Именно мюзикл обнаруживает онтологическое родство кино с «низкими» и «площадными» развлечениями, такими как цирк и commedia dell'arte. Мюзикл всегда про «сделайте нам красиво», про самое массовое зрелище в самом массовом из искусств — не про жизнь «как она есть», а про жизнь «какой она будет, если…». В этой подборке Вера Гиренко собрала мюзиклы последних лет, в которых канон жанра не только обрастает новыми жизнерадостными ходами, но и переосмысляется и подвергается деконструкции.
«Mamma MIA!», реж. Филлида Ллойд, США, Германия, Великобритания, 2008
Талант группы ABBA смог преодолеть не только пространство, но и время. В наши дни шведская четвёрка имеет почётный статус общепризнанной музыкальной легенды с соответствующей атрибутикой от (и это, безусловно, главное) узнаваемых и по-прежнему любимых мелодий до музея собственного имени в Стокгольме и — предел мечтаний любого популярного исполнителя — мюзикла на сюжет главных хитов. Ну а если после мюзикла следует его экранизация, то впору говорить о чуть ли не вечной прописке на воображаемом музыкальном Олимпе. Только ABBA имеет всё это разом и целиком.
Возможно, этого не случилось бы, если бы англичанка по имени Джуди Креймер и по профессии стейдж-менеджер внимательно не послушала песенные тексты группы, большинство которых сочинил один из участников «шведской четвёрки» Бьорн Ульвеус, и не изумилась тому, насколько они театральны. Благодаря её дерзкому замыслу в 1999 году в Лондоне прошла премьера спектакля «Mamma MIA!», который положил начало целому направлению коммерческого музыкального театра — мюзикл по песням легендарных исполнителей и групп.
За 15 лет существования постановка объездила всю Европу, побывала в обеих Америках, в Австралии и в России, пережила несколько составов и, чтобы быть навсегда увековеченной, в 2008 году обрела киноверсию с достаточно многообещающим звёздным составом. Ни Мэрил Стрип, ни Колина Фёрта, ни Пирса Броснана, ни Стеллана Скарсгарда, согласившихся исполнить главные роли, не смущали водевильно-лёгкий сюжет и необходимость петь своим собственным голосом поп-хиты времён их же собственной молодости.
Сюжет фильма в пересказе напоминает безликую статью из среднестатистической «жёлтой» газетёнки. Главная интрига состоит в том, что 20-летняя Софи Шеридан (Аманда Сейфрид) пытается установить, кто её настоящий отец. Варианта три, потому что её мама Донна Шеридан (Мэрил Стрип) в молодости во время путешествия на греческий райский остров Калокаири закрутила роман сразу с тремя мужчинами (Пирс Броснан, Колин Фёрт, Стеллан Скарсгард) примерно в одно и то же время. Эта сомнительная интрига не разрешается в итоге ничем: мол, пусть будет у девушки три отца.
Самое главное в этом фильме заключено вовсе не в его приторно-мелодраматическом сюжете и даже не в танцевально-музыкальных номерах (они выполнены без необходимой ловкости голливудских образцов жанра), а в музыке. Как ни странно, фильм «Mamma MIA!» хорош именно благодаря 19 песням ABBA, которые даже в таком исполнении, «нанизанные» на такой сценарий, оказываются неподражаемо хороши. Thank you for the music!
Валерий Тодоровский снял первый мюзикл в истории российского кино. На этом тезисе в 2008 году была основана грандиозная рекламная кампания «Стиляг» несмотря на то, что далеко не все с этим согласны. Например, автор музыки к ленте Константин Меладзе упорно называл «Стиляг» музыкальным фильмом, больше напоминающим советские «Цирк» и «Волгу-Волгу», чем голливудские шедевры с Фредом Астером, Джином Келли и киноклассику Боба Фосси. Однако именно их пересматривал режиссёр Валерий Тодоровский, чтобы, по его словам, «напитаться энергией и талантом настоящих мастеров». Короче говоря, у «Стиляг» довольно запутанная и не совсем чёткая жанровая генеалогия (если это вообще важно).
Главное, что в фильме все прекрасно поют и недурственно пляшут. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Главное из которых — отсутствие (серьёзной!) исторической достоверности. Именно этот упрёк чаще всего бросали в адрес фильма. Впрочем, его спровоцировали сами авторы, когда обозначили точное время действия «Стиляг»: 1955 год — эпоха пока ещё всеобщего страха, когда мысль о проведении ХХ съезда, внесшего либеральные перемены в жизнь общества, только созревала в известной голове, а расхожее выражение «Сегодня ты танцуешь джаз, а завтра родину продашь» сулило вполне определённые проблемы с законом.
