Мэрил Стрип — вот главное, с чего начались Канны в 2024 году. На открытии фестиваля актрисе вручили почётную «Золотую пальмовую ветвь» за достижения в кинематографе. Но главная награда — благодарная аудитория поклонников. В день, когда проходила заранее назначенная встреча Мэрил Стрип со зрителями (в Каннах такие называются красиво «рандеву», считай, свидание со звездой), зал Debussy Дворца кинофестивалей буквально брали штурмом. Казалось, что он не выдержит напора и лопнет. «Свидание» длилось всего полтора часа — актриса отвечала на заранее подготовленные вопросы модератора — французского журналиста Дидье Аллуша. Всего не пересказать, но, чтобы передать атмосферу и понять, о чём шла речь, кинокритик Сусанна Альперина собрала самые интересные вопросы и ответы.
Каковы ваши воспоминания о первом визите в Канны?
Мэрил Стрип: Когда я впервые приехала в Канны, мне сказали: «Вам понадобятся девять телохранителей». Я сказала, что мне и один не нужен, у меня никогда не было телохранителей. Но оказалось, что пригодилась бы и дюжина. В те старые времена в Каннах не было такой охраны, были только заграждения, и происходило что-то дикое. Это было 35 лет назад, с тех пор мир сильно изменился. А момент получения премии тогда я даже не запомнила, так мне было страшно. Я же не рок-звезда.
Фильм «Крамер против Крамера» принёс вам первый «Оскар». Известно, что вы попросили изменить сцену в конце, где ваша героиня даёт показания. Как это произошло, как изменился ваш персонаж в итоге?
Мэрил Стрип: Объясню для тех, кто младше 70. (Смеётся.) «Крамер против Крамера» — это фильм о разводе, основанный на книге-бестселлере Эйвери Кормена — это своего рода роман мести. Тогда только зарождалось женское движение, и не все были этим довольны.
В итоге там было много неприязни к женщинам, которые отходили от предписанной ранее роли и заставляли бедных мужчин воспитывать своих детей. В романе не очень понятно, почему жена уходит. Я думаю, что автору это не было интересно, ему была интересна дилемма отца: как ему воспитывать ребёнка и сохранить работу. Так что когда Роберт Бентон взялся за фильм и работал над сценарием, ему была нужна моя речь в суде, и он спросил: «Почему она ушла?» В этом и есть загадка. Мы все пошли в гримёрки и написали свои версии этой речи — Дастин Хоффман, Бентон и я. Потом мы проголосовали, и я победила!
Правда ли, что, получив свой первый «Оскар», вы чуть не ушли без него?
Мэрил Стрип: Да, я оставила его в уборной. У меня было очень пышное платье, его надо было поднять, потом опустить, и я совсем забыла про всё остальное. Но следующий человек, который туда зашёл, нашёл его и вернул мне.
В «Охотнике на оленей» вы впервые поёте в фильме, и впоследствии вы пели часто. Пение — это что-то, что даёт вам ощущение свободы?
Мэрил Стрип: Я обожаю петь. В детстве я брала уроки оперного пения — у меня было колоратурное сопрано. Потом в старших классах я начала заниматься чирлидингом и курить. Две эти вещи испортили мне голос. Но мне всё равно не нравилась опера, я любила рок-н-ролл, Джони Митчелл и всё такое.
Как вам помогает классическое актёрское образование в работе над сложными сценами?
Мэрил Стрип: С этим ничего не помогает — ты растерян. Тут нужно перестать думать — для меня такой метод работает. У меня нет техники, которую я использую в каждой роли. Когда я училась на актёрском, у нас было три разных подхода — столько раз брали новых преподавателей актёрского мастерства, каждого из которых увольняли к концу учебного года. По-настоящему мастерство нужно, когда у тебя 17-часовой съёмочный день и тебе нужно в 58-й раз выйти из машины и сказать: «Что ты здесь делаешь?» — а режиссёр все время хочет чего-то ещё. Вот тут мастерство нужно для того, чтобы сдержаться и не убить его!
У ваших персонажей всегда есть что-то особенное — жесты, осанка, манеры. Например, в «Секретном досье» Стивена Спилберга есть момент, когда вы берёте трубку и снимаете серёжку — и это сразу создаёт определённое ощущение. Вы добавляете такие вещи сами или по указанию режиссёра? Например, в этом фильме или в картине «Силквуд» Майка Николса?
