В прокат выходит один из самых ожидаемых фильмов года — «Авиатор» Егора Кончаловского по роману Евгения Водолазкина, сценарий которого стал последней работой в кино драматурга Юрия Арабова. История человека, который пробудился через несколько десятилетий после участия в принудительном медицинском эксперименте, на экране становится самостоятельным произведением, переводящим на язык кино основные мотивы книги. Подробнее — в тексте Марии Кувшиновой.
В поисках утраченных нейронных связей
Роман Евгения Водолазкина «Авиатор» впервые опубликовали в 2016 году. Узник ГУЛАГа, замороженный в начале 1930-х по программе исследования бессмертия «ЛАЗАРЬ», Иннокентий Платонов воскресает в 1999-м. Он — единственный выживший из всех, случайно обнаруженных на Соловках. С помощью доктора Константина Гейгера Платонов медленно осваивается в новой неуютной эпохе и восстанавливает события прошлого, которое разворачивается в трёх временных пластах: беззаботное дачное детство на Финском заливе в Куоккале (ныне посёлок Репино в Курортном районе Санкт-Петербурга); страшные годы после революции и встреча с любовью всей жизни Анастасией; последние дни в лагере, куда он попал по обвинению в контрреволюционном заговоре и убийстве соседа-доносчика Зарецкого. Обстоятельства этого преступления становятся основной детективной линией книги, почти до самого финала оставаясь тайной как для читателя, так и для самого героя.
С пиететом и скрупулёзностью человека, который не вырос в этих местах, Водолазкин в мельчайших деталях — на уровне запахов и звуков — воссоздаёт ткань реальности столетней давности, берег залива и улицы Петрограда, обращаясь к редкой, странной и парадоксально актуальной теме послереволюционных экспериментов в области продления жизни. Отказ от религиозного понимания мира в пользу научного, превращающего загробную жизнь в проект, потенциально осуществимый на практике, — часть революционной программы большевиков. Один из тех, кто стоял у истоков советского государства, — врач, политик и философ Александр Богданов (Малиновский). Он лично проводил эксперименты по переливанию крови с целью продления жизни и погиб в 1928 году в результате одного из них. Вероятно, возглавляемый им институт был первым в истории государственным проектом по системному исследованию способов омоложения. Тонкая связь русской революции с поисками бессмертия, как и блуждания одинокого ума в поисках утраченных нейронных связей — одно из главных достоинств романа «Авиатор», который обволакивает читателя и затягивает его в воронку чужой памяти.
Астронавт Платонов
В рецензиях на книгу Водолазкина встречается замечание о том, что её завязка — пробуждение героя через много лет после медицинского эксперимента — позаимствована из поп-культуры (на этом приёме, например, построена франшиза о Чужих, в которой люди путешествуют через космическую пустоту в режиме гибернации).
Создатели экранизации почувствовали кинематографический потенциал этой детали, сделав её отправной точкой своего повествования. В прологе — экспедиция Гейгера (Константин Хабенский). После долгих поисков учёный наконец находит подземное помещение, хранящее замороженные тела (позднее зритель увидит их ещё раз в одном из самых острых и тревожащих эпизодов фильма). Никогда не управлявший самолётом, хотя и мечтавший об этом с детства, «авиатор Платонов», смотрящий на XX век с высоты птичьего полёта, в фильме оказывается скорее астронавтом, извлечённым из глубин космического небытия.
Роман, построенный на дневниковых записях героев, на детальных описаниях самоощущения Платонова и сатирических замечаниях об обстоятельствах конца 1990-х, невозможно экранизировать буквально — от кино как самостоятельного произведения в целом не стоит ждать точного соответствия букве литературного первоисточника. В фильме Кончаловского современные эпизоды перенесены не в недавнее прошлое, как у Водолазкина, а в недалёкое будущее — в лето 2026 года, когда футуристические китайские машины на улицах Петербурга уже, вероятно, настолько примелькаются, что не будут казаться экзотикой. Лаборатория Гейгера на берегу Финского залива в Репино — здание из стекла и бетона — напоминает скорее о «Гаттаке» и других научно-фантастических картинах, чем о неуютной больничной палате конца прошлого века. Произведение, проникнутое ностальгией единственного свидетеля, неспособного разделить свою память ни с кем иным, на экране превращается из ретротопии в утопию — образ будущего Петербурга из лета 2026 года гипнотизирует зрителя сильнее, чем кадры из Петрограда 1920-х.
