«Мартин Иден» итальянца Пьетро Марчелло — вольная экранизация классического романа Джека Лондона. На Венецианском фестивале в далёком 2019 году Лука Маринелли, сыгравший заглавного персонажа, удостоился кубка Вольпи за лучшую мужскую роль. Максим Ершов поговорил с режиссёром Пьетро Марчелло о выборе романа, универсальности сюжета «Идена», Владимире Маяковском и Кире Муратовой.
— Пьетро, почему именно «Мартин Иден» Джека Лондона? Ассоциируете ли вы как-
то себя с этим персонажем?
— Забавно, мне все задают этот вопрос. На самом деле Маурицио Брауччи, автор сценария моего фильма, дал мне почитать «Мартина Идена», когда мне было двадцать лет. Эта книга меня сильно впечатлила. Прошло двадцать лет, и вот мы выпускаем этот фильм. Вот и вся история. Она не автобиографична. Понимаете, Мартин Иден повсюду, в каждом из нас. В том, как мы справляемся с повседневной жизнью, как хотим расти вместе с культурой. Эта книга и её персонаж — возможность для каждого соприкоснуться с искусством, с эволюцией. Если хотите, это фильм об эволюции всего живого, в том числе культуры.
— Почему вы выбрали XX век, а не современность, к примеру?
— На самом деле это и есть современный фильм. В финале картины действие происходит уже в наши дни. Изменились только костюмы, декорации. На мой взгляд, это очень современный фильм, особенно концовка. Идея фильма заключалась в том, что герой Мартина Идена существует вне поколений, это большая метафора. Он путешествует через эпохи, сквозь историю страны.
— Вы сразу же видели Луку Маринелли в роли Мартина Идена? Случайно ли он так внешне похож на Владимира Маяковского? Мне вообще кажется, что в Маяковском есть что-то от Идена.
— Вы знали, что Маяковский сам мечтал сыграть Мартина Идена? Фильм должен был снять какой-то турецкий режиссёр. Не помню его имени. Говорят, что съёмочный материал потерян. Да, конечно, я люблю Маяковского. С его творчеством я познакомился в университете. Да, они действительно похожи, мне нравится эта идея.
— Ваш фильм — немножко историческая сказка, а Мартин Иден — словно бы оживший символ эпохи. Он человек XX века или всё же нет? Кем бы он был сегодня?
— В наше время он был бы рок-звездой. Он добивается богатства, предаёт свой класс, ему не о чем писать, он потерял себя, свою внутреннюю силу. Это культура нарциссизма и гедонизма, которая свойственна современности.
— То есть в наши дни он мог бы быть Instagram*-блогером?
— Да, он мог бы быть блогером. Но тут всё немного иначе, сложнее, потому что Мартину Идену пришлось потрудиться. Ему было нелегко. Так или иначе, он потерял возможность находиться в обществе людей, больше он не один из них, а сам по себе. Прошлый век — это метафора всей истории Италии. Фильм начинается с эпизода с участием Эррико Малатесты, итальянского либерала и коммуниста начала прошлого века, который был очень близок с Бакуниным. Знаете, для меня фильм начинается с него, потому что, по-моему, это отрицательный персонаж, как и Мартин Иден. Я не идеализирую его, и фильм никого не идеализирует. Но в книге «Мартин Иден» есть пророчество о тоталитаризме. О появлении Муссолини, Гитлера, Сталина и других ужасных диктаторов прошлого века.
— Фильм снят на 16-мм плёнку. Думали ли вы снимать на цифровую камеру?
— Ну я не отрицаю «цифру», если вы об этом. Сейчас и на айфон можно снять прекрасное кино. Главное — видеть перспективу. Для меня съёмки фильма похожи на изобразительное искусство. Кино как живопись. Я люблю снимать, это моё хобби. Я режиссёр, я люблю кино и плёнку, дома у меня много разных камер, люблю работать с камерой, люблю работать в архивах. Мне это не в тягость, потому что я кинематографист. Я не против цифрового изображения, это просто другой способ съёмки. Я скоро начинаю новый фильм, он тоже будет снят на плёнку. Но когда-нибудь могу снять и на «цифру».
— Читал в нескольких ваших интервью, что вы очень любите советский кинематограф. Вы снимали документальный фильм об Артавазде Пелешяне, а в фильме герои смотрят в кинотеатре «Познавая белый свет» Киры Муратовой. Как вы пришли к нашему кино? Что в нём вас привлекает?
— Я считаю, что кино — универсальный язык. Безусловно, российское кино — часть истории мирового кинематографа. Российский кинематограф действительно великий. Я обожаю и Муратову, и этот фильм, и музыку Олега Каравайчука. В ней чувствуется влияние Франции, Италии, Англии. Да, для меня кинематограф универсален, он открывает возможности для культурного обмена. Русская культура ведь часть европейской культуры. Я родился в Неаполе, а жители Неаполя очень похожи в культурном смысле на жителей Москвы. И наша музыка, итальянская музыка, очень схожа с русской.
— Да, она к тому же очень популярна в России.
— Мой фильм — массовое кино. Он наиболее всего похож на «розовый неореализм». Понимаете, люди ходят в кино и смотрят другие фильмы. Далеко не все знают о Кире Муратовой. Но мне важны её фильмы, так почему бы и моим героям не пойти на сеанс её картины? Я люблю делать оммажи Каравайчуку. Мне нравится думать, что на него повлиял Маяковский, ведь он повлиял и на меня. Для меня это совершенно нормально.
*Instagram запрещён на территории РФ
