В 2025 году кино очень помогало держать нас на плаву, оно объединяло нас в кинозалах, смешило и трогало до слёз. За прошедшие 12 месяцев вернулись забытые жанры и эстетики прошлого, на первый план выступили фестивальные сентиментальные драмы, тонко устроенные комедии, авторские эксперименты с формой и чуткие исследования повседневности.
Карина Назарова составила субъективный список главных зарубежных фильмов уходящего года, которые лучше всего отражают наше время, а главное — помогают выстроить новые эмоциональные опоры.
«Носферату» (Nosferatu), реж. Роберт Эггерс
Стартовав с «Носферату» Роберта Эггерса (в широкий прокат фильм вышел только в январе), 2025 год обнажил свои острые зубы. Оторванный от реальности готический горизонт фильма Эггерса обозначил вполне насущную коллективную болезнь: вампир (Билл Скарсгард) на этот раз предстал прожектором непонимания, что отравляет все уровни человеческих отношений, частных и глобальных. Эггерс удачно пересобрал тропы оригинального романа Брэма Стокера и его киноинтерпретаций — от Фридриха Мурнау и Вернера Херцога, — сфокусировав метафорическую часть первоисточника на женском желании, неудовлетворённости, стыде и тяготах существования под контролирующим взором общества. Обновлённая история страстной и непознаваемой Элен Хуттер (Лили-Роуз Депп) — напоминание, что жить в диссонансе со своим нутром не лучшая стратегия. С этой мыслью и отправимся в 2026-й.
«Франкенштейн» (Frankenstein), реж. Гильермо дель Торо
Готическая эстетика ранимости с её поэтической тоской, пронизанными грустью ландшафтами и дрейфующими в чувствах героями в 2025 году окончательно вошла в оборот и дальше будет больше — «Грозовой перевал» Эмиральд Феннел, «Чёртов ублюдок» Вернера Херцога, «Невеста» Мэгги Джилленхол и не только. Перерождение эстетики можно связать с меланхолией, иначе говоря — со скорбью по неопределённому объекту. Именно это ощущение одеялом печали накрыло весь мир, застывший между ностальгией по прошлому и пессимистичными прогнозами на будущее. Но возвращение готики вероятнее отражает не горестную сущность эпохи, а зрительский запрос на тактильность, чувственность и искренность — это трио ещё в нулевые вытеснили с экранов блокбастеры и большие нарративы.
Гильермо дель Торо вслед за Эггерсом откликнулся на этот культурный зов. Его проект мечты — «Франкенштейн» — получился бархатистой, слезоточивой, немного даже подростковой мольбой о любви и принятии; эмоциональной сказкой об отвергнутом аутсайдере, не желающем мириться с людской жестокостью, но вместе с тем способном на милосердие. Дель Торо отринул поп-культурный слой, налипший на роман Шелли после сотен экранизаций, и заострил ключевые темы оригинального повествования. Перенаправив, а где-то исказив сюжетные линии, режиссёр сквозь призму персонажей Миа Гот, Джейкоба Элорди и Оскара Айзека задумался о коллективной и личной ответственности за судьбу как мира, так и друг друга; аккуратно вшил в фантастическую историю разговор о бесплодности бушующих войн, о травмах детства и разочаровании матери-природы, наблюдающей, как её высшее создание, человек, губит себя, свой вид и нарушает законы Вселенной.
«Прости, детка» (Sorry, Baby), реж. Ева Виктор
Одним из центральных трендов в кино в этом году стали камерные и трогательные драмы — именно они получали самый нежный отклик у зрителей. Заслуженно полюбился автобиографичный и деликатно выстроенный дебют комикессы Евы Виктор (с ней же в главной роли). «Прости, детка» затрагивает тему сексуализированного насилия и его последствий. После травмирующего события главная героиня старается жить как ни в чём не бывало, но перед каждым поворотом и незначительной сменой обстановки её сердце робеет, а мысли окутывает паника. Тяжёлые воспоминания вырывают её из настоящего и тянут назад в болезненный момент. Несмотря на сложную в подборе слов тему, Ева Виктор снимает очень нежное, согревающее и не лишённое юмора кино. Время лечит, и героиня, прежде не способная даже заикнуться о случившемся, вдруг находит способы выразить и признать свою боль, научается заново доверять миру. Шаг за шагом она восстанавливает нарушенное равновесие, понимая, что травма не определяет её суть, что она намного больше боли.