Зарецкий (Антон Шагин) в кино ещё отвратительнее, чем в книге. Спонсирующий исследования Желтков (Евгений Стычкин) из государственного чиновника, действующего от имени верховной власти, превращается в гиперактивного миллиардера со своей личной заинтересованностью в проекте. Но главное, меняется конфигурация отношений между центральными героями — Платоновым, Гейгером и его женой Настей (Дарья Кукарских), также исследовательницей, всё охотнее проводящей время со своим пациентом. Линия Насти, в оригинале — внучки и двойницы настоящей Анастасии, не связанной с доктором никакими отношениями, в фильме исправляет главный недостаток романа, столь типичный для больших современных российских литераторов-мужчин: откровенная слабость и стереотипность женских персонажей. В своих дневниковых записях Настя у Водолазкина предстаёт как женщина-функция, производная от фантазий героя и лишённая собственных интересов, чья субъектность появляется лишь в попытках заработать деньги и репутацию на медийности своего нового возлюбленного. Героиня Кукарских — серьёзная, сосредоточенная, заинтересованная в научной составляющей проекта молодая женщина, чьи планы на жизнь рушатся, когда она невольно подпадает под обаяние задумчивого путешественника во времени. Сам исполнитель главной роли Александр Горбатов — одна из больших удач экранизации: его молчание на крупных планах, его глаза и пластика во многом компенсируют всю ту рефлексию Платонова, которая существует в книге, но не может поместиться в пространство экрана.
Воображаемая Куоккала
Хотя в Курортном районе Санкт-Петербурга время от времени снимают кино (можно вспомнить «Лето» Кирилла Серебренникова), современные кинематографисты редко обращаются к обширной и хорошо описанной мифологии этого удивительного места. Затонувшая Атлантида Серебряного века — особая территория, где рядом сосуществуют разные эпохи, где Богданов (Малиновский) скрывался вместе с Лениным на даче «Ваза», Горький вёл бесконечные споры с Леонидом Андреевым на вилле «Аванс», где студентка училища барона Штиглица Афанасия Шмидт подделывала номера на купюрах, изъятых большевиками в ходе Тифлисской экспроприации, а Репин, которому Куоккала обязана своим современным названием, по утрам обливался ледяной водой в имении «Пенаты».
И книга, и фильм «Авиатор», вероятно, первыми в современной российской культуре намеренно воссоздают дореволюционную атмосферу Куоккалы. Но если Водолазкин старался делать это документально, то Кончаловский и его соавторы при помощи натурных съёмок, фантазии и компьютерных спецэффектов придумывают пространству новое фантастическое измерение. Аэродрома в Куоккале, на котором маленький Платонов наблюдает за крушением самолёта, никогда не существовало (в книге события происходят на Комендантском поле). Пирс в Репино, от которого из своего исследовательского центра на катере отплывает Гейгер, выглядит эффектно, но судоходства в этом месте нет уже много десятилетий из-за мелководья — деталь усиливает ощущение недавно пережитой катастрофы, грандиозного потопа, разлитого в пространстве фильма. Однако нельзя не признать, что с вымышленным аэродромом и несуществующим пирсом берег залива и линия горизонта, с которого в исторических флешбэках стёрта башня «Газпрома» и другие высотные здания, побережье залива выглядит не хуже, а лучше, становясь отправной точкой для создания альтернативной сновидческой реальности.
Удачный ремикс на мелодию из книги Водолазкина, фильм-сон и фильм-аттракцион, «Авиатор» Егора Кончаловского сокращает расстояния, облетая большинство сюжетных линий, но приглашает героев и зрителей в самостоятельный полёт за горизонт времени — на поиски собственного недостижимого бессмертия.
