25 февраля в широкий прокат выходит якутский фильм «Пугало», драма о знахарке, которой всё сложнее совладать со своей силой, — на «Кинотавре» фильм произвёл фурор, получил три приза, в том числе главный. Одна из отличительных особенностей картины режиссёра Дмитрия Давыдова (помимо прочего) — саундтрек, вкрадчивый и удачно дополняющий происходящее на экране. Меломаны могут знать Якутию по её панк-сцене, созданной вокруг лейбла «Юность Севера», но в «Пугале» звучит совсем другая музыка, нетипичная для кино, снятого в России, — запоминающаяся, умело работающая с традиционными мотивами, наконец, очень тонкая. Артём Макарский поговорил с композитором фильма Сергеем Ярмоновым о работе над «Пугалом», реализме, особенностях якутского кино, необычных инструментах и сэмплах, которые не найдёшь в библиотеке.
Что вы подумали о работе Давыдова, когда режиссёр показал первые материалы фильма «Пугало»?
То, что «Пугало» — это знаковый творческий объект, я понял ещё тогда, при ознакомительном просмотре. Причём даже без субтитров — якутским языком я не владею, лишь немного понимаю основной разговорный. У Дмитрия свой почерк, поэтому эта работа, мне кажется, логично вытекает из его предыдущих фильмов. На данный момент, конечно, она является некой вершиной его творчества, хотя, я уверен, всё-таки временной. Что-то будет дальше, много интересного и непредсказуемого. Мне кажется, я вправе так рассуждать, потому что работал над тремя уже вышедшими фильмами Дмитрия и над ещё одним, который уже готов, но ещё нигде не засветился, — он сделан совместно со Степаном Бурнашевым. Если посмотреть фильмы Давыдова в хронологическом порядке, то очевидно: мастер набивает руку и нащупывает тот необходимый нерв, манипулируя которым можно безошибочно зацепить зрителя — разного как по возрасту, так и по мировоззрению.
На презентации «Пугала» в Якутии вы говорили, что у режиссёра Дмитрия Давыдова был конкретный запрос о том, какой в картине должна быть музыка. Каким он был? Вызывало ли это сложности в работе?
Изначально была задача — максимально использовать кырыымпу (якутский струнный инструмент, близкий по звучанию к скрипке. — Прим.). Как конкретно, он мне не говорил. Ещё он отметил пожелание, чтобы звуковое оформление было по большей части не музыкальное. Чтобы слышался низкий гул или что-то подобное. Фильм как раз начинается с гула — я сразу попробовал сделать его на сэмплах кырыымпы. Я показал свою работу Дмитрию, когда у меня уже фактически все фрагменты были готовы, кроме финальных титров. Он всё утвердил, кроме музыки, которая звучит во время танца главной героини. Я сделал, наверное, варианта три или четыре, пока мы не нашли подходящий. А других сложностей у нас и не было. Мы легко поняли друг друга. Всю музыку я записал за три недели, отложив остальные проекты, — просто сложно было думать о чём-то ещё.
А чем именно показался подходящим последний вариант музыки для танца?
Вначале я увидел в этих сценах что-то шаманское. Но потом я понял, что Дмитрий не хочет видеть в фильме ничего, связанного с шаманизмом. Главная героиня — не шаман, она знахарка. В Якутии это совершенно разные вещи. Здесь к шаманизму относятся очень осторожно и аккуратно, это вообще отдельная тема, их смешивать нельзя. Героиня просто обладает даром, которым как-то пользуется. В итоге мне удалось нащупать достаточно пронзительный, «плачущий» вариант.
Сэмплы кырыымпы явно же не найти в библиотеке звуков — где вы их обнаружили?
Так как я параллельно много лет занимался профессиональной звукорежиссёрской деятельностью и аранжировкой, то мне приходилось по работе записывать самые разные инструменты. Однажды ко мне пришла девушка с кырыымпой. Я попросил её записать звуки для сэмплов, она сыграла для меня несколько нот. И эти сэмплы за несколько лет я кое-где использовал в аранжировках, а потом и в фильме. Единственное, что задействовал их не в родном диапазоне кырыымпы, инструмент звучит уже минимум как виолончель, а не скрипка. Иногда даже в контрабасовых диапазонах. Но свой особенный призвук и колорит кырыымпа всё равно сохраняет.
Как я понимаю, музыка в «Пугале» сильно отличается от того, что вы делали для предыдущего фильма Дмитрия, «Нет бога кроме меня».
Да, по музыке между ними ничего общего нет. Потому что в том фильме мне была поставлена задача — использовать только электрогитару с перегрузом. Тот референс, что мне прислал Дмитрий, был слишком грязным, я всё-таки сделал звук чуть помягче. Музыка эта в итоге звучит в переломные моменты, когда герой что-то переосмысляет для себя, — или в моменты, когда он ищет свою мать. Ещё были различные бытовые треки: музыка, звучащая в дискоклубе, в ресторане.
При этом в «Пугале» же вообще нет фоновой музыки.