«Умри, моя любовь» (Die My Love), реж. Линн Рэмси
В этом году кино словно ушло от метафоричности к обезоруживающей прямолинейности. Ради честной передачи жизненного опыта многие фильмы отказываются от нарративных правил, показывая историю, у которой нет ни начала, ни конца. Подтверждение — «Умри, моя любовь» Линн Рэмси, снятый по одноимённому роману Арианы Харвич. Фильм разворачивает бушующую в эмоциях женскую повседневность в диком танце цветов, чувств и крупных планов. Камера то застревает в четырёх стенах вместе с героиней Дженнифер Лоуренс, то убегает в поля американской глуши, проникнутые магическим реализмом, забирается то в эротические фантазии женщины, то в недоумевающие головы её родных, наблюдающих, как она наносит себе увечья. Как бы ни хотелось назвать это кино поэтической иллюстрацией послеродовой депрессии или тяжёлого опыта материнства, Рэмси снимает не совсем об этом. Постановщица расширяет план тем, ёмко говоря как о кризисе в браке и невозможности перевода разных языков любви, так и о социальных ролях, подавляющих наши истинные идентичности. А ещё — об изоляции и скуке, определяющих эпоху 2020-х и понятных всем её современникам.
«Я бы тебя пнула, если бы могла» (If I Had Legs I'd Kick You), реж. Мэри Бронштейн
Жизнь психоаналитика Линды (Роуз Бирн) давно летит в бездну и всё никак не достигнет дна. Когда её напряжение от бесконечных бытовых хлопот, ответственности за больную дочь и работы доходит до потолка, в нём буквально пробивается плачущая дыра. Сардоническая и клаустрофобная хоррор-комедия — второй фильм Мэри Бронштейн после «Возбуждения» 2008 года с Гретой Гервиг. За время перерыва от кино постановщица защитила диплом в области психотерапии — отсюда в «Я бы тебя пнула» столько иронии к практикам психологической заботы — и пережила тяжёлый кризис в семье. Эмоциональная правдивость и острота её фильма вырастают из личной предыстории: несколько лет Бронштейн ухаживала за больной дочерью (сейчас с ней всё хорошо), подключённой к обеспечивающим жизнь аппаратам. Месяцами им вдвоём приходилось ночевать в мотеле Калифорнии, чтобы у девочки был постоянный доступ к медицинской помощи.
Личные воспоминания режиссёрки о беспокойстве и беспомощности перед болезнью, разрушающей любимого ребёнка, о кажущейся бесконечной череде проблем и усталости в фильме воплотились в сдавливающих дыхание пространствах, в нервирующих и требовательных голосах членов семьи героини, которые лишь ближе к финалу попадают в кадр, и в фокусе камеры на гипнотизирующем лице Бирн, выдающей целую вселенную эмоций. Получился умопомрачительный, полный тревог, любви и, что гораздо важнее, юмора изматывающий и вместе с тем освобождающий фильм о женской доле и заботе о близких.
«Сны поездов» (Train Dreams), реж. Клинт Бентли
Мужчинам тоже нелегко. Благо в 2025 году кино остро осмысляло и их столкновения с суровой реальностью, тоску и депрессию. Вспоминаются уморительная «Дружба» с Тимом Робинсоном про трудности в мужской коммуникации; «Крушащая машина» с Дуэйном Джонсоном о затянувшемся поединке с самим собой; «Диспетчер» с Ризом Ахмедом, актёром-хамелеоном и обладателем невероятно грустных глаз; исследование скуки тридцатилетних — «Вдохновитель» с Джошем О’Коннором; шекспировский «Хамнет» с энергичным «Марти Великолепным» (цифровой и кинотеатральный релиз последних двух только впереди). Все эти фильмы по-разному осмысляют бытность мужчин, с разных сторон раскрывая экзистенциальные кризисы, одиночество и стремление к близости. Даже перезапущенный Джеймсом Ганном «Супермен» — своеобразный анализ мужских подавленных эмоций, деконструкция героического образа и взгляд вглубь парадоксов тиражируемой маскулинности.
