Виктор Непша рассказывает о самых интересных материалах о кино из иностранной прессы. В этом выпуске — про операторское искусство, Дуэйна «Скалу» Джонсона, «Хэллоуин», фолк-хорроры, но и не только.
«Полуночная месса»: интервью с оператором о цвете, свете и иерархии
24 сентября на Netflix вышел сериал «Полуночная месса» Майка Флэнегана («Доктор Сон», «Призрак дома на холме») — одного из самых интересных хоррор-режиссёров последних лет. Шоу уже собрало положительные отзывы аудитории и критиков. Filmmaker поговорил с Майклом Фимоньяри, оператором «Мессы» и постоянным соратником режиссёра (это их шестой совместный проект). Фимоньяри рассказывает, как он снимает хорроры, а как — ромкомы, почему сериал про священника в изолированной островной общине носит для режиссёра личный характер и как устанавливается равенство на съёмочной площадке. Откровенно ярких и безумных историй нет, но оператор охотно разбирает с журналистом непростые съёмочные нюансы, от семиминутной сцены одним планом до съёмки в темноте при свечах.
«Filmmaker: В титрах съёмочные команды названы “Зелёные”, “Красные” и “Синие”, а не A, B и C (в данном случае иерархический аналог первой, второй и третьей. — прим. КИНОТВ). С этим связана какая-то история?
Фимоньяри: Мы сделали так впервые. Я предложил это коллегам, потому что иногда с A и B можно зациклиться на иерархичности. Люди чувствуют, что одни планы важнее других просто в зависимости от того, чья камера их снимает. Некоторые команды считают, что имеют право провести более сложную съёмку на основании [этих буквенных] обозначений. Я твердо знал, что от этого надо избавиться, для нас важен каждый кадр. Были люди, уже считавшиеся частью команды, которые отказались от проекта, поскольку их очень заботило упоминание в титрах [в нужном ранге]. <…> Это нормально и тоже помогло [собрать съёмочную группу]. Мы хотим, чтобы все ощущали, что их участие важно, и чтобы все чувствовали себя равными на площадке, — ведь так оно и есть».
Оператор Витторио Стораро про «драматизацию цвета»
Операторскую тему продолжает профильное издание American Cinematographer, которое заново опубликовало текст интервью с Витторио Стораро, легендой профессионального цеха, сотрудничавшим с Фрэнсисом Фордом Копполой, Уорреном Битти, Вуди Алленом и Бернардо Бертолуччи. Разговор идёт о классическом фильме последнего — «Конформисте».
Как и предыдущий материал, этот — скорее для тех, кто смотрел предмет обсуждения и готов освежить в памяти самые интересные сцены. Стораро обстоятельно анализирует с собеседниками нюансы своей работы, поясняет, как Орсон Уэллс, Лукино Висконти и Рене Магритт вдохновили фильм и чем отличаются операторские свободы у Копполы и Бертолуччи. Особенно впечатляют эпизоды, в которых разбираются выбор света и роль теней при съёмке, а также момент, в котором оператор рассказывает про свою главную неудачную сцену в фильме. Отличное напоминание о том, что картина — не только и не столько сюжет и нарратив, а экранизация не обязана быть дословной.
«[Стораро:] Размышляя о “Конформисте”, я чувствовал, что между [главным героем] Марчелло Клеричи и его окружением не должно быть золотой середины. Я хотел создать вокруг него подобие визуальной клетки, используя очень резкий баланс света и тени, чтобы вызвать ощущение клаустрофобии. <…> Поэтому мы часто [при съёмках] скрывали любые источники света вне съёмочной площадки.
Я хотел, чтобы визуальная клетка, которую мы создавали, была почти монохромной, — я чувствовал, что в окружении Клеричи не должно быть цвета или страсти. Было бы слишком просто снимать всё в чёрно-белом цвете, мне казалось, что мы должны найти другие путь и решение. [Поэтому] искали способ драматизировать цвет — все в то время думали, что цвет предназначен для комедии, а чёрно-белая гамма — для драмы».
Нокиавейв: фильмы эпохи кризиса самоидентичности и дезориентации
Джейкоб Линдгрен в своем тексте для MUBI анализирует спорный поджанр под названием нокиавейв (Nokiawave). Этот замысловатый термин был придуман графическим дизайнером Дэвидом Рудником. На примере американских боевиков рубежа тысячелетий вроде бондианы 90-х, первой «Миссия: невыполнима» и ранних картин о Борне Рудник определял нокиавейв как поджанр, объединяющий перечисленные выше фильмы тематически и интонационно. Преодоление границ и динамичное движение, шпионаж, паранойя, урбанистический сеттинг, технологии, системы наблюдения и политика — все эти мотивы он уместил в одном термине.
Линдгрен подхватывает дело Рудника и разбирает две самых любопытных для него черты поджанра — сеть (в самом широком смысле, как картография, система координат, контроля и просто status quo) и бесконечное движение (погони, преследования, не только физические, но и сетевые). Образцы всё те же — то, что по-простому можно назвать шпионскими боевиками конца 90-х — начала нулевых. Возможно, в этом главная проблема: Линдгрен с места в карьер берётся за нокиавейв-фильмы, невзирая на сомнительную состоятельность этого термина: подтверждать его чем-то большим, чем обыденная интуиция, он не берётся, зато успевает ввернуть в текст аж «пост-нокиавейв». Но надменно ностальгировать по этим фильмам с их нелепым изображением технологий из 2021-го всё ещё приятно.
