Тем, кому не хватает сюра окружающей действительности, предлагаем отправиться в путешествие по фантасмагориям чешского кинематографа. Рина Аникерг выбрала всё самое завораживающее, пугающее, иррациональное: от опусов чистого искусства до социальной критики под покровом мистики и абсурда. Чехия, метафоры, ониризм.
«Валерия и неделя чудес» («Valerie a týden divů»), реж. Яромил Иреш, 1970
Сомнамбулическое киноэссе о превращении девочки в девушку-подростка, визуально упоительное, лиричное и не в меру фрейдистское. Если уж и причислять «Валерию…» к фильмам ужасов, то место картины — где-то между «Суспирией» Дарио Ардженто и «Твин Пиксом» Дэвида Линча. В том смысле, что всё показанное более поэтично и эмблематично, нежели пугающе: грёзы эротического толка переплетаются с реальностью, мысли и чувства путаются, образы сливаются…
Наяву 13-летнюю Валерию занимают догадки о собственном происхождении и первые романтические переживания, и сон разума как пространство иррационального, бессознательного услужливо «рождает чудовищ»: родственников — вампиров-оборотней, одержимых жаждой крови и похотью. Это причудливая песнь о пробуждении желаний, об окончании детства с утратой невинности (не буквальной, физической, а духовной).
В основе фильма — локальная разновидность готического романа (так называемый «чёрный» роман Витезслава Незвала), отсюда нарочитый символизм, буйная сюрреалистическая образность, почти барочная аллегоричность. Всё это, однако, не выглядит у Иреша дурно и избыточно, не наскучивает в процессе, хоть и напоминает разросшийся до полного метра авангардистский клип о переходном возрасте.
Сказочно-философский киноальманах наподобие «Страшных сказок» Маттео Гарроне и «Снов Акиры Куросавы» — вроде вымысел, но между строк о важном. Семь новелл-притч, основанных на чешском фольклоре (который в такой выборке практически неотличим от русского) в поэтическом переложении XIX века, сплетены в этом «букете» человеческих страстей. И не столько, может, ценны они в плане идейном (что зависть и жадность — плохие чувства, мы знали и раньше), сколько в художественном, изобразительном. Брабец — в первую очередь оператор, а здесь выступает ещё режиссёром и сценаристом, полностью подчиняя повествование целям визуального наслаждения. Камера упивается красотой героинь в сюжетах о Водяном и золотой прялке, как упивается же их уродством в рассказах о старухе-Полуднице и казни дочери. Майские цветущие луга, поле в летний полуденный зной, листопад в осеннем лесу — вся эта наивная, казалось бы, живопись в «Букете» не менее важна, чем диалоги, — она фиксирует происходящее на территории мифа, где время циклично. Здесь закольцованная форма, поддержанная последовательной сменой времён года, воспроизводится дополнительно как на уровне отдельных сюжетов, так на уровне всего фильма, отвечая наконец на вопрос первых секунд в последних кадрах.
«Безумие» («Šílení»), реж. Ян Шванкмайер, 2005
Ян Шванкмайер — гений чешского кино, анимации, да и безотносительно всяких категорий тоже. Во вступлении к «Безумию» он называет свою работу «фильмом ужасов» и предупреждает о присущей жанру «дегенеративности», а далее, как честный человек, ожидания оправдывает и обещания выполняет.
Молодого француза терзают ночные кошмары о пребывании в сумасшедшем доме, вероятно, из-за недавней смерти матери в подобном учреждении. Случайное знакомство приводит его в замок Маркиза, эксцентричного типа, практикующего богохульные оргии в часовне. Однако вопреки желанию немедленно уехать после увиденного юноша вынужден задержаться «в гостях» (этакая интерпретация сюжета «Дракулы» Брэма Стокера).
К слову об отсылках, их здесь много: к психоанализу Фрейда, к идеям Великой французской революции, к фантазиям о смерти Эдгара По и к телесности по маркизу де Саду. Всё для дела, всё не зря.
«Безумие» — абсурдистский фильм-дискуссия о методах управления психиатрической лечебницей (читать «обществом» / «государством»). Что же страшнее: полная свобода или тотальные ограничения с наказаниями? Страшнее наша жизнь — комбинация худших проявлений того и другого.
Вообще, у феминистки и лидера чешской «новой волны» Веры Хитиловой надлежит знать и смотреть культовых «Маргариток», но давайте шагнём ещё дальше, раз уж решили сосредоточиться в этой подборке на фантастике, мистике и разного рода ужасах (впрочем, ситуацию из «Маргариток», когда good girls gone bad, тоже можно назвать пугающей). Её «Вкушаем плоды райских кущ» был номинирован на «Золотую пальмовую ветвь» и стал причиной отстранения Хитиловой от работы на семь долгих лет (это к сведению). В первую очередь фильм впечатляет стилистически: экспериментальный, сюрреалистический, авангардный. Что-то в схожей мере визуально восхитительное сделает Дерек Джармен в 1990 году, когда снимет свой «Сад».
«Кущи» Хитиловой — конечно же, добротная многослойная аллегория. Условная Ева слоняется по условному саду и сталкивается с незнакомцем в дьявольски красном костюме. Этот её «смутный объект желания» продолжает резвиться то с одной барышней, то с другой, пока наконец не отвечает взаимностью (Ева, к слову, замужем). Тем временем становится известно, что в саду орудует серийный убийца. Вот вам и мистика, вот вам и ужасы: вдруг убийца — это садовник, ну то есть любовник?
«Моргиана» («Morgiana»), реж. Юрай Герц, 1972
Декадентская фантазия по мотивам романа Александра Грина «Джесси и Моргиана» (1928): жили-были две сестрицы-соперницы, а может, и не сестрицы, а может, и не две — надо ещё разобраться. Известно, что Юрай Герц планировал увести сюжет картины гораздо дальше от романтически условного первоисточника, разыграть карту двойничества, сумасшествия, но сделать это ему не позволили по цензурным соображениям. Так все двусмысленности и джекил-хайдовские намёки переползли «на поля», в разряд негласного, но отлично считываемого визуально: одна и та же актриса (Ива Янжурова) в двух главных ролях, готические наряды и интерьеры усадьбы злонамеренной Виктории, акцентированный макияж героинь в духе немого кино (в общем-то, это самое жуткое, что вы увидите в «Моргиане», несмотря на жанровое определение, включающее «ужасы»), театральная, почти хореографическая пластика, временами пугающе отрешённый, временами мечущийся взгляд камеры (оператором выступил муж «маргаритки» Веры Хитиловой Ярослав Кучера)… Возмутительно экспериментальный фильм, конечно же, немедленно запретили и убрали на полку, а режиссёра отстранили от работы. Действительно, чешский джалло — это уж слишком.
Пока время настоящее не радует нас большим количеством хороших новостей, иностранная пресса всё чаще обращается к прошлому. Виктор Непша собрал в&nb...
Пока синефилы изучают каталог фильмов платформы Sakha Movie, где собраны представители всех направлений якутского кино, мы выбрали пятёрку хорроров, с&nb...
Пока дорогие сердцу футбольные чемпионаты на паузе, приходится любоваться голами и знаменательными матчами в кино. Собрали подборку фильмов про звёздных игрок...
Виктор Непша старательно отобрал всё самое интересное из зарубежной прессы за вас. Коронавирус (куда же без него), кино в режиме изоляции, классика французско...
