Жозе Джованни: корсиканец, уголовник и гений

24 апреля 2004 года в одной из больниц Лозанны умер некто по имени Жозеф Дамиани. Мир знал его как Жозе Джованни, автора двадцати двух книг, сценариста тридцати трёх кинокартин, режиссёра пятнадцати фильмов для большого экрана и пяти телепостановок. Он сделал для криминального французского кино больше, чем кто-либо из его поколения и даже из генерации предшественников. Долгое время Джованни успешно выдавал себя за высокого гуманиста, раскаявшегося кандидата на гильотину и героя Сопротивления. О том, как всё было на самом деле, рассказывает Анастасия Белокурова.

Биография Жозефа Дамиани затмевает любой, самый изощрённый авантюрный роман. Он родился 22 июня 1923 года в Париже в преуспевающей корсиканской семье. В 1939 году Дамиани переезжают в Марсель, затем в Альпы, где у нашего героя появляется страсть к величию вершин. Он сменяет одну профессию за другой — лесоруб, горный проводник, мойщик посуды, официант. Но когда во Францию приходит война, его путь оказывается предопределён.

Жозеф с юности был вовлечён в криминальный мир, служил его частью. Получив образование в двух отличных учебных заведениях, но так и не найдя себя ни на одном из поприщ, парень прямиком пошёл по стопам своих родных. Его отец Бартелеми Дамиани ещё в Париже был привлечён к уголовной ответственности за содержание подпольного казино в одном из семейных отелей. Брат Поль Дамиани в содействии с дядей по материнской линии Анжем Полем Сантолини входили в одну из самых матёрых столичных банд. Эти люди не привыкли стоять на паперти с протянутой рукой. Для семьи Дамиани организованный грабёж олицетворял стиль, свободу и противостояние обществу. Молодому корсиканцу было что взять на вооружение.

Если бы речь шла только о гангстерском промысле, то свойственная французам романтизация «солнца бродяг» впоследствии дала бы Жозефу пожизненный пропуск в большой буржуазный мир. Как это и случилось потом. Но никто и не подозревал, что уже в 1943-м Дамиани вступил одну из организаций («Молодёжь и горы») коллаборационистского правительства Виши. А чуть позднее под патронажем видного политика и гангстера Симона Сабиани, тоже корсиканца по происхождению, получил партийный билет Французской народной партии. Именно Сабиани набирал уголовников для поиска участников Сопротивления, и здесь Жозеф нашёл лёгкий путь к обогащению. Под видом милиционеров Виши наш герой и его подельники успешно занялись в Париже разудалым разбоем. Это был мастерски устроенный гангстерский синдикат, получавший доход от запугивания, шантажа, пыток и террора. Бандитизм не помешал Жозефу параллельно потрудиться в качестве телохранителя высокопоставленного нациста в Марселе. Как и вступить в немецкий охранный корпус Schutzkorp, благодаря чему он получил соответствующие оправдательные документы на случай непредвиденных недоразумений с нацистами.
Мандат грел сердце, молодая кровь бурлила. Как было принято во французском гестапо, под раздачу попадали в основном зажиточные евреи. Угрожая выдачей оных оккупационным властям, лихая банда не гнушалась ничем. Симптоматичен тот факт, что когда Париж был наконец освобождён от нацистов, гангстеры не прекратили свой прибыльный бизнес. Под видом служителей закона — только теперь уже чинов военной контрразведки — они врывались по ночам в дома богатых граждан и отправляли их в подвал, где под пытками заставляли писать ложные признания о сотрудничестве с Германией. Требовали за возврат заявлений большой куш. Впрочем, продолжалось это недолго. Летом 1945 года бандой были допущены роковые ошибки, и Жозеф в возрасте — внимание! — 22 лет был арестован по подозрению в убийстве трёх человек: еврея Хаима Коэна и французов Жюля и Роже Пежо.

Но если бы дело ограничилось только этим. 20 июля 1946 года марсельским судом Жозеф Дамиани был приговорен к 20 годам каторги за свою обширную коллаборационистскую деятельность. В тюрьме он оказался в одной камере с Роланом Барба, главным специалистом по побегам. Неудачная попытка вырваться на свободу в дружной уголовной компании описана в первом романе «Дыра», впоследствии успешно экранизированном Жаком Беккером в 1960 году. Побег провалился. И уже 9 июля 1948-го (воистину июль — роковой месяц для Жозефа) в Париже начался громкий процесс по делу об убийстве Хаима Коэна и братьев Пежо. В итоге суд приговорил Жозефа Дамиани и его напарника к смертной казни за преднамеренное убийство трёх человек. И только благодаря хлопотам Бартелеми Дамиани за своего сына смертная казнь в 1949 году была заменена пожизненным заключением.

Но и это ещё не всё. Процесс потянул за собой новое тёмное дело. В 1944 году Дамиани и его напарник (агент гестапо с говорящей фамилией Орлофф, позднее он будет выведен одним из персонажей в романе «Второе дыхание», экранизированном Мельвилем в 1966-м) с особым цинизмом, играя на родственных чувствах своих жертв, ограбили и обрекли на смерть ещё двоих евреев — Жозефа Гуренцайга и его зятя Жоржа Эдберга. За это преступление в мае 1949-го Жозеф получил ещё 10 лет исправительных работ.