«Для [понимания] сути нокиавейв-фильмов важно осознать время глубокого кризиса идентичности и дезориентации, в которое они создавались. Девяностые и начало нулевых годов для Запада были периодом после окончания холодной войны и до 11 сентября, когда баланс геополитических сил и нарративы идентичности были дестабилизированы. На этом фоне Голливуд, величайший экспортёр американского культурного империализма, сыграл решающую роль в попытках создать новые истории, которые смогли бы заполнить пустоту. <…> Нокиавейв-фильмы создают аллегории, которые проецируют своих главных героев на возникающие цифровые технологии, геополитические разрывы <…> и предлагают новые способы управления государством и влияния на урбанистический окружающий мир».
Про Дуэйна «Скалу» Джонсона: Вин Дизель, текила и ужасный смех
Vanity Fair выпустил большой профайл Дуйэна «Скалы» Джонсона, главного актёра среди современных выходцев из рестлинга. Из пространного текста можно узнать о президентских амбициях Скалы, его любви к текиле и вражде с Вином Дизелем, непростом детстве и отношениях с популярностью. Довольно апологетический текст, после которого невольно остаются вопросы: Джонсон действительно настолько идеальный или автор побоялся писать про него что-то плохое? В любом случае, отдельные эпизоды вроде вырывания Скалой ворот собственного дома и его спонтанных встреч с фанатами оставляют в хорошем настроении — даже если это всё искусная маска, то, по крайней мере, маска, от взгляда на которую день становится чуть лучше.
«[Эмили Блант:] [Скала] известен своей яркой харизмой, но при этом он достаточно застенчивый и замкнутый. Он — интересный и очень редкий коктейль из уверенности в себе и скромности. <…> Ещё он любит пить текилу, с ним очень весело тусить и у него самый мерзкий смех в мире».
Про «Хэллоуин», музыку и смерть
К грядущему Хэллоуину у Interview Magazine вышел полноценный хоррор-double feature:
— Беседа Джона Карпентера с продюсером и режиссёром Дэвидом Гордоном Грином («Джо» (2013), «Хэллоуин» (2018), а также новый «Хэллоуин убивает») о впечатлениях Карпентера от возвращения во франшизу в качестве композитора и о сложности написания саундтрека к собственным фильмам.
«[Карпентер:] Когда я снял первый “Хэллоуин”, у меня было три дня, фортепиано и синтезаторная программа от преподавателя из Южно-Калифорнийского университета. Прежде чем я мог что-то сыграть, ему пришлось всё настроить. Некоторые вещи я исполнял на полтона мимо, это было ужасно, но мы всё пережили. В эти три дня у меня не было возможности посмотреть фильм, нужно было сделать пять или шесть [музыкальных] тем, которые я мог поместить в нужные места повествования. Сейчас мы можем не только смотреть фильм в процессе съёмок, но и [сразу] добавлять звуки. [Тогда] у нас не было ни малейшего представления, что такое может быть. А ещё мы можем <…> брать гитары, искажать их [звучание], брать обычные звуковые эффекты и работать с этим всем. Целый новый мир — и мне он нравится».
— Разговор Джейми Ли Кёртис (главная роль в оригинальном «Хэллоуине» и в новом «Хэллоуин убивает») и Мелани Гриффит о конкуренции их мам (Джанет Ли и Типпи Хедрен) и о том, как пройти через Голливуд и сохранить душу, энергию и личное счастье.
«[Кёртис:] У меня новый девиз — “Умереть живой”. Я хочу умереть душевно живой. С возрастом становишься более витальной, появляется больше интереса, больше ума, грации. <…> Я думала об этом, поскольку жизнь тяжела и многие люди умирают, если можно так выразиться, уже с мёртвой душой».
Классика фолк-хоррора
Diabolique Magazine — о двух британских телефильмах из передачи «Пьеса дня» (1970–1984), ставших классикой фолк-хоррора, — Robin Redbreast (1970) и Penda’s Fen (1974). Первый фильм, предположительно, повлиял на «Плетёного человека» (более популярный образец фолк-хоррора), а второй в принципе стал культовым, хоть и малоизвестным фильмом для ценителей. Автор текста, к сожалению, больше увлечён пересказом сюжета фильмов, но всё равно косвенно касается вопроса мастерства — как ручными средствами создаётся нечто, пугающее и впечатляющее сильнее картин с более крупным бюджетом. Другой интересный нюанс — как невозможность посмотреть фильм влияет на его культовый статус. После показа по телевидению эти фильмы не были доступны для широкого зрителя в течение десятилетий — из-за чего эффект мимолётной загадочности, приправленный ностальгией, только усилился.
«[В Penda’s Fen] концентрированная и грамотная атака на государство и церковь, на нормальность, узколобую конформность вызвала отклик у зрителей того времени. Как и в случае с Robin Redbreast, недоступность фильма для просмотра помогла ему стать чем-то вроде тёмного оккультного артефакта. Он рос и видоизменялся в памяти, это может быть непросто для понимания, особенно для молодых зрителей, привыкших к наличию фильмов в свободном доступе. Такие авторы, как Грант Моррисон, говорили о сильном влиянии [этой картины] на них, и с тех пор она была провозглашена журналом Vertigo одной из величайших визионерских работ британского кино и включена изданием Time Out в сотню лучших британских фильмов».
Киносписки и бонусы
- Эффектные кинопостеры польской графической дизайнерки Барбары Барановской, от «Дракулы» до «Безумного Макса»
- 31 фильм на просмотр к Хэллоуину от Vanity Fair
- Рекомендации по англоязычным книжным киноновинкам осени от Sabzian
- 10 хороших экранизаций сай-фая от Британского института кино
- Фильмы Ридли Скотта от худшего к лучшему
- 135 хорроров от IndieWire, чтоб хватило не только на октябрь
