого героя — курьера. Колесо от его мотоцикла внезапно закатится в комнату, где смерть настигнет уже Мари.
Вместо ушедшей из жизни домработницы к Энгельсам неслучайно попадает другая — мигрантка из Сирии Фарра (Тала аль Дин). С её появлением фильм Тыквера превращается в историю о современной Мэри Поппинс, которую принесло «ветром перемен». Фарра не просто так переступает порог дома новых хозяев. Каждый из Энгельсов переживает «турбулентность на грани краха». Мир трясёт, спасение не просматривается. Новая помощница по хозяйству становится точкой опоры. Женщина заменяет собой психотерапевта, советника и конфидента. Для матери она — дочь, для дочери — мать, для сына — новый очаг внимания, для отца — человек из его мира, говорящий с ним на одном языке. Однако в современной реальности Мэри Поппинс уже не та. Сирийка начинает экспериментировать со светом, который позволяет, с одной стороны, нормализовать психическое состояние человека, с другой — общаться с духами умерших. Так она излечивает от душевных травм не только других, но и саму себя.
Сюжетная канва фильма насыщена ответвлениями — отсюда и раздутый хронометраж. За свою продолжительность картина успевает прикинуться и мюзиклом, и сай-фаем, ещё и с элементами аниме. Одно дополняет другое, и получается нелепое нагромождение, усложняющее восприятие зрителя.
К музыкальному материалу Том Тыквер подходит с позиции умельца: многие из музыкальных номеров можно отнести к лучшему, что есть в картине. Однако у опытного режиссёра не сработал внутренний редактор — часть музыки он написал к картине сам и, увы, не смог остановиться. Иногда кажется, что Тыкверу не дают покоя лавры Джеймса Кэмерона: «Свет» одновременно отсылает и к «Аватару», и к «Титанику».
Творческие преображения, происходящие с режиссёром в фильме «Свет», похожи на те, что претерпевала главная героиня фильма «Субстанция»: в каких-то эпизодах это старый и проверенный Тыквер со всем тем, за что его так любят, отсылающий в том числе к самому себе в фильме «Облачный атлас», но вдруг появляется он же — не то чтобы новый, но ищущий себя в чём-то прогрессивном. Помимо блестящих находок есть и конъюнктурные куски, во время которых зритель как раз может поспать или развлечь себя смолл-током где-то в кулуарах фестивального центра.
Из «Света» Тыквера вполне могло получиться неплохое семейное кино, если бы редактор картины хорошенько поработал монтажными ножницами. Учитывая, что за фильмом стоит Warner Bros., есть надежда, что студия «подтянет» кино к американской премьере. Пока же и критики, и байеры встретили фильм без особых восторгов. Однако «Свет» — всё ещё пример большого визионерского таланта режиссёра, транслирующего катастрофичность современного мира.