Казалось бы, всё. Ямщик, не гони лошадей, нам некуда больше спешить. Век свободы не видать и прочие мытарства. Но благодаря многочисленным амнистиям, отсидев всего 11 лет, Жозеф вышел на свободу в благословенном возрасте Христа. Стоял 1956 год. У ног лежал весь мир. А в голове уже выкристаллизовался бриллиантовый план на будущее.

Не прошло и двух лет, как на прилавках книжных рынков появился роман «Дыра», в своё время предусмотрительно показанный Альберу Камю и с его лёгкой руки получивший путёвку в жизнь. А после в знаменитой «Чёрной серии» (Série noire) были опубликованы сразу три романа: «Второе дыхание», «Взвесь весь риск», «Отлучённый». Так на сцену истории выходит новый герой — молодой перспективный писатель Жозе Джованни, рассказывающий о криминальном мире Франции истинным, исполненным жизни языком. Кинематограф не замедлил откликнуться.

А теперь давайте представим себе, что это было на самом деле. Рубрика «Очевидное невероятное» демонстрирует нам невероятнейший кувырок через голову — с кем ещё в истории кино случался подобный кульбит? Жозеф умер, да здравствует Жозе. Наступает второе дыхание. И вот он уже запросто жмёт руку Габену, Делону, Вентуре и прочим успешным мира сего. Смакует вино на вершине мира, ибо мир для Франции тех лет — это кино. На дворе 1967 год, он самый успешный сценарист и автор диалогов. Его стаж насчитывает девять фильмов, из которых и по сей день считаются классикой «Дыра», «Второе дыхание», «Взвесь свой риск», «Некто по имени Ла Рокка», «Лесорубы», «Искатели приключений». Тогда же Жозе решает, что он один знает всю правду о мире крысиного дна, и дебютирует в режиссуре. И на этом переломе его биографии хочется остановиться подробнее.

Снявший в 1967 году «Искателей приключений» Робер Энрико ещё более вольно обошёлся с одноимённым литературным источником, чем Жан-Пьер Мельвиль со «Вторым дыханием». Невероятным образом разглядев в скупом, как арсенал бандита-одиночки, чеканном литературном стиле Джованни романтику последнего полёта, режиссёр решает создать уверенный гимн благословенным 60-м. Дань времени, когда человеку было подвластно решительно всё. Освежающий душ свободы, сделавший «Искателей приключений» фильмом-мечтой — удар по мировоззрению Джованни. Романтике нет места в суровом сердце Жозе. Честь как единственный эквивалент дружбы. Стоит ли размениваться на сентиментальную лирику в мире, где настоящие чувства преданности и долга подвластны лишь брутальным мужчинам?

Единственное, что понравилось автору в «Искателях приключений», — это музыка Франсуа де Рубэ. В этом же году он снимает свою версию романа, этакий сиквел событий, фантазийно показанных Энрико. Режиссёрский дебют под названием «Закон выжившего» — это невероятный по атмосфере, странный герметический триллер, запирающий героев в пределы колоритного корсиканского посёлка. Формально куда более тяготеющий к итальянскому джалло, чем традиционному французскому жанру «полар». Прекрасное бескомпромиссное кино. Здесь острый клинок музыки того же де Рубэ непринуждённо режет медитативную плоть повествования. И словно нехотя обнажает костяк всё той же проклятой темы коллаборационизма. Впоследствии Джованни вернётся к ней ещё не раз — например, в фильме «Мой друг — предатель» (1988), где была показана попытка посочувствовать тому, кого официальная Франция объявила виновным в государственной измене. Не стоит забывать и о прототипе героя картины «Взвесь весь риск», где, будучи не в курсе столь тонкой подоплеки, честный парень Лино Вентура сыграл бандита Абеля Дано, по совместительству сотрудника французского гестапо.

Карьера удалась. О Жозефе Дамиани никто не помнит. Но возмездие всего лишь затаилось на время, чтобы в один момент напомнить о себе. Первые слухи о том, что Джованни — не совсем тот парень, к которому все привыкли, были официально озвучены в 1993 году. К тому времени, укрывшись от налогов, главный авантюрист французского кино тихо почивал на лаврах в качестве гражданина Швейцарии и почетного деятеля европейских культур. Но местная пресса неожиданно публикует ряд статей о том, что Жозе Джованни и Жозеф Дамиани — это один и тот же человек. С этого момента и до самой своей смерти на койке лозаннской клиники Джованни яростно открещивался от обвинений. Но кинематограф нового века к тому времени уже рассматривал подобные ему фигуры исключительно как замшелый анахронизм. Вселенского разоблачения не произошло — до тайн Жозе просто никому уже не было дела. В этот период он снимает свой последний фильм — биографическую ленту «Мой отец, он спас мне жизнь» (2000) с Бруно Кремером. И только в 2004 году, уже после полного угасания одного из самых жизнестойких и хитроумных персонажей ХХ века, общественности были представлены подробности старого процесса, неукоснительно доказывающие его вину. Но и этого почти никто не заметил.

Со всеми своими преступлениями, Жозе Джованни был и остаётся гением. От того, как он жил и что он создал потом, при всём желании не отмахнуться. Согласно логике нашей удивительной витиеватой жизни, в любой момент его могли поджидать и нож под ребро, и пуля в спину, и роковая гильотина, и даже несчастный случай у берегов Конго. Казалось, он овладел рычагами судьбы, переиграл всех и вся. Но благосклонная до поры богиня фатума всегда держит в рукаве обличающий джокер. Порой он непринуждённо вылетает на карточный стол бытия, символизируя известный парадокс: жизнь — игра, игрок уязвим, победит более удачливый.