Специально преувеличен в фильме был конфликт между советской молодежью и жёстким идеологическим режимом 1950-х с соответствующими правилами поведения, при которых смена одёжки воспринималась как маркер преступного инакомыслия и как визуальный код, по которому «свои» видят «своих». Таким вот «своим» из-за «любви к чувихе» по имени Полли (Оксана Акиньшина) и стал Мэлс (Антон Шагин). Вот он за пару-тройку сцен сменил серый пролетарский пиджак на жёлтый в зелёную клетку, выучился танцевать буги, играть на саксофоне, прочёл «Камасутру» и — вуаля! — стал полноправным стилягой по форме и по содержанию.
Музыка в «Стилягах» вызвала вопросы у сторонников аутентичности. Плейлист подлинных контркультурщиков 1950-х был полностью переписан. В фильме использованы хиты групп более поздних эпох. «Машина времени», «Кино», «Зоопарк», Nautilus Pompilius, «Ноль», «Браво», «Колибри», «Чайф» и «Бригада С», относящиеся к 1970–1980-м годам. В большинстве песен были частично или полностью переписаны тексты и изменены аранжировки.
Отсутствие подлинного исторического и музыкального контекста в «Стилягах» с лихвой компенсируется зрелищностью ревю. По-настоящему восхищает сцена замечательно танцующей огромной коммуналки и отдельной дипломатической квартиры в сталинской высотке, а финальный «Марш несогласных» так и вовсе претендует на звание эталона массовых сцен.
«Отверженные», реж. Том Хупер, Великобритания, 2012
Этот европейский мюзикл, снятый с большой помпой и длящийся целых три часа, стал для многих зрителей и критиков примером того, как не нужно снимать кино такого жанра. Несмотря на сомнительную славу, именно «Отверженные» получили три статуэтки «Оскар» и считаются ярким образчиком французского мюзикла, который, в отличие от англо-американского, мелодраматичен, плаксив и почти всегда лишён юмора.
Для таких исходных лучшего материала, чем роман Гюго о поединке неправого закона и справедливого милосердия, было не найти. По его мотивам и написал в 1970-х годах музыкальную драму Клод-Мишель Шёнберг. Его произведению было суждено стать самым «долгоиграющим» мюзиклом всех времён, который не сходил с подмостков в течение 35 лет.
Этот успех предстояло повторить Тому Хуперу, в режиссёрской копилке которого на момент начала работы над фильмом уже был оскароносный триумфатор «Король говорит». Хупер задумал масштабнейшее экранное действо со спецэффектными взлётами над старым Парижем, с симфоническими картинами, драматически накалёнными хорами, дуэтами, терцетами и ариями. При этом все актёры должны были петь своими собственными голосами. Именно на этом этапе замысел мюзикла не выдержал, выражаясь фигурально, соприкосновения с киноэкраном.
Хью Джекман в роли Жана Вальжана напряжён до предела, чтобы при помощи нарочито эмоционального пения оправдать мелодраматическое перевоплощение преступника, способного ограбить своего благодетеля, в порядочного человека. Энн Хэтэуэй в роли бедняжки Фантины играет беспрерывное страдание. Расселу Кроу в амплуа инспектора Жавера остаётся только ритмически рычать. Романтическая пара Козетта — Мариус (Аманда Сайфред и Эдди Редмэйн) исполняет свои любовные трели неубедительно.
Тем не менее «Отверженные» могут-таки взять за живое любителей красивого, масштабного и приторно-сентиментального кино о том, что упорство, с которым человек отстаивает своё достоинство, в конце концов вознаграждается, пусть и на пороге смерти.
Главный мюзикл прошедшего десятилетия был задуман режиссёром Дэмьеном Шазеллом ещё в пору студенчества в Гарвардском университете. Тогда вместе с сокурсником, композитором Джастином Гурвицем, он мечтал «осовременить» почтенный жанр мюзикла и вдохнуть в него новую жизнь и новое звучание. Но безвестная пара энтузиастов не вызывала интереса у крупных голливудских продюсеров, которые были к тому же убеждены, что классический мюзикл умер и никому больше не интересен.
Шазелл решил зайти в студийные двери с другой стороны, предложив более внятный для финансирования фильм «Одержимость», который в итоге при бюджете в три миллиона долларов собрал в прокате 50 миллионов и получил пять номинаций на «Оскар», включая категорию «Лучший фильм». Так, обретя статус надёжного режиссёра, которому можно доверять большие бюджеты под сомнительные проекты, Шазелл получил на создание «Ла-Ла Ленда» 30 миллионов долларов и полную творческую свободу.