Однако одним из самых душевных исследований мужского сердца стали «Сны поездов» Клинта Бентли (соавтора «Синг-Синга»). В центре призрачной и нежной драмы — скромный и немногословный отшельник (Джоэл Эдгертон), рождённый тихо и умерший, не оставив и следа. Экранизация одноимённой повести Дениса Джонсона переносит горечь первоисточника, собирая историю из пасторалей дикого американского простора, стоящего в стороне от людских трагедий. Немногословный лесоруб влачит своё печальное существование, теряет всё — любимую, новорождённую дочь и обещанное небесами счастливое будущее. Остаются лишь слёзы и погружённый в себя взгляд, полный воспоминаний о невозвратном и бессилия перед стремительностью времени. Редкое кино, где незначительное обретает масштаб, а сквозь одного преломляется всё вселенское одиночество.
«Сентиментальная ценность» (Affeksjonsverdi), реж. Йоаким Триер
«Сентиментальная ценность» Йоакима Триера («Худший человек на свете») — любовное послание всем, кто занимается кино, и признание сложности этого жизненного выбора. В центре сюжета — тревожная актриса со страхом сцены Нора (Рената Реинсве), её сестра Агнес (Инга Ибсдоттер Лиллеос), бросивший их отец-режиссёр Густав (Стеллан Скарсгард) и их огромный фамильный дом — свидетель детства, взросления, слёз, радостей, криков и смерти. Взявшая гран-при жюри на Каннском кинофестивале лента Триера задаётся извечными вопросами о разрыве поколений и влиянии родовых травм, однако по итогу рождается очень проницательный и чуткий разговор о чём-то кроме. Это кино, гармонично сочетающее щемящую грусть и сдержанный юмор, написанное с нежностью и сыгранное с надрывом, демонстрирует всю трудоёмкость поиска языка и интонации для восстановления родственных связей, передачи опыта и жизненно важных слов. Как ни банально, «Сентиментальная ценность» превращается в красивую повесть о магии кино, способного выражать невыразимое, о прощении и неумолимом стремлении к родству и пониманию друг друга вопреки обидам и разорванности во времени.
«Верни её из мертвых» (Bring Her Back), реж. Дэнни и Майкл Филиппу
Неусидчивые парни из Аделаиды, братья Дэнни и Майкл Филиппу, прославились как безбашенные ютуберы с канала RackaRacka, выпускавшие кровавые и ржачные ролики, миниатюрные жанровые экзерсисы, полные самодельных спецэффектов и снятые с риском для жизни. Кто бы мог подумать, что в сердцах этих чуваков столько чувств и эмпатии. Кинодебют братьев — хоррор «Два, три, демон, приди!» — поразил как свежим взглядом на классическую формулу жанра, так и точным владением таймингом и эмоциональной глубиной. Уже на съёмочной площадке дебюта о юношеском максимализме, депрессии и переживании скорби Дэнни приступил к написанию сценария «Верни её из мёртвых», куда вложил их общие с братом воспоминания об утратах близких и экстремальной юности.
Получился более пугающий и непредсказуемый хоррор о горе, чувстве вины, затянувшемся прощании и физической невозможности отпустить умерших. Изучив все книги по оккультизму, Филиппу и их бессменная творческая команда нашли неожиданный ракурс на избитый в жанре мотив, создав внутри устойчивой формулы жанра беспрецедентной силы кино о женщине, мечтающей вернуть свою умершую дочь, и о двух детях, потерявших родителей. Миксуя шокирующую образность с трогательной драмой, братья находят точную интонацию, чувствуют каждую секунду, наполняя все сцены такой правдивостью, а героев — такой неподдельной хрупкостью и многогранностью, что матёрым хоррормейкерам и драматургам даже не снилось. Сочувствовать здесь можно всем, а братьям хочется аплодировать, благодарить за открытие нового дыхания в жанре и желать удачи.
«28 лет спустя» (28 Years Later), реж. Дэнни Бойл
Легаси-сиквел «28 дней спустя» — синтез отличной драматургии и изобретательной работы с формой. Экспрессивное кино, снятое на десятки айфонов, дребезжит, щекочет нервы и кусает, не давая взгляду улизнуть за пределы кадра. Оператор Энтони Дод Мэнтл предпочитает порядку хаос и раскрывает действие в бесконечной динамике. Поразительные выкрутасы с камерой, видение Дэнни Бойла вкупе со сценарием антимилитариста Алекса Гарленда создают взрывную смесь стиля, энергичности и, как ни странно, трогательности. Рассказывая, по сути, типичную для британского кино историю о переходе мальчика во взрослую жизнь, «28 лет спустя» затрагивает и последствия пандемии, и Brexit, и ожесточение общества. Удивительным образом Гарленд и Бойл выдерживают баланс между серьёзностью и развлечением, экшеном и драмой, концептуальностью и сырыми эмоциями, собирая стильный блокбастер, где каждая маленькая деталь что-то да значит. Потрясающий жанровый эксперимент, умный блокбастер, который уже можно смело назвать новой классикой.
