В конце 80-х и начале 90-х, во времена раскрепощения киномейнстрима, у кинематографистов в картинах снова расцвело сочетание любовной одержимости и криминального сюжета — после «Рокового влечения» и «Основного инстинкта» эротические триллеры начали снимать пачками. Сегодня жанр вышел из моды, но живой классик эротизма Эдриан Лайн хочет возродить его своим новым фильмом «Глубокие воды». Посмотрим, получится ли, а Анна Молчанова подготовила подборку небанальных вариаций на тему союза желания и страха.
«Жар тела», реж. Лоуренс Кэздан, 1981
Один из прародителей жанра, фильм-предтеча «Основного инстинкта». Ушлый юрист спит с женой короля недвижимости, она подводит любовника к мысли, что мужа надо убить, а завещание переписать. Но всё, конечно, идёт не по плану.
«Жар тела» — по сути неонуар, заменивший тёмные ночи на палящий дневной свет и летние туманы, а душевный холод — на всепоглощающую страсть. Здесь есть и фам фаталь, и протагонист, вырванный из обычной жизни и втянутый в криминальную возню, и танец взаимного соблазнения, в котором не ясно, кто кого заманивает в сети. Для своего времени это смелое, потное и наэлектризованное кино, в котором уже проглядывают основные черты будущего жанра: контраст разговорных и эротических сцен, простодушный символизм, беззащитность голого тела. А главное — женщина из нуарной приманки становится отдельным опасным субъектом, и противостояние разворачивается непосредственно между влюблёнными. В финале обманутый Уильям Хёрт не может злиться на Кэтлин Тёрнер: не даёт уважение к противнику в поединке равных.
«Она», реж. Пол Верховен, 2015
Мастер серьёзных историй, притворяющихся китчем, добавил к эротриллеру черты чёрной комедии. Главная героиня — Мишель, в исполнении невероятной Изабель Юппер — self-made-дама, выстроившая жизнь после ужасной детской травмы: отец сошёл с ума и поубивал соседей, а пресса для красного словца записала её в соучастницы. У неё давно всё как бы хорошо, но однажды к ней врывается мужик в лыжной маске и насилует её. Кажется, что Мишель переносит безнаказанное надругательство спокойно: делает уборочку, заказывает суши. На самом деле здесь начинается большой душевный поворот, который через БДСМ-терапию выводит героиню к более честной версии себя.
«Она» — причудливое кино об утверждении субъектности и виктимблейминге. Женщина, отказавшаяся от роли жертвы, прекрасно знающая, что полиции доверять нельзя, а общество всегда готово сказать «сама виновата», спасается за маской скепсиса и показушной «испорченности». Но невыраженные эмоции прорываются, размываются границы между поверхностью нормальной жизни и подвалом, куда её утягивает травма небезопасного мира, где насилие «необходимо». В отличие от большинства героев эротических триллеров, Мишель удаётся вовремя сообразить, что сливать либидо и страх в одно — опасная глупость.
«Связь», реж. Лана Вачовски, Лилли Вачовски, 1996
Фильм, запустивший карьеру дуэта Вачовски. По легенде, Дино де Лаурентис дал дебютантам зелёный свет, как только услышал заманушный синопсис «лесбиянки грабят мафиозный клан».
Наполовину нежная эродрама, наполовину острейший криминальный саспенс, Джина Гершон играет отсидевшую ремонтницу, перемазанную машинным маслом, Дженнифер Тилли убедительно изображает мультипликационную Бетти Буп. Да и Джо Пантольяно в роли локального авторитета Цезаря дико крут. Завязка, как обычно, взята из нуара: снова дама в беде просит аутсайдера помочь выпутаться из абьюзивной связи, прихватив пару миллионов. Но развивается всё чувственно и страшно, абсолютно в духе девяностых. Кино эксплуативное, без особых попыток в психологизм, зато снято убедительно и стильно, уже с звуковым накалом и «плавающими» планами, которые потом развились в «Матрице».
«Служанка», реж. Пак Чхан-ук, 2016
Экранизация романа Сары Уотерс «Тонкая работа» переносит викторианский сюжет в захваченную Японией Корею — и не проигрывает. Колониальные истории легко меняют антураж, а интимность нарратива «в постели с врагом» у них общая. Корейский мошенник, притворяющийся японским графом, пытается соблазнить зажиточную госпожу Хидеко, чтобы сбежать на её родину и сдать бедняжку в сумасшедший дом, присвоив приданое. Для этого он дарит ей горничную Сук-хи, чтобы та настраивала кисейную барышню на романтический побег. Но оказалось, что он ничего не знает ни о сообщнице, ни о жертве.
Две героини как метафора мирных народов, которые творят гадости, потому что стеснены своими господами, а сами хотят лишь любви и свободы, работает отлично, но «Служанка» всё-таки тоньше и камернее больших социальных иносказаний. Это кино о личном освобождении, о трепете и сложности чувств, которые всегда разрываются между желанием выжить и желанием любить. Необычайно нежное, шуршащее, местами даже комедийно-девчачье, но при этом жутковатое кино показывает, что вымотать душу и ускорить сердцебиение Пак Чхан-ук умеет не только методами «Олдбоя».
«Автокатастрофа», реж. Дэвид Кроненберг, 1996
Один из самых диких фильмов режиссёра, который о себе говорит «я из Канады, у меня нет морали», и самый скандальный конкурсант Каннского фестиваля вплоть до времён «Необратимости». Люди выбегали из зала, что, однако, не помешало фильму взять Особый приз жюри. А картина — всего-то исследование связи между эротизмом и страхом смерти, экранизация Джеймса Балларда.
Кинопродюсер (Джеймс Спейдер) переживает лобовое столкновение на автостраде и, восстанавливая ногу с многочисленными штифтами, знакомится со странной компанией каскадёров и просто чудаков, фанатеющих от скрежета металла и исторически значимых аварий, вроде трагедии Джеймса Дина. Возглавляет автонимфоманский кружок фотограф Вон (Элиас Котеас), он пытается придумать их очевидной сексуальной девиации идеологическую подоплёку, типа «в будущем органика и механика станут одним целым» — идея вполне в духе Ганса Гигера или самого Кроненберга, создателя боди-хоррора. По композиции «Автокатастрофа» — это практически порнофильм: исследование глубин возбуждающего страха сопровождается постельными (а точнее — заднесиденными) сценами с участием всех персонажей в разных комбинациях. Однако по сути это вкрадчивое и даже слегка грустное кино, предлагающее тем, кто не испугается, на время заглянуть в бездну, в которой оргазм и смерть похожи: и то и другое находится за пределами контроля. Не зря само модное слово «краш» тоже оттуда, из сводок автоинспектора. В общем, любовь — как случайная смерть.