Режиссёр задумал снять не просто новый мюзикл, он решил пересоздать этот краеугольный голливудский жанр. Источниками вдохновения стали «Шербурские зонтики» и «Девушки из Рошфора», «Бродвейская мелодия 40-х», «Поющие под дождём», «Театральный фургон» и «Американец в Париже». Сцены и визуальные цитаты из этих фильмов узнает любой более-менее насмотренный зритель. Создатели мюзикла в очередной раз зримо доказали, что шоу может без противоречий соприкасаться с тонкой психологией, социальной критикой, а учитывание вкусов массового зрителя не мешает авторскому высказыванию. На этот раз — о соотношении мечты и реальности, любви и компромисса.
Лос-Анджелес. Здесь встречаются два идеалиста-романтика. Себастьян (Райан Гослинг) — безработный пианист-неудачник, мечтает открыть джаз-клуб. Миа (Эмма Стоун) — бариста в кофейне на территории одной из крупных студий, начинающая актриса и драматург-экспериментатор, готовящая свой сценический дебют. Герои всерьёз верят в осуществимость своих чаяний, как и миллионы мечтателей до и после них надеются на успех и признание. Об этом — ключевой музыкальный номер «Ла-Ла Ленда»: на судьбоносном прослушивании Миа поёт о своей мечте, в припеве произнося тост «за тех, кто грезит».
Создателям удалось сделать почти незаметной условность музыкальных номеров на фоне «реалистичной» истории жизни персонажей. Возможно, дело в ироничном тоне песен, который совсем не противостоит повседневности, а, наоборот, учитывает её. Может быть, такой эффект производит трогательное несовершенство вокала (актёры поют своими голосами), который сообщает фильму доверительную, почти интимную интонацию.
Но главное чудо «Ла-Ла Ленда» заключено, конечно же, в его финале, над хеппиэндовостью которого будет спорить не одно поколение зрителей. Счастливы герои или нет, воплотив свои мечты? Ответ на этот вопрос давно не имел такого множества нюансов, оговорок, оттенков. Да и возможно ли иначе, когда на кону — выбор между любовью и амбициями. Первое соединяет, но счастья не гарантирует. Второе приносит успех, но вместе с тем — риск остаться в одиночестве. Благо и об этом можно нежно спеть под звёздным небом «Ла-Ла Ленда».
«Аннетт», реж. Леос Каракс, Франция, Германия, Бельгия, 2021
Фильм одного из самых одиозных режиссёров-затворников Леоса Каракса вслед за мировой прессой впору назвать антимюзиклом. Сохраняя внешние признаки жанра (в фильме поют, почти не прерываясь), «Аннетт» никого и не пытается развеселить, никому не стремится понравиться. Наоборот: эта история говорит о трагической и непривлекательной стороне жизни и при помощи многослойных аллюзий и более-менее явных цитат из разных родов искусства только нагнетает беспросветного мрачняка.
Даже шутки главного героя — стендап-комика и матёрого провокатора Генри МакГенри (Адам Драйвер) — кажутся не смешными, а жуткими. А в его отношениях с оперной дивой Анной (Марион Котийяр) слишком уж много вагнеровской тревожности. Ситуацию не спасает свадьба, потому что плодом союза становится странное дитя, напоминающее грубо сделанную деревянную куклу, к которой, впрочем, родители относятся как к настоящему ребёнку. Дальнейшие трагические события создают ощущение непрерывного падения в бездну. Неслучайно последняя песня так и называется — Sympathy for the Abyss.
«Аннетт» открывала Каннский кинофестиваль в 2021 году и практически сразу была названа самым личным и автобиографичным фильмом Каракса. Без погружения в биографический контекст, действительно, вряд ли возможно хоть что-то понять. На обстоятельства своей жизни в качестве кода указывает и сам режиссёр, когда посвящает фильм дочери Насте. Её мать, возлюбленная Каракса, актриса Екатерина Голубева, погибла. После этого, подобно Генри МакГенри, режиссёр стал отцом-одиночкой. Но — в отличие от персонажа фильма — способного-таки на радикальный поступок. То ли публичного покаяния (при помощи фильма), то ли глубокого осмысления произошедшего в его жизни (всё это — при помощи фильма).
Так или иначе, финальная сцена «Аннетт» способна кому угодно пронзить сердце, ведь любовью действительно так часто оправдывают самые банальные насилие и абьюз, подкрепляя действия лживым «для твоего блага».
Пожалуй, самая большая интрига, связанная с этим душераздирающим фильмом, состоит в том, что автор этой истории — вовсе не Леос Каракс, а группа Sparks. Именно братья Маэл написали сценарий и полностью сочинили музыку к фильму, который оказался эмоционально близок режиссёру и стал для него чем-то вроде партитуры для рефлексии.
Впрочем, от неё автор (кем бы он ни был) нарочито открещивается как минимум дважды (в начале и в финале), подчёркивая таким образом «сделанность» этого кино, в котором по законам жанра (на этот раз мюзикла) чего только не придумаешь ради захватывающей и зрелищной истории.