«Саван» (Shrouds), реж. Дэвид Кроненберг
Параноидальный триллер о технологии наблюдения за мёртвыми в могилах — самое живое и нежное высказывание о любви в 2025 году. Похоронивший жену после 43 лет брака Дэвид Кроненберг посвятил свой новый фильм осмыслению скорби, физической привязанности и памяти о любимом теле. Пусть «Саван» распадается на тематические блоки (экология, ИИ, война техкорпораций) и не лишён леденящих картин плоти, режиссёр впервые за всю карьеру столь интимно и горестно говорит о телесности как пространстве любви и её единственной реальности. «Её тело было моим миром, только в нём я жил», — говорит главный герой Карш (Венсан Кассель), альтер эго режиссёра. Разве кто-то высказывался о любви и привязанности столь же исступлённо в этом году? Едва ли. (Та же провокационная и горячо обсуждаемая «Материалистка» Селин Сон хоть и ощущается реинкарнацией убитого на больших экранах жанра романтической мелодрамы, говорит о споре иррациональной любви и рациональных материальных ценностей, но не решается затронуть физиологическую плоскость чувств.)
«Сёрфер» (Surfer), реж. Лоркан Финнеган
В 2025 году многие режиссёры возвращались к олдскульным эстетикам. Тот же «Вдохновитель» Келли Райхардт — ода 1970-м, в частности фильмам с Эллиоттом Гулдом. «Диспетчер» выполнен в духе классических триллеров-слоубёрнеров вроде «Разговора» Копполы. Эффектный «Пойман с поличным» Даррена Аронофски воссоздаёт образы гангстерского Нью-Йорка конца 1990-х. Все эти ленты сто процентов заслуживают оказаться в списках лучших. Но особенно хочется подчеркнуть «Сёрфера» Лоркана Финнегана («Вивариум»), который одновременно иронично осмысляет маскулинность и успешно восстанавливает утраченную кинотрадицию. Эстетически и сюжетно фильм опирается на озплуатэйшн — эксплуатационное австралийское кино 1970-х, которое сёрфило по волнам безбашенного экшена и делало мощные лэйбэки, скользя по конфликтам одного и жестокого большинства, цивилизации и дикого ландшафта.
Герой сюрреалистичного «Сёрфера» в исполнении Николаса Кейджа возвращается в родные австралийские края — к берегам Лунной бухты, где рос и гонял на сёрфе, — чтобы всласть поностальгировать и выкупить наконец отцовское поместье. А в итоге он вынужден плавиться на солнце и бодаться с мускулистой шайкой сёрферов (на минуточку, ещё и богачей) и их духовным лидером (Джулиан Макмэхон, это его предпоследний фильм перед смертью). Финнеган и оператор Радослав Ладчук («Бабадук») качают зрителей по волнам безумия, заливая экран обжигающими лучами лета (после просмотра реально можно загореть). Длительность разрывается от джамп-катов, различия между миражом и реальностью стираются. Но самое крутое в «Сёрфере» — его пластичность. Фильм, с одной стороны, исследует агрессивность мужских сообществ и токсичную маскулинность, с другой — утешает всех потерянных и переживающих кризис среднего возраста людей, которым от жизни уже мало надо: покоя, умиротворения и гармонии от слияния с бесконечно вечным.
«Под огнём» (Warfare), реж. Рэй Мендоса, Алекс Гарленд
«Под огнём» — совместная работа Алекса Гарленда и Рэя Мендосы, ветерана Ирака и хореографа боевых сцен. Получившийся фильм выходит за рамки патетического жанра военного кино. «Под огнём» собирается из сырых эмоций и травмирующих воспоминаний Мендосы и его сослуживцев. По сюжету группа «морских котиков» отправляется на очередную операцию, чья цель, грубо говоря, — продемонстрировать врагу силу. Фильм начинается с танца солдат под музыкальный клип, подчёркивающий энергию их пышущих жизнью тел, а заканчивается окровавленной дорогой, усыпанной частями плоти. Никакой мотивации или идеологии, нет здесь и противопоставления плохих и хороших — молодые парни просто гибнут под сквозным огнём и рвутся от оглушительных взрывов. Делая ставку на форму, а не на содержание, Гарленд и Мендоса раскрывают всю чудовищность и трагизм военных действий, минуя привычные драматургические приёмы ради документального эффекта. Сильное и потрясающее душу кино — почти невозможное в жанре, но как хорошо, что всё-таки существующее.