Мэрил Стрип: Я даже думала, что Майк Николс вообще не давал мне указаний в «Силквуд» и я всё сделала сама. Но у него была невероятная способность давать указания не напрямую. Он всегда шутил на площадке, но у этого была цель, какая-то связь со сценой, которую предстояло снимать. И это давало актёрам уверенность, чтобы пробовать всё, что угодно. Иногда он садился рядом с камерой и смеялся до слёз. Это было обезоруживающе и, наверное, спланировано: мы чувствовали себя так, будто всё, что мы делаем, замечательно. А он знал, что всё лишнее сможет убрать на монтаже. Он был потрясающим режиссёром.
А Спилберг?
Мэрил Стрип: Спилберг — гений. У него невероятное чувство мизансцены. Майка интересовали взаимодействия, актёры. А для Спилберга важно движение всего произведения. Майк работал над этим позже, с Сэмом О’Стином, своим монтажёром. А у Стивена сразу всё это находилось в голове.
Вы — боец: во время съёмок длинной сцены в «Из Африки» у вас что-то было в волосах…
Мэрил Стрип: Да, мы снимали ночью, и у нас были большие лампы, к которым слетались летучие мыши и насекомые. Вскоре после команды «мотор» я почувствовала, как какое-то существо забирается за ворот моей блузки и ползёт вниз по моей спине. Подготовка сцены была очень длинной, было поздно, все хотели спать. Так что я ничего не сказала. И только когда мы всё сняли, я сказала, мол, уберите — у меня под блузкой какое-то насекомое. И мы вытащили огромного жука — размером с мою ладонь.
«Мосты округа Мэдисон» — важный фильм для многих людей, как вы работали над ним?
Мэрил Стрип: Работать с Клинтом Иствудом было потрясающе, он — настоящий автор. Он снял этот фильм всего за пять недель. И съёмки заканчивались ровно в 17 часов, чтобы он успел на гольф. Это было для него очень важно. Иногда мы репетировали с включённой камерой, и потом он говорил: «Хорошо, поехали дальше!» То есть в фильм вошли репетиции!
Начиная с 90-х вы открыто говорили про неравенство между гонорарами актёров и актрис. Прошло 30 лет, и ничего не изменилось?
Мэрил Стрип: Появилось столько звёздных актрис! Самые крупные звёзды в мире сейчас — женщины. Хотя на самом верху, наверное, Том Круз. Когда я только начинала свою карьеру, всё было совсем не так. Мужчинам очень трудно прочувствовать фильм, главная героиня которого — женщина. Первым фильмом, после которого мужчина подошёл ко мне и сказал: «Я понимаю, каково вам было», — был «Дьявол носит Prada». И даже не один. Говорили и так: «Я понимаю, каково это, когда тебе нужно принимать решения и никто тебя не понимает». Однако, например, когда мужчины смотрят «Охотника на оленей», они не соотносят себя с девушкой. Но когда, скажем, я смотрю «Охотника на оленей», то могу идентифицировать себя с персонажами Джона Сэвэджа, Криса Уокена, Роберта Де Ниро. Мы, женщины можем это сделать, мы говорим на этом языке. А вот мужчинам трудно прочувствовать нас.
Вы работали с лучшими из лучших режиссёров. Что для вас значит хороший режиссёр?
Мэрил Стрип: Хороший режиссёр — это уверенный режиссёр. Мне это кажется самым важным. Тот, кто знает, что хочет сказать, и внушает уверенность всей съёмочной команде. У хорошего режиссёра на съёмочной площадке весело, он делает тебя счастливой. Но это всё необязательно. А важно ощущение, что человек очень хочет рассказать некую историю. Нужны разборчивость, требовательность и страсть.
А если их нет?
Мэрил Стрип: Тогда я иду домой и готовлю поесть! (Смеётся.) У многих актрис сейчас есть свои продюсерские компании. А я выпускала детей, а не фильмы. У меня четверо детей и пятеро внуков! И не хотелось, чтобы мне звонили после 7 вечера. В сутках не так много часов.
Мэрил Стрип рассказала на встрече и о своём жизненном кредо: «Я никогда не знаю, что впереди, какой сценарий мне предложат следующим — смешной или очень серьёзный. И мне нравится эта случайность». Последний вопрос был о том, что актриса может посоветовать молодым, актриса сказала: «Никогда не сдавайтесь!»
А самым забавным моментом в интервью, вызвавшим живую реакцию зала, был рассказ Мэрил о том, как Роберт Редфорд мыл ей голову на съёмках фильма «Из Африки». «Мы видели столько моментов в кино, когда люди занимаются сексом, но в них нет такого нежного и любовного прикосновения», — сказала Стрип. Она даже показала на ведущем, как Редфорд делал это, но она в тот момент ничего не подозревала и потом извинилась перед Дидье Аллушем. На что французский журналист ответил, что для него это большая честь и он не будет мыть голову ещё как минимум неделю.