Да, музыки действительно нигде нет. Единственный момент — когда героиня приходит в музыкальную школу, она идёт по коридору, тут мне пришлось сымитировать репетиции учеников: на баяне, на фортепиано. И на этом всё, да. Изначально была задача — музыки по минимуму. Не раскрою тайну, Дмитрий сам уже говорил в одном из интервью, что закончил работу над новым фильмом, — но я могу сказать, что там вообще музыки нет. Там есть песня одной группы на титрах, в старой записи, а так весь фильм идёт без музыкального сопровождения. К музыке мы относимся очень аккуратно. Просто эти фильмы — иные. Те, которые я делаю с другими режиссёрами, — они бывают полны музыки от начала до конца. Всё зависит от стилистики, от того, чего мы хотим. Я думаю, что у каждого звукорежиссёра, который хочет сформировать какой-то свой почерк, есть наработки и секреты. Я очень люблю, например, паузы. Для меня они значат не меньше, чем звуки. Люблю работать над атмосферными моментами — допустим, в «Пугале» есть сцена, где мы видим дорогу, по которой скоро проедет «УАЗик». И вот пока мы его ещё не наблюдаем, мы слышим, как падает снег. Вот такие тонкие моменты я очень люблю создавать. Когда я озвучиваю, я стараюсь подчеркнуть важное и нивелировать какие-то неважные вещи. Не люблю нагромождения звуков.
В российском кино, мне кажется, в саундтреках часто очень не хватает вкрадчивости, которую я слышу, например, в «Пугале».
У нас другой подход. Скажу прямо и откровенно, российское мейнстримное кино мы не особо приемлем, это я и по разговорам с коллегами могу сказать — весь этот глянец и ненатуральность, сквозящие во всём... Они нам, на мой взгляд, чужды. Этим сильно отличается наше кино, потому что мы стараемся, чтобы нам верили. Поэтому каких-то излишних моментов не допускаем — мы бы тоже могли при желании так сделать, просто не хотим. У нас очень много свободы, мы не оглядываемся ни на кого. Если в самых первых фильмах, выпущенных лет пятнадцать назад, кинематографисты прибегали, например, к спонсорской помощи, какой-то рекламе — сейчас у нас практически такого нет. Кино — оно просто кино, не отягощённое пожеланиями спонсоров или продюсеров.
Как вообще обычно реагирует на такое кино, как «Пугало», якутский зритель?
Конечно, тяжёлые фильмы проигрывают в кассе, но всё равно нельзя сказать, что залы кинотеатров во время сеансов пустуют. Думающих людей много. И у нас в последнее время чувствуют, что есть отдача какая-то: нас поддерживают, ходят в кинотеатры, всё обсуждается, критикуется. Больше, конечно, собирают мелодрамы, комедии, ужастики. А вот серьёзные…В прокат вышел «Чёрный снег». Фильм очень жёсткий. Боялись, что народ испугается, будет уходить — а я говорил: будут смотреть. Так и вышло.
Что вы предпочитаете слушать в свободное от работы время?
В свободное время я предпочитаю тишину. Если и слушаю что-то, то почти исключительно в машине: в основном аудиокниги, изредка новинки прогрессива, если я еду один. Ну а если есть пассажиры, то звучит какое-нибудь радио, которое я не замечаю, предаваясь своим размышлениям. Я умею отключаться.
А как давно вы в целом связаны с музыкой?
Музыкой я занимаюсь с детства — закончил музыкальную школу по классу аккордеона. Потом я начал заниматься электрогитарой, в старших классах увлёкся рок-музыкой. Затем уехал учиться в Петербург в университет телекоммуникаций на инженера — но я никогда в этой сфере не работал. Там я играл в разных группах, одна из них — Minor Field (прогрессивная тяжелая музыка). В Петербурге на клубном уровне она была достаточно известна. А в 1996 году я переехал из Петербурга в Якутию.
Насколько я знаю, вы как звукорежиссёр уже довольно давно работаете в телекомпании НВК «Саха».
Да, уже двадцать пять лет. Я двадцать лет отработал в отделе рекламы. Сейчас тоже иногда ею занимаюсь, но в большей степени — детским каналом на YouTube, материал там околомультипликационный. Я занимаюсь время от времени и оформлением канала, и как диктор я работаю много лет — у нас специалистов мало, а делать дело надо. А в кино я вообще пришёл из рекламы, потому что в нулевых мы старались поднять её уровень и часто снимали игровые ролики, которые озвучивать надо было по-киношному. И первый опыт у меня был вот такой. В 2006 году я уже озвучил первый полнометражный фильм, первую часть «Тропы смерти».
С самого начала моей работы в кино у меня была мечта: сделать музыку для фильма. И вот шесть или семь лет назад вышла сказка на якутском языке, «Волшебный звук» — новогодняя детская история. Срочно нужно было сделать музыку для этой картины — и за пару недель я её написал. «Волшебный звук», к сожалению, не попал даже в якутский прокат, удалось сделать только пару сеансов. Кинотеатры были сильно загружены новогодними блокбастерами. И слишком поздно создатели фильма обратились к прокатчикам. А у них уже всё было расписано. Они в тот год пролетели, решили на следующий сделать версию на русском — и опять создатели фильма упустили возможность, уже какие-то сложности с финансированием. Такие нюансы и похоронили замечательный проект, который не увидел свет.
Успех «Пугала» на «Кинотавре» и выход картины в широкий прокат как-то влияет на индустрию? Или об этом пока рано говорить?
Это мы сможем только чуть позже понять. Фильм выходит на двести залов по стране, можно сказать, что люди точно его увидят. «Пугало» по большому счёту — это такая первая ласточка. На самом деле я даже не знаю, как это обернётся, потому что в принципе якутское кино всегда было самодостаточным. Здесь есть свой зритель, и работали мы всегда конкретно на него. На первых порах, конечно, нам многое прощалось, какие-то технические слабости, отсутствие опыта — сейчас народ уже привык к растущему качеству. Критика, если она есть, обоснована — и все вынуждены стараться делать кино максимально профессионально.
