Зинаида Пронченко – о новом фильме Клинта Иствуда, экранной интерпретации подвига пассажиров поезда Амстердам – Париж, спасших состав от террористов. К сожалению (а может, и к счастью), фильм прошёл мимо российского проката.
Сегодня в кино осталось лишь два человека, жизнь которых, как нам кажется (хочется надеяться), не прервется никогда. Оба олицетворяют вечность, ну, хорошо – ХХ столетие, с их творчеством у каждого связано интимное переживание. Это Клинт Иствуд и Вуди Аллен. Ветераны-антиподы, снимающие в год по фильму, сколько мы себя помним. 2018-й не исключение, увы.
В новом «Поезде на Париж» Иствуд по старой привычке воспевает supremacy белых мужчин, что вооружены и опасны. И плевать он хотел на политкорректность. Истинные патриоты нюансам расового паритета не обучены. В фильме нашлось место почти всем фирменным темам Иствуда: только насилие делает из мальчика мужа, представители власти сплошь идиоты, в любой передряге бери ситуацию под контроль, ведь закон – вопрос оптики.
Из газетных передовиц сюжет известен вплоть до мельчайших деталей. 21 августа 2015 года трое молодых американцев спасли пассажиров поезда Thalys, следовавшего по маршруту Амстердам – Париж, от пуль радикала-джихадиста, подсевшего в Брюсселе. Для пущей убедительности героев, буквально закрывших грудью мирное население, играют сами герои – Алек Скарлатос, солдат национальной гвардии США, Спенсер Стоун, сержант ВВС, и Энтони Сэддлер, студент калифорнийского колледжа. В этом смысле на экране явно не хватает выходца из нынче всемирно известного района столицы еврократии Моленбека Аюба Эль Хаззани. Несколько странно, что добро у Иствуда взаправду, а зло понарошку, в жизни вообще-то наоборот.
Незамысловатый саспенс – мы знаем, храни Господь Америку, что никто не погиб – разбавлен флэшбэками в тяжелое детство и отрочество протагонистов. Отличавшиеся в школе малым ростом и изрядным ожирением Алек и Спенсер терпели насмешки и оскорбления от сверстников, пока армия не сделала из них людей, способных и за себя постоять, и Родине послужить, если возникнет такая необходимость.
Необходимость возникнет довольно скоро, в Багдаде стараниями американской администрации по-прежнему все неспокойно. Иствуд, естественно, воздерживается от политической критики – в его этической системе безопасность нации стоит, опять же, выше партбилета. Помочив ноги в крови повстанцев, защитники отечества отправляются на заслуженные каникулы в Амстердам. Тут с нескрываемым отвращением автор вынужден нарушить белое безмолвие игр патриотов черными знаками препинания. Против фактов нет приема, к Алеку и Спенсеру присоединяется афроамериканец Энтони в качестве условного Сидни Пуатье. Три мушкетера эпохи мультикультурализма, утомленные раста-забавами, дремлют в трансъевропейском экспрессе, даже не подозревая, что ангел смерти уже на пороге вагона первого класса.
От большинства духоподъемных фильмов, описывающих те или иные трагические происшествия новейшей истории, «Поезд на Париж» отличает вот что. Участие в съемках реальных фигурантов – как бы демонстративный отказ от щепетильности и, что особенно важно, от иллюзорной ширмы, имя которой – художественная интерпретация. Теракты – тема сложная, поскольку угроза перманентна, предотвратить ее практически невозможно, терроризм как вирус мутирует изо дня в день, жертв за редким исключением определяет случай. Не расовые или классовые обстоятельства, а вот это вот – если бы на пять минут позже или раньше, я бы остался жив. И до сих пор непонятно, каков необходимый срок давности (по аналогии с уголовным правом), чтобы можно было с точностью утверждать – перед нами оммаж, а не аморальная спекуляция горем. Иносказание автору всегда в помощь. Но Иствуд занят реконструкцией событий, интерпретирует только выводы, а они предсказуемо завиральные – все для фронта, все для победы. Где пролегает линия этого фронта и кто с кем и за что борется? Явно не за западные ценности, тут так называемый гуманизм Иствуда очевидно нуждается в апдейте.
Если бы «Поезд на Париж» снимал Вуди Аллен, мы бы узнали, что Алек и Спенсер два года спустя участвуют в передачах «Танцы со звездами», а рассказывая в тысячный раз про свой героизм, путаются в деталях, оспаривая друг у друга лавры. Но во вселенной Иствуда не бывает постскриптумов и победителей не судят, его кино основано на простом принципе: есть злые люди, и мы их обязательно накажем, только не надо нас торопить. Очень зря, потому что этот поезд ушел, время плохих, хороших, злых закончилось. Правда и ложь сегодня пишутся через дефис.