«Битва за битвой» (One Battle After Another), реж. Пол Томас Андерсон
Пол Томас Андерсон в очередной раз снял нечто великое, экстравагантное, злое и вместе с тем духоподъёмное. Взяв за основу роман Томаса Пинчона «Винляндия», Андерсон лишил повествование точных временных координат, при этом точно попав по всем болевым точкам разобщённого американского (и не только) общества 2020-х. История бывшего революционера (Леонардо ДиКаприо), его дочери (Чейз Инфинити), за которой охотится оголтелый вояка-расист (Шон Пенн), и мексиканца (Бенисио Дель Торо), организующего мирное подпольное сопротивление, вышла в разгар протестов No Kings в США, рейдов ICE, загоняющих нелегальных мигрантов в бараки. Андерсон уловил всеобщую усталость от авторитарных замашек элит, поймал испорченный воздух времени возрождения фашизма и сделал, по сути, невозможное: показывая обидный упадок революционного духа и поглощающую все силы беспомощность перед системой, режиссёр оставляет зрителю надежду если не на хеппи-энд, то на скорейшее начало борьбы за справедливое будущее. В этом смысле фильм побеждает своего прямого конкурента — апокалиптический, циничный и не дающий никакой веры «Эддингтон» Ари Астера. Кстати, тоже отличный фильм, разве что работающий в совершенно ином, неуютном для просмотра регистре.
«Грешники» (Sinners), реж. Райан Куглер
Самый оригинальный и авторский блокбастер 2025 года. Райан Куглер («Чёрная Пантера») миксует эпохи, жанры и эстетики в зажигательный хоррор, где белые вампиры идут на звуки блюза из джук-джойнта, чтобы высосать из чужой культуры её ритм и душу. Высокочастотный экшен здесь соседствует с антиколониальным высказыванием, сцены пылких признаний — с вибрирующими от зноя пасторалями южной готики. Кино крышесносного калибра, в котором нет ни фальши, ни случайных аккордов — только оголённая энергия музыки, тел и жаркой ночи.
«Гадкая сестра» (Den stygge stesøsteren), реж. Эмили Блихфельдт
В 2024 году «Субстанция» задала тренд на феминистские боди-хорроры, в 2025-м важное дело продолжила фэнтезийная «Гадкая сестра» Эмили Блихфельдт, критикующая восприятие красоты как единственного проявления ценности женщины. Постановщица остроумно деконструирует сказку братьев Гримм, выводя на первый план Эльвиру (Леа Мюрен). Сводная сестра Золушки переживает радикальные хирургические процедуры, чтобы привлечь внимание принца. Фильм от и до пронизан зловонным запахом всеобщего упадка, какой-то поломки. Постановщица окутывает зрителя едва освещёнными покоями и безжизненными полями-декорациями; пугает аллегорическими натюрмортами с гниющими останками и едой, покрытой паутинками плесени. Показывая испорченный мир, чудовищные телесные и психологические метаморфозы главной героини, Блихфельдт ёмко говорит о болезнях общества и токсичной социализации женщин.
«Метод исключения» (Eojjeolsugaeopda), реж. Пак Чхан-ук
Злободневное, яркое и эмоционально нестабильное высказывание о современной экономической ситуации, превращающей порядочного человека в монстра даже против его воли. Главный герой (Ли Бён-хон), любящий семьянин, проработал в бумажной компании четверть века и попал под сокращение — людей заменили ИИ. Просидев год без работы, мужчина решается на отчаянный шаг: находит всех своих конкурентов, таких же сокращённых менеджеров бумажных фабрик, и решает от них избавиться. Как всегда, Пак Чхан-ук снимает пограничное кино, умно сближая противоречащие друг другу жанры, абсурд и реализм, первобытную жестокость и капитализм нашего времени. Лишь один фильм, запоздало вышедший в 2025 году, столь же дерзко осмысляет семейное и человеческое счастье, вымощенное на чужих костях и погребённых секретах, — японская комедия с элементами ужасов «Всем счастья» Юты Симоцу. Хотя по части многогранности и красиво запечатанных шифров Пак Чхан-уку до сих пор нет равных.
