В июне на ТВ царило разнообразие жанров: олдскульный триллер про отставного спецагента с Джеффом Бриджесом, комедия с Майей Рудольф про потерявших связь с реальностью богачей, неонуар с индейским колоритом, французская сатира на нравы киношников и выдающаяся комедия-слэпстик с Роуэном Аткинсоном.
«Старик» (The Old Man, FX)
Дэн Чейз (Джефф Бриджес) — бодрый старик с военной выправкой, живущий в глуши с двумя ротвейлерами в скорби по умершей от деменции жене. Однажды ночью в его дом забирается злоумышленник, вооружённый пистолетом с глушителем. Ветерану потребуется совсем немного времени, чтобы хладнокровно пристрелить его под видом самозащиты, рассказать полиции байку про отъезд к родственникам и пуститься в бега.
Зачин сериала напоминает франшизу про Джона Уика: Чейз — бывший спецагент, который отбился от рук и скрылся под чужим именем, а теперь его преследует вся спецслужбистская рать, к тому же операцией руководит бывший сослуживец из ФБР Харпер (Джон Литгоу). Если не обращать внимания на клюквенный сюжет во флешбэках, где молодой Чейз неистово воевал с русскими в Афганистане, спутался со знатным моджахедом и увёл у него красотку-жену, остаётся неспешное кино в духе 1980-х, где старый друг Бриджес лучше новых двух. Сцены, где старик дерётся с идущими по его следу молодыми наёмниками или уходит от погони, — это именины сердца: он пропускает жестокие удары и кряхтит, но каким-то чудом всегда побеждает, и от этого зрелища не оторваться.
«Ирма Веп» (Irma Vep, НВО)
В 1996 году бывший кинокритик и уже состоявшийся режиссёр Оливье Ассаяс снял ироничное «кино про кино» с тем же названием. В нём полубезумный постановщик с киноманским бэкграундом Рене Видаль переснимает немой сериал Луи Фейада «Вампиры», пригласив на роль ловкой аферистки Ирмы Веп звезду гонконгских экшен-фильмов Мэгги Чун. Фильм был сатирой на околокиношные нравы и констатацией факта того, что французское жанровое кино потеряло былой задор и остро нуждается в прививке чистой и бездумной радости, взятой у немого кино или азиатских фильмов боевых искусств.
Спустя четверть века Ассаяс снова вступает в ту же реку с не меньшим ехидством и мастерством. Вместо Мэгги приглашённой звездой выступает Алисия Викандер в роли голливудской старлетки, которая на подъёме карьеры решила вместо глупого супергеройского экшена окунуться в интеллектуальный европейский кинематограф. И теперь крутит в Париже роман с бывшей ассистенткой, превратившейся в стервозную доминатрикс. А всё такой же одержимый режиссёр на таблетках воспроизводит покадрово немой сериал Фейада с маниакальным упорством. Зачем? А чтобы благодаря удивительному мерцанию кинематографа погрузиться в фантастическую и отчасти лишённую логики реальность бульварщины начала прошлого века — только так можно побороть рутину нынешнего выродившегося и механистичного кино.
«Тёмные ветра» (Dark Winds, AMC)
1971 год. В Нью-Мексико лихие люди грабят инкассаторскую машину с применением вертолёта — он преграждает ей путь, переодетый копом грабитель убивает охранников, а вертолёт с деньгами взмывает и улетает в Долину монументов — в сторону резервации навахо. Местный коп-индеец Джо Липхорн (Зан Маккларнон) между тем расследует двойное убийство в мотеле. Кто-то зарезал старика, пришедшего лечиться к знахарке, а её внучка умерла, вероятно, от страха — на её теле патологоанатом не нашёл никаких повреждений. Сама старушка выжила, но онемела от шока, и Джо подозревает, что убийство и ограбление как-то связаны, — уж больно чётко они совпали по времени в местности, где обычно самой страшной уголовщиной является драка из-за ящика пива. Вдобавок тёртый коп чует, что ему неспроста прислали молодого напарника Джима Чи (Кайова Гордон), — на всей гигантской территории навахо работают лишь несколько десятков копов, и довольно странно, что начальство вдруг решило усилить личный состав.
Критики сразу окрестили «Тёмные ветра» индейским «Настоящим детективом» — в самом деле, здесь хватает тревожной мистической атмосферы: убивают с помощью заклятий и ядовитых пауков, а лучшей защитой от зла в прерии является не пистолет, а оберег. Выглядит сериал так, будто вестерн скрестили с южной готикой, — довольно нестандартное сочетание жанров.
«Женщина при деньгах» (Loot, Apple TV+)
Молли Новак (Майя Рудольф) в день 45-летия получает от мужа-техномагната (Адам Скотт) шикарную яхту, а во время праздничной вечеринки обнаруживает в его гардеробной постороннюю женщину, которая выбирает ему новый галстук взамен испачканного. В глупых комедиях в супружеской измене уличают не таким тонким способом, а просто застукав любовников в постели. Но Майя Рудольф, жена одного из самых интеллектуальных режиссёров Голливуда Пола Томаса Андерсона, в глупых комедиях не снимается.
От её нового сериала про бытие богачей в современном мире впору было ожидать по меньшей мере марксистского посыла, но смотрится он всё же куда проще, хоть иногда и дотягивает до уровня «Парков и зон отдыха», где бессмысленные бюрократы на наших глазах обретали человечность. Рудольф тоже наделяет свою героиню широкой душой, так что сатира тут слегка вязнет в добродушных шутках и выглядит беззубой. При разводе Молли получает бешеные миллиарды и обнаруживает, что давно содержит благотворительный фонд, — и с энтузиазмом погружается в филантропию, допуская один досадный ляп за другим. Как остроумно заметил один критик, выглядит она при этом как Скрудж, который дал слугам выходной на Рождество, а после явления трёх призраков добавил ещё полдня. Но основной посыл сериала «богатые не похожи на нас с вами» тут вполне считывается — это история о людях, абсолютно оторванных от реальности, которых жизнь всё-таки ухитряется приземлить.
«Человек против пчелы» (Man vs. Bee, Netflix)
Сюжетом новый сериал с Аткинсоном напоминает классическую «Мышиную охоту» Гора Вербински про наглую мышь, которая выживает двух пентюхов из фамильного особняка. Незадачливый разведённый и безработный Тревор Бингли нанимается консьержем на богатую виллу, чтобы присмотреть за ней в отсутствие хозяев и не дать собаке по кличке Кекс разгромить интерьер. Но с первой же минуты, когда он заступает на службу, в доме заводится назойливый шмель, борьба с которым превращается для него в одержимость.
Мини-сериал с короткими двадцатиминутными сериями воскрешает классическую традицию немых комедий-слэпстиков, всё действие которых сосредоточено вокруг гэгов той или иной степени изобретательности. И вот здесь примитивные с виду трюки в исполнении Аткинсона как раз приобретают какую-то неожиданную экзистенциальную глубину. То, что не удалось Майе Рудольф, получилось здесь: безобразно богатые владельцы виллы, увешанной антиквариатом и совриском, выведены ровно с той степенью ехидства, которого заслуживают, а прыжки и ужимки гуттаперчевого Аткинсона выглядят как философские этюды на тему несовершенства бытия. Не говоря уже о том, что время от времени происходящее мы видим фасеточным зрением с позиции шмеля.
