Наконец в онлайн-прокат выходит многострадальный «Догмен» Люка Бессона, чья премьера, казалось, уже и не состоится в России. Кто забыл — фильм с Калебом Лэндри Джонсом и собачьим патрулём запремьерился в конкурсе Венецианского фестиваля, от чего ловишь себя на мысли, что Бессон вернулся к приемлемому качеству ранних картин, — но, спойлер, нет. Роман Волынский рассказывает про это кэмповое зрелище.
Название боевика как бы подсказывает, что в центре сюжета окажется новый супергерой. И примерно зная кино Бессона, догадываешься, что он, конечно, будет не глянцевым под стать франшизным, а маргинальным. Так оно и оказывается: полиция останавливает грузовик, за рулём которого сидит окровавленная Мэрилин Монро с потёкшей тушью до пушапа, а в фургоне — стая разнопородных собак. Поп-дивой оказывается парализованный Даг (Калеб Лэндри Джонс), который уже сидит в полицейском участке и ждёт не дождётся, чтобы поведать историю жизни пришедшей к нему на допрос психиатру (Джоджо Т. Гиббс).
Не хватает классического: «Хотите узнать, как я оказался в такой ситуации?» И, действительно, хотим. В детстве сумасшедший отец швырнул мальчика в клетку к собакам за то, что он их подкармливал — а не должен был, ведь они грызутся в собачьих боях. Вот за такой символический «выбор» семьи Даг проторчал взаперти столько, что обрёл сверхчувствительную связь с собаками. А цена долгожданной свободы — отстреленный палец и пуля в позвоночнике, которая парализовала его нижние конечности.
Запуганный мальчик стал Догменом — своего рода уличным героем, который подворовывает у богачей, отправляя на дело собак, и защищает маленьких людей от бандитов-мексиканцев. В сцене, когда доберман держит босса за пах, кажется, что «Догмен» вот-вот зайдёт на шаржево-комедийные рельсы в духе Джона Уотерса и от сцены массового нападения злых корги будет уже не отвертеться, — но нет.
Драматургия Бессона следует логике поп-психологизма, согласно которой всё должно быть в меру серьёзно и обоснованно. Неспроста герои говорят про прошлое человека как о «корнях, питающих дерево».
Но без эстетики кэмпа здесь не обошлось, и это, пожалуй, самая любопытная часть фильма. Так, изгоя Дага принимают на работу в кабаре, где по пятницам в образе дивы он поёт главные хиты Эдит Пиаф и Марлен Дитрих. Кэмп проявляется на уровне андрогинности Дага, а также в целом — в эстетизации его повседневной жизни: денди-наряды, манерность, патетическая речь и всегда тонкая сигарета между пальцев.
Известно, что кэмповые персонажи второй половины XX века черпали вдохновение в эпохе ар-нуво, то есть в чём-то старомодном. Вот и Бессон, будучи, как мы сегодня говорим, бумерским режиссёром, оглядывается на старомодное — например, в выборе уже заезженного трека Sweet Dreams в качестве саундтрека. Да, сперва хочется от этого закатить глаза, но вскоре замечаешь режиссёрскую последовательность в вопросе вкуса.
Интерес к «старомодности» (уже беру в кавычки) также проявляется и на более глубоком уровне: травестийность героя Калеба Лэндри Джонса находится вне плоскости политики и квир-культуры. Хотя легко представить точно такой же сюжет, но разыгранный на фигуре гомосексуала, Дага не интересуют секс и сексуальность (также популярная сегодня тема в кино), и, кажется, его отстреленный палец символизирует именно кастрацию. К слову, это единственный натуралистичный в своей жестокости кадр за весь фильм.
Вероятно, Бессон таким образом отвечает на вопрос, как быть «необычным» среди современных жанровых режиссёров. Недавно похожую попытку предпринял другой культовый постановщик боевиков 90-х годов — Джон Ву, вернувшийся с «Немой яростью», но и её совсем не назовёшь удачной.
Проблема «Догмена» в том, что он не работает на буквальном уровне — как «развлечение», «боевик», «интересное кино». Даже тема с собаками получилась неубедительной. Не в том смысле, что они с полуслова понимают Дага и легко приносят нужные ингредиенты для пирога, а в банальностях, согласно которым собаки лучше людей. И вот ещё парадокс: как бы Даг ни подчёркивал уникальную природу четвероногих, в фильме они выполняют именно человеческие роли. Замените их на молчаливых сообщников социопата, и ничего кардинально не поменяется.
Бессон мог и не снимать этот фильм, мир особо много не потерял бы. Но, с другой стороны, как не отказать себе в удовольствии встряхнуть Венецианский фестиваль таким нелепым концептом и под финал не вставить трек Эдит Пиаф «Нет, я не жалею ни о чём».
