В расписании КИНОТВ можно поймать залихватский боевик «Красный призрак». Отличное кино на вечер, утро, день. Довольно топорно воспользовавшись этим поводом, мы попросили Алексея Васильева написать портрет Юры Борисова, исполнившего одну из ролей. Портрет в юности и позже.
В фильме «Красный призрак», который КИНОТВ будет транслировать в феврале, всё, что делает Юра Борисов, — это таращится на происходящее внутри кадра с отрядом отрезанных от своих бойцов советской армии и группой оголтелых фашистов. Его героя нашли в снегу обмороженным, он с трудом может говорить и за все полтора часа едва ли тройку раз просипит что-то типа «Я свой». Но таращиться в фильме есть на что. Это один из лучших наших фильмов про тогдашнюю войну. Вестерн, постапокалиптический квест, зомби-боевик режиссёр Андрей Богатырёв сплавил в безотказно стреляющий образец бодрого мальчишеского кино, мастерски нагнетая саспенс, ожидания — и так же мастерски расходуя их убойный запал на петарды (вспомните это, когда будете смотреть сцену со свиньёй). Он откровенно любуется своей находчивостью, а мы и рады ей аплодировать, и если есть внутри фильма актёр, служащий рифмой этому режиссёрскому самовлюбленному гарцеванию, так это неотразимый Вольфганг Черни в роли насмешливого, садистского и прыткого гаупштурмфюрера, по ходу фильма перепрыгивающего из отутюженной униформы в бабье барахло, но не раньше, чем минут 20 побегает голым. Борисов там только смотрит.
И всё же одним из гениальных решений Богатырёва было поместить внутрь фильма эти шальные борисовские глаза: бельма Борисова зыркают на зрителя из темноты сараев, ночного леса, понукая так же очумело именно что «зырить» на этот прежде невиданный на материале Великой Отечественной адреналиновый залп.
Свои 50 оттенков упрямства 22-летнего бандита из российской подмосковной провинции 1997 года в фильме «Бык», 50 оттенков аутичной активности изобретателя легендарного автомата Калашникова в одноимённом фильме, 50 оттенков искушения и соблазна этакого русского Фейгина, предводителя воровской шайки в «Серебряных коньках» Борисов сыграет позже. Первый фильм сделает его актёром-открытием 2019 года, второй принесёт «Золотого орла» как лучшему актеру 2020-го, третий позволит ему в 2021 году «себя показать» всему миру — на Netflix эта святочная феерия покорила все цивилизованные страны, во многих выбиваясь в абсолютные лидеры по количеству просмотров. С тех пор не вопрос, если в одном и том же Каннском конкурсе за главный приз соревнуются сразу две ленты с Борисовым. Он — звезда мирового масштаба, звезда нашего периода.
В «Красном призраке», хоть фильм и вышел на экраны только позапрошлым летом, Борисов снимался в начале 2018 года (премьеру откладывали сперва по коммерческим соображениям, затем и вовсе случился локдаун). Богатырёв не открывал Борисова — у того уже был восьмилетний опыт работы в кино и сериалах и, на секундочку, «Золотой лист» за дипломный спектакль в Щепкинском училище, «Зойкину квартиру». Он открыл способность его глаз, будь они помещены внутрь кадра, укрупнять для зрителя масштабы экранного зрелища. А ещё в «Призраке» это глаза мальчишки, младшего в команде, и над анекдотом у костра Борисов ещё смеётся не во весь опор, а стискивая челюсти, как делают это новые, ещё не влившиеся в коллектив, не авторитетные члены команды.
Потребовалось дать ему роль авторитета, чтобы о нём начали буквально орать.
В «Быке» Борисов впервые обналичил свою рыцарскую стать. Но не просто рыцаря: рыцаря, вернувшегося не солоно хлебавши после изнурительного похода на свой пронизывающий север. Скулы выпирают, желваки гуляют, волосы редеют, кончик носа краснеет на холоде, сухие мышцы перекатываются по неприлично худому телу. Внешность экономная — под стать ей и игра. Он весь фильм молчит, упрямится да зыркает своими глазами, как зверь, которого дрессировщик выгоняет на манеж, — а идти и выступать придётся, зыркай не зыркай. Лишь за 20 минут до финала лицо это поедет потоком неконтролируемых выражений, когда его герой, страдающий кардиомиалгией, а потому не пьющий и веществ не употребляющий, впервые в жизни употребит, а затем на лавке зябким мартовским утром по наущению подруги начнёт сниматься водкой. Вот тут пойдут настоящие каникулы этого, казалось, высеченного из камня лица. И каждый спазм, каждая улыбка, уплывший взгляд — знакомы всем, кто жил в 1990-х и страдал всякой дурью.
Борисова не приговоришь ни к теме, ни ко времени. Даже в лицо смерти он смотрит по-разному, в зависимости от характера и замысла: роняя вниз, на жизнь, детскую слезу грусти от прощания в «Серебряных коньках» или парадоксально кокетливо — в «Быке». Плавную, непрерывную и кручёную ар-декошную линию поведения в роли блатного красавца, собирающегося встречать XX век, легко меняет на лениво, по-босяцки оттопыренное бедро деревенского паренька 1941 года, чья девушка пошла танцевать с другим. И всё же наибольшего признания добиваются пока те его фильмы, что толкуют про вторую половину 1990-х: «Бык» победил на «Кинотавре», «Купе номер 6» взяло Гран-при в Каннах.
То было время взорванных мозгов, время без авторитетов, время, когда было можно всё, время развинченных жестов, но ещё и — сиротливое время. Два совершенно разных персонажа, и сыгранных в противоположных техниках: первый — скупо, второй — почти суетливо.
Первый — насупленный, самопогружённый, настороженный, единственный открытый контакт, на какой он способен, — это наезд. Второй — феерия на тонких ножках, тут и пьяная бравада, и распальцовки, и вздорные выходки разобиженного 12-летки, и аттракционы неслыханной заботы, опеки, поддержки. Но когда любовь смотрит обоим прямо в глаза со своим неотвратимым вопросом, итог один: кутая лицо девушек в своё плечо, его герои ищут глазами ответа, бегают, хлопают — и ответа найти не могут. Точнее, ответ один: в ту жизнь, которую они ведут, они не могут привести любовь. Там нет якоря. Там нет очага. Там нет крова. Там нет места даже ему самому.
