Тимур Алиев считает, что новая вариация популярной сказки братьев Гримм хочет быть похожей на «новый хоррор» в стиле Джордана Пила или Ари Астера, а на деле оказывается обычным слоубёрнером.
Оз Перкинс, автор свежего взгляда на старинную историю авторства Якоба и Вильгельма Гриммов, уже не первый раз пытается проделать этот трюк. Его предыдущие работы — не прямые экранизации литературного первоисточника, как «Гретель и Гензель», но смотрят в ту же сторону. «Я прелесть, живущая в доме», сделанная для Netflix, отправляет зрителя любоваться готикой XIX века, отсылая к рассказам Эдгара По и ярко перекликаясь с «Историей призрака» Дэвида Лоури: те же неспешность и медитативность повествования на тему жизни и смерти, тела и души. «Февраль», дебютная лента Оза Перкинса, сына Энтони Перкинса (Норман Бейтс из «Психо» Хичкока), будто получает удовлетворение от собственной медлительности и в итоге скатывается к пресловутым сюжетным клише на тему мистики и сил зла, теряя изначальную интригу ближе к финалу.
Завязка «Гретель и Гензель» вторит первоисточнику, но чем дальше в лес — тем и от книги дальше. Если в сказке брата с сестрой уводит в лес отец, здесь они делают это сами, сбегая от внезапно поехавшей головой матери, которая однажды берётся за топор и угрожает Гретель, что порубит её на мелкие кусочки. Ко всему прочему, в отличие от сказки, Гретель здесь в два раза старше Гензеля. С предисловием Перкинс не мелочится — никаких подробностей о семье главных героев мы не узнаём, зато в деталях постановщик описывает сказку о девочке, которая сильно болела, но выздоровела благодаря тёмным силам. Однако «дары приносят беды», или, говоря более доступным языком, «у каждой магии есть своя цена», как завещал Румпельштильцхен из другой сказки братьев Гримм (именно это становится главным лейтмотивом слоубёрнера Перкинса). Неторопливый пролог обрывается на самом интересном месте, и вот от маленькой девочки с розовым головным убором и невиданными волшебными силами, которые уничтожают всё на своём пути, мы резко переносимся к «собеседованию» Гретель, которая пытается устроиться служанкой в дом местного богатея (на самом деле его интересует лишь одна деталь — сохранила ли девочка невинность или нет).
Занятно, что феминности в картине больше, чем в первоисточнике. Мало того, что в названии ленты на первом месте Гретель (в оригинальном названии сказки был Гензель), так и в кадре большая часть хронометража отдана женским персонажам. Маленький Гензель вообще мог бы быть неодушевлённым предметом — настолько несущественно его влияние на сюжет (разве что в финальном эпизоде значение этого персонажа обретает некий смысл, да и тот остаётся за кадром, пищей для размышлений зрителя). В большей степени Перкинс концентрируется на Гретель, её самоидентификации как старшей сестры, оставшейся главной в этой теперь уже матриархальной семье (упоминаний об отце раз-два и обчёлся, говорят, что он давно умер; мать появляется в кадре один раз за столом, а после исчезает за ненадобностью). Девочка учится быть собой, всегда держит нос по ветру, обращает внимание на детали, берёт ответственность за непутёвого младшего брата, который постоянно ноет: то забыл топор дома, то хочет есть, то хочет спать, то надеется остаться в доме старушки и не идти к лесникам. «Гретель и Гензель» — своего рода средневековый coming of age, история взросления и становления личности.
Неспешное повествование сопровождает крайне аутентичный, запоминающийся саундтрек авторства Робина Кудера, ранее работавшего над музыкой к сиквелу «Ужаса Амитивилля» и франко-бельгийской мелодраме «Любовь на кончиках пальцев». Тяжёлые, низкие тона не перебивают происходящее на экране, однако в их сопровождении даже самые недальновидные, мягко скажем, диалоги и неказистые убранства «пряничного домика» обретают удобоваримые черты. В целом «Гретель и Гензель» — непростое для восприятия зрелище. Очевидно, что Перкинс хотел произвести впечатление в духе Ари Астера (к слову, дизайн домика ведьмы крайне напоминает ритуальный храм шведской общины из «Солнцестояния»), но на деле лишь повторил уже использованные в собственном дебюте приёмы, разве что место готического бессюжетного занудства «Февраля» заняли бескрайние леса вне времени (перед нами то ли викторианская эпоха, то ли позднее Средневековье).
Слоубёрнеры авторства Перкинса — довольно специфическое зрелище, рассчитанное или на тех, кому нравится созерцать магнетические видеоуроки самовлюблённого режиссёра, или на тех, кто просто готов давать шанс на создание чего-то большего, чем типовые хорроры в духе бесконечной «Пилы» или «Заклятия». К сожалению, творчество Оза Перкинса пока — скорее первое, чем второе.
