Похоже, что главный русский фильм этой осени — «Текст» Клима Шипенко, экранизация бестселлера Дмитрия Глуховского, который сам же и адаптировал сценарий. Сложно представить, что должно случиться с отечественным кинематографом, чтобы Зинаида Пронченко отнеслась к нему хотя бы с симпатией, но данный случай — по крайней мере, попытка.
«Текст» относится к той редкой категории отечественных картин, за которые зрителю не стыдно ни через 5, ни через 15 минут, и даже после окончания сеанса не появляется желания поймать автора фильма за руку, как вора, в очередной пятитысячный раз укравшего твоё бесценное время, чтобы продемонстрировать скудость ума и отсутствие фантазии (профессии, совести, тут вариативно). «Текст» — складное, внятное, «чёткое» в пацанском смысле кино с довольно динамичной режиссурой и даже без особых стилистических ляпов. Значит ли это, что «Текст» — явление/достижение, что российский мейнстрим сдвинулся с мёртвой точки (она же невозврата)? Конечно, нет. Смотреть фильм Клима Шипенко будет интересно лишь тем, кто в кино ценит прежде всего «сюжет» и при этом не читал одноимённый роман Дмитрия Глуховского, экранизированный близко к тексту, пардон за тавтологию, но, увы, не ставший книгой образов. Ниже аргументы.
Москва, судя по рингтонам, наши окаянные дни, артист Петров играет более-менее себя, парнишку с района, который друзей и девушек берёт простецкой харизмой, а недругов и просто неприятных людей — истерикой с криками. Впрочем, здесь, спасибо авторам, Петров ведёт себя чуть тише, чем всегда, и это чуть ли не главная заслуга фильма перед аудиторией. Неудачно вступившись за девушку во время рейда глубоко коррумпированных сотрудников Госнаркоконтроля в ночном клубе «Рай», Петров отправляется на 7 лет в места заключения. Вернувшись в Москву — на экране она не похорошела, всё тот же псевдобуржуазный разврат и бескультурье, припорошённые грязным снегом — он узнаёт, что старушка-мать не дождалась, зато упрятавший его за решётку мент (Иван Янковский в пальто а-ля Брандо из «Последнего танго») пошёл в гору и дослужился до майора. Выйдем-поговорим заканчивается непреднамеренным убийством, а дальше тишина, действие виртуализируется и перемещается в онлайн — чужая жизнь встаёт перед глазами в виде постов в инстаграме, смс-переписки, порнографического содержимого айклауда.
Привычная телевизионная фактура — чернуха пополам с клюквой, все эти бесстыжие мусора, их подельники-бандиты с большой дороги, продажные женщины с душой Неточки Незвановой, нищие резонёры интеллигентных профессий, в общем, суповой набор действительности, в котором одни кости, умному человеку глодать нечего — у Шипенко, а точнее, у Глуховского, написавшего и сценарий, оброс/обогащён точными, правдоподобными деталями. Но текстом, как известно, являются не только слова, но и картинки. Шипенко с Глуховским то ли не в курсе, то ли решили не париться. Кинодиалектику они учили не по Годару и действуют по схеме: строго на север, порядка пятидесяти метров, находится туалет типа сортир...
Кадр из фильма «Текст», реж. К. Шипенко, 2019 г.
Полагаться только на букву в экранизациях — подход заведомо проигрышный. Вот и в «Тексте» клаустрофобная параноидальная атмосфера романа пропадает между строк. Сюжету не хватает трактовки, фактическому — художественного, фильм вопиюще неиндивидуален, а значит, является зрелищем необязательным. Чем кино не похоже на домино: всё, что можно показать, не следует талдычить. В отличие, допустим, от Оливье Ассайяса, размышлявшего в «Персональном покупателе» о мистических свойствах цифровых технологий, авторы «Текста» думают только о насущном: из точки «а» в точку «б» вышел пассажир. В итоге их творение плоское, как слово на заборе. Наблюдать за экзистенциальными терзаниями Петрова, пусть и направленными в гражданское русло (дело Голунова и летние протесты), совсем неинтересно: язык кино языку, что до Киева доведёт, пардон за двусмысленность, — рознь.
